Едва завидев нас с эльфом, он закрыл собой взвизгнувшую девицу и, положив руку на оголовье меча, заявил:
– А что тут делает быдло? Дезертировать решили, а перед этим ограбить хозяев? Знайте, что я – благородный рыцарь, Амадеуш Кравчик по имени Алеющий Благоверный, не позволю творить беззаконие!
Спасло высокомерную морду смазливого то, что меня за руку поймал ухатый, когда кулак уже был на пути к исправлению его физии.
– Игорь, стой! Не надо… – прошипел контрабандист, а затем, приветливо улыбнувшись, заговорил, обращаясь к девушке, выглядывавшей из-за бронированного плеча щегла: – Леди Мари-аян, прошу простить моего друга, он излишне горяч и не обучен надлежащим манерам! Вы же помните меня? Я Гуэнь Шилхеньг Аи из Имхеноя – путешественник, ученый и философ из альфмацураи, детей Эльматэрацу. Я неоднократно гостил у вас в замке и имел честь быть представленным вам. Вот и в этот раз мне с моим спутником довелось посетить вас, к сожалению, в не самый лучший для всех нас час.
В мой локоть эльф вцепился, словно голодный бультерьер в сахарную косточку, и скинуть его никак не получалось. Блондин буравил меня презрительным взглядом, пренебрежительно кривя губы, мне же волей-неволей пришлось успокоиться, дабы не мешать своему спутнику ездить по ушам дамочке, оказавшейся той самой таинственной Маришкой – предметом воздыхания Бруно и по совместительству всё ещё хозяйкой этого места.
– Да… я что-то припоминаю… – неуверенно отозвалась девушка и, запахнув плед, немного вышла из-за спины красавчика. – В последний раз мы виделись где-то около полугода назад. Прошу простить меня за мой внешний вид…
– О! Это мы должны просить у вас прощения за то, что застали вас в столь неудобный момент. Мы с Игорем-имом только что спустились со стен…
– Как там дела? – взволнованно прошептала баронесса, делая шаг вперёд, и тут же наткнулась на выставленную в останавливающем жесте руку щёголя. – Но что вы там делали, Гуэнь. Вы же, насколько я помню, знаток древностей.
– Я «искатель древностей», моя госпожа, – продолжил разливаться соловьём ушастый. – Мой путь и моя философия всегда связаны с опасностями, а потому, когда мы узнали о вашей беде и предложили Лех-иму свою помощь, он согласился, но долго не хотел принимать помощь бесплатно, так что нам пришлось заключить с ним контракт…
– Так что там…
– Боюсь, что стены пали, Мари-аян. Силы были неравны, но ваши воины доблестно сражались. К моему величайшему горю, подлые враги применили запрещённые во всех цивилизованных странах заряженные стрелы Дирамида, и Лех-им был ранен. Ашару Бруно-им вынес своего капитана. К моему величайшему стыду, всё произошло настолько внезапно, что я даже не успел осмотреть его рану. Ныне ваши верные воины героически защищают подступы к главной башне, но боюсь, что надолго их не хватит при всей их воистину нечеловеческой смелости. Меня же вновь позвала в путь дорога, прошу понять и простить…
Эльф изобразил поклон, не выпуская мою руку из своих крепких пальцев.
– О… Всеправедный! – ахнула девушка и качнулась, так что рыцарю пришлось спешно подхватить её.
– Наёмники, – смазливый мужик вложил в это слово столько презрения и ненависти, что мне даже стало смешно. – Трусливо бежите, лишь только возникает малейшая опасность! Бесхребетные твари… Вы даже сдохнуть-то по-человечески не может…
– Хлеборезку закрыл, а то ведь я тебе её завинчу – до конца жизни манной кашей питаться будешь. Как уклонисту, в полном соответствии с законами военного времени, – осадил я опешившего от такой наглости аристократа.
– Ну что за шум! – очень недовольно произнесла цепочка на моей шее. – И шумят, и шумят! Совсем не дают Юне поспать!
Произнесено это было очень тихо, так что в нарастающем шуме бушующего над нами пожара ламию услышал только я, ну и, пожалуй, Гуэнь с его-то лопухами-локаторами.
– Ах ты, плебей… – до блондина дошёл, наконец, смысл сказанного мною, а может быть, он просто не мог поверить, что кто-то посмел так разговаривать с его благородием.
– Ты чего творишь… – одними губами прошипел контрабандист и, к моему удивлению, отпустил мою руку. – Успокойся! Это же рыцарь Алого Герцогства!
Успокаиваться я не собирался. Точнее, мне это было просто не нужно. Смазливый не понравился мне с первого взгляда. Сработало то самое чутьё на опасность, за которое ко мне и прилип позывной «Чудо», и оно упорно твердило мне, что от стоящего передо мной красавчика следует немедленно избавиться. Любой ценой!
Ничего подобного я никогда не ощущал, глядя, например, на Гуэня, хотя наши взаимоотношения были отнюдь не дружескими, и вроде как именно его мне следовало опасаться в первую очередь. Лех, Бруно, да даже умбрийские воины из Изумрудного ковенанта не пробуждали эту мою способность.
Неприятное на самом деле ощущение, как будто кто-то затушил сигарету прямо о моё солнечное сплетение и продолжал давить и давить, стоило мне взглянуть на этого типа. Вот только я ещё недостаточно скурвился в этом сумасшедшем мире, чтобы просто так взять и убить первого встречного. Вот только «предчувствие задницы» всё никак не хотело униматься, а потому я как мог – глупо, по-детски, да что уж дам говорить – изображая из себя натурального гопника, провоцировал его на какое-нибудь действие, после которого я буду иметь полное моральное право расправиться с заносчивым аристократом.
– Рыцарь, говоришь? – громко ответил я, окинув напряжённую фигуру щёголя оценивающим взглядом, и криво усмехнулся. – Вот это вот трусливое чмо – называется рыцарем?
– Чмо? – непонимающе переспросила баронесса и, хлопая ресницами, посмотрела на своего спутника.
– Естественно! Трус и подонок! – рубанул я, подражая одному медийному политику. – Настоящие рыцари сражаются в первых рядах, а это… Это ж обычный ряженый, если, конечно, вообще мужик! Эй, крыса, давай! Признавайся, что ты сделал с настоящим владельцем этих доспехов?
Щёголь побледнел так, что на секунду мне показалось, что у парня не выдержало сердце, и непроизвольно сделал шаг назад. Как боец, в подготовку которого входили курсы, посвящённые ведению допросов, я бы сказал, что какие-то из моих слов, за которые, кстати, в средневековье меня вполне могли посадить на кол или колесовать, попали точно в цель. Ладонь, дрожащая то ли от ярости, то ли от страха, по перекошенному смазливому лицу красавца было не разобрать, легла на рукоять меча.
«Ну, давай, милок! – подумал я. – Пусть это будет самообороной!»
– С дороги, шваль! – рявкнул я на него, гордо выпрямившись и делая шаг вперёд, а оказавшись всего в шаге от девушки, слегка поклонился ей, как то было положено по средневековому этикету. – Моё почтение, леди Мари.
В глазах девушки я не заметил ни страха, ни презрения, только живой интерес.
– Я присоединяюсь к своему товарищу в просьбе освободить нам дорогу, – голос Гуэня из шёлковой велеречивости обернулся бархатными складками, из глубины которых доносилось тихое змеиное шипение.
– Да как ты смеешь… – выдавил, наконец, из себя блондинчик, но я уже пёр на него, как паровоз, и даже немного удивился, когда парень, яростно раздувая ноздри, внезапно шагнул в сторону.
– Если господин рыцарь-им желает, – елейным голоском произнёс эльф, – то при следующей нашей встрече он может получить сатисфакцию. Моё положение среди детей Эльматэрацу вполне позволяет мне скрестить свой клинок с любым и из рыцарей ранга, равного «Алеющему». Прошу простить меня и моего друга, любезная Мари-аян. Сами понимаете, в его возрасте так трудно поддерживать инкогнито… Кровь. Это всё горячая человеческая кровь!
– Амадеуш, не надо! Пусть идут, – пискнула из-за спины рыцаря девушка, заглушая тихий скрежет извлекаемой из ножен стали. – Ты что!
– Это быдло посмело…
– Ты что, ничего не понял! – тихий шёпот девушки растворился в звуках наших шагов.
«Твою мать! – мысленно выругался я, немного расслабившись и более не ожидая удара в спину, зло поглядев на поравнявшегося со мной и чем-то донельзя довольного эльфа, мысленно придушил гада. – Какое на фиг ещё инкогнито?!»
Провожаемые двумя парами глаз, мы медленно спустились на пол-оборота лестницы, а затем вновь припустили со всех ног. Организм, ещё не отошедший полностью от предыдущей дозы адреналина, полученной на стене, вкусил новую порцию, в преддверии несостоявшейся драки с блондинчиком, и теперь жаждал движения. Ноги сами несли меня, зачастую перепрыгивая через одну, а то и две ступеньки. Так что остаток пути мы преодолели в рекордно короткие сроки.
В просторном гараже, занимавшем не только весь первый этаж донжона, но и вдававшемся глубоко в скалу, откуда собственно и начинался тайный ход из крепости, про который выведал у кухарок Гуэнь, нас ждало множество новых сюрпризов. Наш гобик стоял запряжённый в фургон, методично пережёвывая свою жвачку и с виду являл собой воплощение флегмы и вселенской энтропии. Но вот местные обитатели конюшни – несколько лошадей и пара химер, похожих на помесь чего-то копытного, типа оленя и ящерицы-агамы, валялись с перерезанными глотками прямо в своих стойлах.
Судя по всему, столь радикальный способ не позволить врагу завладеть движимым имуществом применил кто-то из замковых слуг. Конечно, такой подход тоже имел право на жизнь, но вот за то, что раздухарившийся служака в пылу обуявшего его чувства: «Так не доставайся же ты никому…» не прикончил и нашего мордатого чудика, следовало, наверное, благодарить местное божество и толстую дряблую шкуру мутанта. Судя по эльфийским матам от ушастого, а я уже наловчился отличать их в его речи, в этом вопросе Гуэнь был со мной полностью согласен.
Однако настоящий взрыв нецензурщины случился, когда контрабандист заглянул в фургон. Заинтересовавшись, что же стало причиной столь эмоциональной оценки, я тоже пошёл посмотреть и тоже не удержался в рамках приличий. Правда, выразив всё коротким, но, на мой взгляд, гораздо более ёмким русским матом.
В фургоне, кроме наших запасов, с виду вроде как не тронутых и явно пополненных предприимчивым эльфом, стояла пара приличного размера сундуков, окованных металлом, и ещё несколько тюков с неизвестным содержимым. Поверх всег