Остановить поток слов было решительно невозможно. Ор полного прапорщика заполнил склад-ангар. Уверен, что даже сводчатые стены вибрировали от его баса. Все анекдоты про армию оказались реальностью.
— Товарищ прапорщик! — зачем-то рявкнул я. — Нас сюда направил товарищ капитан медроты! И он будет вне себя, если узнает…
— А, студенты, — перебил меня мужик. — Фух. Ну и день… Точно, он же предупреждал про студентов… За мной.
В этот момент я будто нажал волшебную кнопку. Мужик перестал кричать, успокоился. Даже его кожные покровы несколько просветлели. Прапорщик размял шею, плечи. Достал бутылку минеральной воды, выпил залпом до дна. Внимательно посмотрел на нас, будто прикидывая, на какой полке разместить двух студентов.
— Так, ну на тебя без проблем подберём, — сказал он мне. — Вижу, сорок восьмой, голова пятьдесят пять… Нога сколько? Сорок четыре?
— Сорок три, — ответил я.
— Бери чуть больше, носок надо плотный носить, — посоветовал военный. — Это тебе не по кабакам шляться.
Прапорщик принялся неспешно бродить по складу и выбирать мне обмундирование. Вид его был расслабленный и умиротворённый. Попутно Скворцов делал какие-то записи в безразмерном журнале. Пока я примерял выданную одежду, он взялся за Бобу. Раскритиковал его физическое состояние и низкий рост. Мол, на такого новобранца найти что-то путное тяжело.
Нам выдали по два комплекта формы, по одной тёплое куртке и по паре жутких армейских шапок. А ещё — сапоги. Жаль, что нельзя было остаться в своих зимних кроссовках. Они были очень удобными. Я ещё в Яндекс-доставке оценил такую обувь. Мне форма действительно подошла, как влитая. А вот на Бобе она смотрелась жутко. Рукава куртки висели. А штаны, напротив, с трудом доставали до щиколоток.
— Всё, дуйте, — пробасил прапорщик.
Мы отправились искать Аркадия. И хотя аэродром казался небольшим, отыскать заветного капитана оказалось тем ещё квестом. Ни я, ни мой товарищ не догадались спросить его фамилию. Командир медроты обнаружился в одном из ангаров.
— Разрешите доложить! — обратился я к нему. — Нам всё выдали!
Аркадий Юрьевич придирчиво осмотрел вещмешки и начал плеваться.
— А инструменты? А медикаменты? Это пузатый вас так отоваривал?
— Он только сказал, что прапорщик Скворцов… — ответил я.
— Вот петух! Пулей обратно и добирайте всё необходимое, — приказал капитан. — Вылет через сорок минут!
Мы побежали в ангар искать толстого прапорщика. И вновь проблема: а какой, собственно, ангар — наш? Они все похожи. С горем пополам мы нашли искомое помещение. Передали полному прапорщику приказ. Теперь уже настал его черёд ругаться.
— А приказ — где? — вопрошал он. — Без приказа как я вам медикаменты выдам? А ежели вы начнёте друг другу обезбол колоть?
Через некоторое время в ангар вбежал офицер с погонами, на которых было по три звезды, и побежал прямо на прапорщика, подобно быку. В последний момент полный мужчина отпрыгнул в сторону.
— Спокойно, товарищ старший лейтенант! — прокричал прапорщик. — Спокойно!
А дальше произошла цепочка событий, которые не объяснить иначе, как случайностью. Старлей пнул какую-то самоходную тележку. Та проехала вперёд и упёрлась в опорную балку стеллажа. Раздался предательский скрип… Напрасно прапорщик бросился оттаскивать тележку. Стеллажи принялись складываться, медленно, будто в режиме слоу-мо.
Потом самая толстая вертикальная балка зашаталась — и завалилась в сторону сводчатого потолка. Должно быть, именно она несла на себе основную нагрузку. Раздался хруст. А за ним — скрежет. Ангар начал складываться внутрь. Некоторое время молча взирали на то, как устаревшие конструкции медленно складываются. Словно надеялись, что они передумают и выпрямятся.
— Бегом — марш! — заорал старлей.
В следующий же миг мы вчетвером, как безумные, бросились к выходу. Последнее, что я запомнил, это дикий крик Бобы. Он ревел, как баба…
Глава 13. Возвращение в империю
Это только кажется, что работа медбрата проста и незатейлива. Что она не требует от соискателя каких-либо умственных усилий. Принеси, подай, смени подгузники… На самом деле, за полтора года ночных смен в реанимации я насмотрелся всякого. Почему ночных? Я был оформлен на полставки. А это – двадцать часов в неделю. Мне ставили восемь ночных дежурств в месяц.
Два раза по двенадцать – и уже двадцать четыре. Солидная прибавка к стипендии, практика, свободное посещение лекций (чем я не пользовался). Опять же, с работы можно было вынести всякие полезные мелочи. Бинты, сизы, средства дезинфекции. Иваныч, пожилой начальник отделения, ко мне относился с добротой. Работать с ним – одно удовольствие.
Это я к чему? Как-то раз к нам доставили людей, пострадавших от обрушения здания. Вроде бы они пытались накопать червей и зачем-то полезли в какую-то избу… Трое отделались переломами конечностей и относительно небольшими травмами. Четвёртому повезло меньше. Старая балка рухнула ему на лицо. Раздробила верхнюю челюсть, кости лицевого скелета.
Произошла травматическая ампутация носа. Но самое любопытное – пациент выжил. Уж не знаю, что он испытал, когда увидел себя в зеркале. Об этом парадоксальном случае писали многие новостные сайты. Я же видел лицо пострадавшего своими глазами во время операции. Сказать, что это жутко – значит преуменьшить. Фильмы ужасов меркнут перед подобным.
Поэтому после того, как я пришёл в себя, принялся проводить экспресс-анализ. Сначала подвигал пальцами, сосчитал их. Всё в порядке. Потом руками потрогал ноги – всё на месте, да и кости на ощупь целы. Затем настал черёд лица. При болевом шоке даже серьёзные травмы могут не ощущаться. Глаза – на месте. Нос и рот… Так, зубы есть. Я жив – это хорошая новость. Долго ли ждать помощи?
- Сударь, вставайте, - услышал я чей-то голос. – Негоже вот так спать посреди улицы… Да ещё и щупать себя, словно вы инвентаризацию проводите.
Открыл глаза. Фу-х, я живой. На всякий случай ещё раз посмотрел на свои руки-ноги. Всё на месте. Вот это замес! Как я здесь оказался? И где Бобёр? Где этот капитан, прапорщик и солдаты? Я дернулся и осмотрелся. На мне была надета… Роба. Не камуфляж, а роба. Грубая холщовая ткань, грубая стёжка.
- Вам помочь подняться? – спросил меня мужчина. – Ну вы, сударь, и напились…
- Простите, - ответил я. – Разморило, должно быть. Извините. Не рассчитал свои силы, выходит.
- Слава богу, целы, - ответил прохожий и немного улыбнулся. – Шли бы вы домой спать. Тут и патруль может проходить.
Советчик ушёл медленной, степенной походкой. Я поднялся. Размял руки и ноги, шею. Я опять в этом сне! И вновь он был настолько детализированным, настолько реалистичным, что мне стало жутко. Мимо проходили люди. Мода была забавной. Мужчины – сплошь в костюмах. Иные были в рубашках, но могли носить жилетки.
Женщины были одеты по-разному. Но очень много тех, кто носил юбки, платья, сарафаны… Очевидно, тёплое время года. Были дети, одетые максимально просто: холщовые штаны, нелепые сандалии, рубашки. А потом мне попался мальчик лет пяти, одетый, как маленький джентльмен. Длинный пиджак, брюки, белая рубашка.
Цилиндр на подвязке. Детские коляски с металлическими колёсами. Я не мог поверить, что это – сон. Таких снов не бывает! Просто пошёл вперёд, чтобы не привлекать внимания. Скорее всего, я по-прежнему бомж. Нищий, бесправный. Хорошо хоть не вонючий. Свернул в сторону и оказался на некоем подобии пешеходной улицы. Автомобилей не было, как и дороги в целом.
Зато всюду – красивые витрины. Надписи, так похожие на США 90-х годов. Неон, красивые картинки. «Охладись Кука-Колой!» «Откушайте блин с начинкой!» «Новые поступления: практичная одежда для всех». Очень тепло и лампово. Но полюбоваться ими от души я не мог. Потому что жутко хотелось кушать. Еда тоже продавалась. Я просто застыл и смотрел на эти витрины, полные пирожных, закусок, свежих хлебов.
На людей, что несут еду. Что пьют напитки из стеклянных бутылок. И тут мой взгляд зацепил… Следователя. Того самого, про которого полицейские в прошлом сне говорили с придыханием. Который на допросе поил меня кофе. Вроде бы, его звали Фёдор Михайлович? Он, видимо, уже давно глядел на меня. Улыбался. Расстояние между нами сокращалось.
- А вот ты где, - сказал он мне добрым голосом, как старому знакомому. – Вся жандармерия с ног сбилась. Объявили план перехват, перекоп, перегной, прости господи. А ты – тут стоишь. Чудеса!
- Я… - ответил, обескураженный его словами. – Я тут, да…
- Говорят: Гудини! – хохотал следователь. – Мне что? С меня взятки – гладки. Я – следователь. Охрана отделения вне зоны моей ответственности, ежели разобраться. Но за державу обидно. Ну, пойдём.
- В отделение? – проговорил я с ужасом.
- Сначала – в кафе, - ответил Иванов. – Кушать-с хочу, погибаю. И ты, по всей вероятности, тоже оголодал. Только давай сразу договоримся, Семён Непомнящий. Одно резкое движение – пристрелю. Без предисловий. Ибо я человек добрый, но меткий. Рефлексы всегда опережали моё сознание.
- Понял, понял…
Умирать ещё раз мне не хотелось. Мы шли, а я всё пытался понять, где реальность, а где – сон. Может, я на самом деле бомж? И мне только снится московский вуз? Доставка еды, ночные смены, а теперь ещё и армия. Интересно, чем там всё закончилось? Выжил ли Боба? И почему этот склад рухнул?
- Ты уж не обессудь, - продолжал следователь, пока мы шли вперёд. – Это не угроза, а лишь предупреждение. У меня на поясе такая пушка, что бизона на ходу положит. Иные умирают от одного вида такого оружия. Мы друг друга поняли?
- Так точно, товарищ следователь, - отчеканил я.
- Товарищ? – удивился Иванов и тут же принялся хохотать. – Ну, не то, чтобы товарищ… Но за смелость так и быть, угощу тебя обедом. Пить будешь?
- Нет. Пить – точно не буду.
- Ты точно не будешь пить что? – спросил следователь, когда мы приблизились к одному из заведений. Яркие вывески, терраса. На вид оно было самым шикарным. – Пиво? Шнапс? Или может не хочешь выпить замечательного крымского вина?