Я даже не увидел удар. Одно движение — и тело рухнуло на землю. Теперь моя очередь? Едва ли убийца оставит свидетеля.
Глава 19. В чужой семье
Несмотря на юный возраст, я уже повидал, как умирают люди. Всё же, на медика учился, подрабатывал в реанимации. Наверное, я человек такой: чужая смерть меня вообще никогда не трогала. Это если речь идёт о человеке. Животные — другое дело.
Однажды у меня умер любимый пес. Вот тут я горевал! Долго не мог себе места найти. Смерти людей по естественным причинам почему-то не вызывали такой бури эмоций. Особенно безболезненные смерти.
Нет, не подумайте. Уход из жизни меня и не радовал совершенно. Родственникам умерших я всегда говорил слова сочувствия, выражал скорбь. И, наверное, мне было жалко тех, кто умер.
Но недостаточно. А вот убийство меня впечатлило. Был человек — и нет. Так просто, как будто шарик лопнул. Волосы на голове встали дыбом. Моя энергия из пальцев рвалась наружу. Лицо несчастного исказила гримаса боли. А потом я отчётливо увидел страх. Разочарование. Я понимал, что нужно бежать, но ноги будто приросли к земле. Не мог даже пошевелиться.
— Чего стал? — спросил горец. — Иди за тачкой. Возле стойла возьмешь. Шевелись!
Он вытер свой кинжал о вещи Ивана. Как молниеносно он нанёс удар! Я даже не мог понять, жалко мне здоровяка или нет. В конце концов, он хотел убить нас обоих. Прямо угрожал! Со мной бы у него, наверно, получилось. А вот с охранником — нет. На негнущихся, ватных ногах я пошёл за тележкой. Прикатил её к месту преступления.
— Хорошо дрался, — похвалил меня горец с улыбкой. — Как мужчина. Я — Ахмед. Лезгин. Оскорбил страшно труп.
— Да, — кивнул я. Не стоит спорить с человеком, у которого такой кинжал. — Я — Семён.
— Знаю, крестьянин, — снова улыбнулся Ахмед, но тут же стал серьёзным. — Аллах свидетель: он первый бил. И угрожал. Мне и тебе. Я защищался.
Я на всякий случай решил с ним не спорить. К тому же, в его словах была доля правды. Иван недвусмысленно заявил, что хотел меня убить.
— Всё так. Аллах свидетель. Я буду молчать.
— Оправдали бы меня, — продолжал Ахмед с забавным акцентом. — Любым судом. Но зачем? Базар большой. Растворится Иван. Иди отдыхать. И молчи. Спросят: говори, Иван ушёл. Усёк?
— Конечно, — ответил я.
В душе была радость, за которую стыдно. Меня не убили! Правильно было бы вызвать полицию. Рассказать, как было дело. Заявить. Но полиция меня искала — это раз. Никто бы мне не дал её вызвать — это два. А в-третьих, Иван заслужил то, что с ним произошло. Эти азиаты — сплошь серьёзные ребята. Нельзя с ними шутить.
Поэтому я ушёл отдыхать. Сил не оставалось. Красный столбик был близок к нулю, а синий стал заметно ниже. Я уже понял, что они означают. Красный — здоровье, синий — сила. Совсем как в играх! Их я не любил, если что. Когда-то давно, в детстве, играл в Diablo II. И в «Героев меча и магии». А больше ничего наш компьютер не тянул.
Уже когда я поступил на медфак, родители мне ноутбук подарили. Но я поклялся не заниматься на нём ерундой. И слово своё держал. Я пришёл в стойло, вымыл руки, стёр пот со лба. И — лёг спать, надеясь, что дурной сон закончится. Увы, я ошибался. Ночью у меня было нечто вроде видения.
Оно отличалось и от России 2022-го года, и от этого кривого зеркала, куда я попал в тело бомжа. Представьте — огромное поле. В центре — круг, я шёл по нему босиком. Поверхность напоминала грунт, как на теннисном корте. В центре стоял бородатый старик с длинным посохом. На мужчине был надет серый балахон. Я же носил только набедренную повязку.
Я приближался — старик делал взмах и бил посохом в центр. И я возвращался к началу поля. Снова шёл. Снова взмах. Возврат. Странно, но во сне эти перемещения меня совершенно не смущали. Я просто шёл и шёл. Чувствовал ногами грунт. Смотрел в глаза старика. И когда он снова занёс жезл, чтобы отправить меня обратно, я поднял руку.
— Я готов, — сказал ему. И тут же проснулся.
— Шёпотом говори, — прошептал Азад, тормоша меня за плечо. — Готов он. Спят все! За мной.
Азиат с хитрыми глазами меня не обманул. Мы снова пришли к его шатру, выпили чая и съели свежевыпеченные лепёшки. Они были пышными и по вкусу напоминали блины. Было очень вкусно.
— Сегодня огурец пошёл, — сказал он. Я кивнул. — Взял большой грузовик. Будем огурец давать.
— Угу, — ответил.
— У меня ж тачкарь — как мул. Здоровый!
И засмеялся. Я тоже улыбнулся. Удивительное дело, но после вчерашних физических упражнений я не чувствовал усталости. Прикрыл глаза, чтобы увидеть столбики. Красный почти восстановился, а синий — остался на том же уровне. Мало!
— Что от тебя Иван хотел? — спросил Азад.
— Старые обиды, — пожал я плечами. — Он со мной дрался. И проиграл.
— Иван — бригадир, — объяснил мой наниматель. — Всё про какого-то Семёна говорил.
— Угу.
— Я же не знал, что он тебя искал, — ответил азиат. — Я бы тебя не выдал, брат.
— Он ушёл, — сказал ему я. — Ахмад выгнал.
— Ахмед, — поправил меня Азад. — Ахмед любит, чтобы всё было чисто. Это его стойло. Где ты спишь.
— Угу.
— И ты видел, как он его гнал? — продолжал допытываться азиат.
— Нет, — пожал я плечами. — Спать пошёл. Они там сами говорили. Но Иван ушёл — это факт.
Помолчали. Я отхлебнул чая и увидел, что синий столбик немножко восстанавливается. Сделал большой глоток. Ты смотри, точно! Надо узнать рецепт.
— Ты теперь в семье, брат, — вдруг сказал смугляк с улыбкой. — Правильно, что ушёл этот Иван. Наших он бил. Чурками звал. А какие мы чурки?
— Полностью согласен.
— Покажешь себя хорошо — будешь нашим, — закончил смугляк. — Поднимешься. Ты говоришь красиво, можешь торговать. Директором можешь стать! Нам в семье нужны русские.
— Всегда мечтал, — сыронизировал я. Но Азад этого не понял.
— Только надо сначала деньгу сколотить, — сказал он. — А дальше поможем. Ну, пошли. Я вот торгую плохо. Малый доход имею. И на тачкаря знаешь, сколько трачу?
Несколько следующих суток напоминали день сурка. Пробуждение, лепёшка с чаем, бесконечные заезды с тачкой. Ужин. Один раз Азад в обед помыл здоровенный арбуз. Обожаю эту ягоду! Или фрукт. Но был и побочный эффект: арбуз обладает мочегонным эффектом, но во время работы справлять нужду просто негде.
На шестой день мне представилась возможность отличиться. И кардинально поменять судьбу бомжа — который уже по счёту раз.
Глава 20. Взлёт по карьерной лестнице
Жизнь будущего медика наполнена поразительными открытиями. Значительная их часть касается человеческой глупости. Часто, очень часто безобидные шалости заканчиваются телесными повреждениями. И даже летальным исходом! Не подумайте, я не пытаюсь казаться старше и умнее. Четвёртый курс медфака — это всё же студенчество, а не взрослая жизнь.
Но что есть, то есть. Я не только о прыжках щучкой в водоём. Это — классика. Прыгнул, сломал шею, друзья повредили спинной мозг. Здравствуй, инвалидное кресло (это в лучшем случае) или койка с сиделкой. Я говорю не только про подъёмы по водосточной трубе на пятый этаж. Паркур. Эти глупости, по крайней мере, прогнозируемы. Редкий трюкач доберётся до середины полосы препятствий…
Бывало круче. Если бы я не видел своими глазами, ни за что бы не поверил, что человек способен самому себе вскрыть грудную клетку. Случайно. Углошлифовальным станком, в народе — болгаркой. Пациент дышал, и мы хорошо это видели — лёгкие раскрывались и закрывались. Сердечная деятельность тоже была в норме. Мы видели, как самая натруженная в теле мышца сокращается.
Если любопытно, пациент не только выжил, но и в целом пострадал незначительно. Разрез болгаркой оказался ювелирным! Ни один внутренний орган не пострадал… Кроме моей психики. Ещё один гражданин случайно сел на арматуру. Он поставил на неё ведро и взгромоздился сверху.
Ну что может пойти не так? Дело было на какой-то стройке. Прибывшие по вызову спасатели долго иронизировали. «Нашампурил». «Заармировался». «Сросся со стройкой». Эти весёлые ребята, недолго думая, отпилили арматуру. А сечение у неё было значительным, 12 или 16 миллиметров!
Хирург Александр Михайлович чертыхался, извлекая из ягодичной мышцы несчастного этот посторонний предмет. Лечение отняло несколько недель, был риск сепсиса. К чему я всё это рассказываю? Да так, на нерусском рынке стал свидетелем… Несчастного случая. Через несколько дней моей работы тачкарём Азад меня уже не сопровождал.
Я и так прекрасно запомнил, куда и сколько грузить товаров. Письменный учёт здесь никто не вёл, всё на доверии. А что бывает с теми, кто его нарушил, мне уже довелось узреть лично. Идти вперёд, аки мулу, было скучно, и я глазел по сторонам. И вот, возле одной из палаток, где продавали колбасы, я увидел страшную картину.
Мужчина кавказской внешности сидел на каком-то табурете и кушал свой товар. Как по мне, это хорошая реклама продукта. Вот только резал сыровяленую (или сырокопчёную?) колбасу он прямо на собственной ляжке. В моменте длинный нож соскочил — и самым нелепым образом воткнулся в бедро. Глубоко вошёл, как у нас говорят — к дождю. Я инстинктивно бросился к пострадавшему, но тут он совершил вторую ошибку. Резко извлёк клинок из раны.
— Уааа! — прокричал он, как ребёнок.
— Ааа! — ответил я, уворачиваясь от фонтанчика.
Торговец начал метаться на месте, тем самым повышая уровень кровяного давления. Красная жидкость хлынула из бедренной артерии. Фонтан был средним по интенсивности, а значит, повреждение было не столь уж сильным. Но если подвигаться в таком состоянии…
— Стой! — заорал я. — Сядь!
— Уаа! — кричал он с акцентом. — Умыраю!
— Ложись! — ответил, а сам пытался зажать рану рукой.
— Так стой, сяд или ляж? — спросил пострадавший обиженным голосом.
Почему-то стало смешно, я чуть не заржал. Нервы. С огромным трудом мне удалось уложить пострадавшего. Начал вытаскивать у кавказца ремень и наткнулся на яростное сопротивление.