— А прокопать насквозь? — заинтересовался я. — Ну, если начать копать…
— Помилуйте, кета не столь тонкая как вам кажется! Нет, находятся, конечно, умники, которые пытаются, но в центре лавовая прослойка, через которую в любом случае невозможно создание тоннеля…
— А это точно? — спросил я самое важное. — Ваша планета точно так выглядит?
— Планета? — удивилась глава сов. — Ну… если вам так удобнее… Да, это точно. Некоторые из великих первооткрывателей — маги — отделяли свою душу от тела и отлетали достаточно далеко, чтобы увидеть, как устроен наш мир издалека.
— А луна? — спросил я. — Луна у вас есть? Ночное светило?
— Нет, такого у нас нет, — покачала головой Фета. — Только дневное. И, если вы не знаете, зовется оно лойс. Лента — кета. Удивительно, как же все у вас?
И я бросился в объяснения очевидного для меня, но шокирующего и интересного для Феты и подтянувшихся сов. Я рассказывал, совы охали, а стражница выдавала одно меткое местное ругательство за другим. Но в конце-концов, удовлетворив любопытство друг-друга, мы наконец вернулись к делам насущным.
— Итак… — сказала Фета, погладив нечто под простыней, что принесли ее помощницы. — Как вы выразились? Коляска для вас. Мы ее еще немного модифицируем конечно… но пока что придется обойтись этим.
Когда она сдернула простыню, я присвистнул.
Передо мной стояла, по сути, мечта любого колясочка — кресло на воздушной подушке. Оно парило примерно в метре над полом, неизвестно как удерживаясь. Однако выглядело кресло как-то странновато — сиденье с ручками сзади, округлыми подоконниками по бокам и мощной подставкой для ног было будто отлито из блестящего черного пластика. Когда же стражница наконец усадила меня в него я понял, что нефига это никакой не пластик… а камень! Причем камень неимоверно тяжелый, и тянет его к земле со страшной силой, но что-то под дном, видно — напротив толкает вверх.
— И как же управлять этой штукой? — растерялся я.
— Вот этим, — Фета приняла из рук одной из своих помощниц трость и протянула мне. — На рукоятке есть кнопка. зажмете — и кресло будет двигаться в ту сторону, куда вы ему укажете. Чем выше поднимете трость — тем быстрее поедете.
— По лестнице полетит? — спросил я заинтересованно.
— А вот с этим будьте пока что осторожнее. Мы стабилизировали его насколько смогли… но тут нужно хорошо еще подумать. Так что когда поедете по лестнице — удостоверьтесь, что кто-то будет следить, чтобы кресло не заваливалось. Мы использовали для него то, что было у нас в наличие, но… мы уже думаем, как улучшить форму и сделать его более стабильным. Через недельку-две будет что-то получше.
— Хорошо, — кивнул я. — Тогда попробуем.
Я вытянул трость вперед и нажал кнопку. Кресло дернулось и поплыло вперед, будто лодчонка по воде. Я удовлетворенно хмыкнул, поднял трость повыше и кресло поехало быстрее. Под взглядами явно гордящихся собой магов я сделал круг по комнате, обогнул модель местной вселенной и удовлетворенно кивнул. Да, приходилось нагибаться чуть вперед — кресло действительно назад чуть заваливалось и, кажется, мечтало принять как можно более горизонтальное положение, но главное — оно работало. Более или менее исправно работало, а значит я наконец смогу осмотреть замок.
— Даже и не знаю, как вас благодарить, — сказал я, наконец остановившись. — Фета, вы действительно добрая волшебница.
— Ох, засмущали на старости лет, — ухнула она, вместе с тем хохотнув. — Ждем вас в нашей башне в любое время, сон. И не забывайте в своей комнате ваши знания о другом мире, они будут нам очень интересны.
— Хорошо, — кивнул я, а потом указал палкой на дверь. — Вперед, мой верный конь, на встречу приключениям!
И, под дружные смешки, я уехал. Ну, точнее доехал до лестницы, выехал в открытую дверь послав порог куда подальше, и застыл у спуска, ожидая свою верную стражницу. К такому чуду как самостоятельный спуск по лестнице, я был еще морально не готов.
7. Навечно
Я ехал по коридору, ловя в часто встречающихся на стенах зеркалах непривычное, фантастическое отражение себя. Эх, интересно, если бы увидела бы моя сестра меня в таком наряде, да еще и в этом летающем кресле, что бы она сказала? Наверняка бы посмеялась надо мной — по доброму, как только сестры могут — пообзывала бы меня «заей» и «принцем». И была бы права. Выглядел я пусть и потрясающе красиво, но непривычно и как… кукла какая-то.
Живая кукла для давно выросших девочек.
До шести оставалось еще целых три часа, и я решил в своей комнате не торчать, а отправиться, наконец, на разведку-экскурсию. Альти эту идею поддержала, но прежде, чем мы двинулись в путь, застелила мое новое кресло стеганым красным одеялом с золотистой бахромой. Это было весьма кстати — черный камень оказался холодным и никак не хотел нагреваться. Так мы и двинулись, в пол голоса повторяя различные имена, названия и факты, которые я заучивал весь вчерашний день. Материки, страны, правила этикета, обращения, прочие милочи… ужасная скука, от которой в голове творилась каша.
Большие окна манили расстилавшимся за ними пейзажем бескрайнего моря из красных крыш. Замок Лэд стоял, как сказала моя верная служанка, на скале и был в городе самым высоким зданием, потому даже с пятого этажа — на котором я и жил — было прекрасно видно всю столицу. И еще я видел местное солнце — непривычное, гораздо более желтое, чем наше. Звезда Лойс… как странно было осознавать, что даже такие простые вещи здесь — другие.
— Сон Ганс, смотрите-смотрите, мы приехали к картине! — привлекла мое внимание Альти. — Вам стоило бы повнимательнее, как можно внимательнее ее рассмотреть, ведь это — теперь и ваша семья.
Я повернулся на ее голос и впечатленно хмыкнул.
С огромного портрета от пола до потолка — а тут потолки были метра в три-четыре высотой, не ниже — на меня смотрела семья великанов. Нет, конечно, в жизни эти люди наверняка были совершенно обычными… но здесь их изобразили втрое больше. Семья Розалиндов сдержанно, бесчувственно улыбалась нарисованными масляной краской губами. Так посмотришь — и не поверишь, что не фотография.
Мужчина — темноволосый и темноглазый — стоял в середине, опираясь на меч без ножен, воткнутый острием в пол. Если бы не корона, я решил бы, что он какой-нибудь военный, а не король. Не было на нем ни песцовой мантии, ни ужасающе богатого наряда, вместо всего этого — военная форма с лампасами на плечах и двумя рядами пуговиц. Рядом с ним, по левую руку, уцепившись за локоток, стояла медноволосая леди в нежно-голубом платье со шлейфом. Королева была такой же красивой и пышногубой, как Ласла, но не такой эффектно-высоченной. По правую руку от короля примостился парень, которого я бы не смог назвать красивым. Частично он пошел в отца — темноволосый, темноглазый. Свою внешность он взял, видно, от более далеких предков. По крайней мере, ни у одного из членов семейства не было таких мощных бровей, сильно выдающихся вперед и еще больше погружавших его глаза в тень. Рядом с ним стояла и Ласла — еще совсем девчонка, но такая серьезная в своем красном платье и с короной из кос на голове.
А еще здесь был маленький я.
Точная копия, если верить детским фотографиям, стояла, улыбаясь, рядом с матерью. Непонятно, от кого младший Розалинд взял свои светлые волосы, но вот курносый нос он однозначно стащил у королевы. От нее же ему досталось хрупкое телосложение и низкий рос. Оставалось только дивиться такому совпадению.
Хотя на данный момент меня больше удивляло то, что все стены вокруг этой картины были буквально истерзаны. Кое-где опалены, кое-где — исцарапаны, кое-где в них виднелись сквозные дыры. Сама же картина висела поверх этого беспорядка целая и невредимая.
— Решили закрыть дыру в стене, чтобы не дуло? — спросил я у Альти.
— Не знаю, о мой милый сон, не знаю и знать не хочу, — запищала мышка. — Да и какая разница, красивая же картина, пускай висит.
— Хорошее предположение, маленький зайчик, но ты ошибся, — раздался из-за спины знакомый вкрадчивый голос, от которого я вздрогнул.
— Лука, я рад тебя видеть, — повернувшись в кресле, улыбнулся ей я.
Лиса кивнула на это, а потом подошла поближе, встала рядом и тоже осмотрела картину. Маска скрывала от меня ее лицо, но в голосе я уловил некоторую задумчивость. На секунду мне подумалось — а не взяла ли лисица сама себя на слабо, услышав слова Ласлы о том, что мы будем редко видеться? Да и откуда она вообще взялась? Загадка. Неужели действительно этой лисице нечего делать, кроме как изображать из себя хвост такого скучного меня.
— Ласла спит и видит, как бы ее снять, — пробормотала Лука как-то невпопад, глядя на картину. — Не знаю уж, почему она там этим одержима… да мне и все равно. Эти царапины — следы ее многочисленных попыток. На моей памяти она рубила ее топором, обжигала огненными заклинаниями чуть не устроив пожар, затопила весь этаж, пытаясь ее смыть, долбила молотком, даже пыталась снести стену — но все тщетно.
— Дай угадаю — ее зачаровал Эрик? — спросил я.
— И опять промах, Ганс. Нет, другой маг, который был, пожалуй, посильнее даже Эрика. Только умер он вскоре после того, как это сделал. А если маг умер — то его заклятия порой так укрепляются, впитав остатки его сил, что их и не отменишь больше. Неудивительно, что в старых развалинах замков целыми остаются веками именно стены с картинами… потому что те, кто на них изображены по-своему позаботились о том, чтобы не быть выкинутыми на помойку. И ни осады, ни ветра, ни дожди не могут их содрать с этих стен…
— Не верю, что ты не знаешь, почему она так ненавидит этот портрет, — хмыкнул я. — Не верю, что ты не разнюхала.
— Я не так давно на этой должности, — дернула плечами лисица. — Большая часть всех женщин, сейчас занимающих ответственные должности, здесь недавно. Давно, может быть, только кошки, но они не спешат делиться секретами. К тому же, как бы я не втиралась в доверие к этой звезде гарема, Шоне, она меня к себе не подпускает.