— Договаривались, не договаривались, а вы и так слишком сильно двинули прогресс, — строго отчитал ее Эрик. — Еще больше разгонять его не стоит, кете это пойдет только во вред. А теперь марш отсюда, безобразники. И чтобы я вас больше не видел!
Я расстроился. Сумка была набита книгами по химии и физике, которых мы накупили здесь, на Земле. В чем-то Эрик был прав — не стоило так сильно менять мир в такой короткий промежуток времени. Хотя он ведь не знал, что мы с Каей парочку книг просмотрели, жадно запоминая всякие примудрости. Впрочем, запоминал по большей части я и пересказывал ей, так как языка она нашего не знала. Хорошо хоть я выучил Вадгардский, а то бы мы с Эриком и Каей общий язык не нашли. Впрочем, я давно уже старательно на нем говорил…
Я отдал череп Кае, взял костыли и поковылял к раскрывшийся перед нами двери. За ней тянулся, упираясь в пестрый витраж, незнакомый замковый коридор. Я перешагнул порог… и как-то вдруг особенно четко осознал, что не вернусь. Сердце от этого дрогнуло, будто пропустило удар. Как же много я оставил за этим порогом. Все свое прошлое, все свои воспоминания, даже свои имя и личность. Будто угадав мои мысли, Кая осторожно дотронулась до моей руки.
— Помни, мальчик, — сказал Эрик мне в спину. — Всего три раза. Попытаешься вернуться — можешь умереть. Это только кажется, что перейти из мира в мир так просто. Но на деле ты распродаешься на сотни частиц в одном месте и собираешься в другом. Три раза это еще ничего, но на четвертый можешь и не собраться. Видел я одного такого. Неприятное зрелище…
Я неуверенно повернулся и встретился с магов взглядом. Было непонятно по его хитрому лицу, врет он или нет, но одно я точно понял — на эту сторону он смотрит с любовью и страшным сожалением. Улыбнувшись мне как-то потерянно, маг помахали рукой и закрыл дверь, навсегда исчезнув из нашей жизни. И тут же, как по заказу, из одной из дверей вышла служанка-лаванда, держа в руках полный воды графин. Она была высокой, с темно-синей косой, перекинутой через плечо, голову ее украшала смешной белый чепчик из плотной ткани.
Увидев нас, служанка пару секунд помешкала, а потом как-то подозрительно спокойно спросила:
— Сон Ганс? Сона Иллитрина?
— Да, они самые, — улыбнулся ей я. — Ласла у вас?
— Да… да, господин, — поклонилась она, и вода в графине колыхнулась, чуть не перелившись через край.
— Отведешь нас к ней? — попросил я уверенно.
Что-то прикинув в голове, девушка снова поклонилась, все же расплескав воду, и велела нам следовать за ней. Мы тяжело вздохнули и пошли следом — медленно, насколько я вообще мог передвигаться на костылях.
Замок королевской семьи лаванд оказался неожиданно ярким. Все окна были витражными, пол покрывала разноцветная мозаика а на стенах висело огромное количество миниатюр в крошечных тонких рамках. Ковров почти не имелось, по коридорам гулял сквозняк, но главное — в каждом помещении пахло по своему. Этот запах, выползающий из комнат в коридор, менялся с каждым моим шагом, перетекая из одного тона в другой. Вот роза, вот мята, вот ваниль и апельсин, вот еще какие-то цветы, лаванда, кофе, даже запахи грозы и моря плавали в воздухе. Когда мы дошли до покоев Ласлы у меня совсем нюх отбило.
Служанка оставила нас у совершенно обычной деревянной двери, поклонилась и ушла. Я повернулся к Кае.
— Подождешь меня здесь? — спросил я.
— Да, конечно, — улыбнулась она. — Иди, мне не к чему слушать ваши личные разговоры.
Я поцеловал ее в щеку, не удержавшись, и постучал. Почти сразу же раздалось короткое и четкое Ласлово «войдите»! Я толкнул дверь и, с трудом перевалившись через порог, увидел, что сестра стоит у окна ко мне спиной. За ней по полу стелился шлейф золотистого платья — без всяких узоров и вышивок. Волосы оказались распущены и стекали по спине волнистой занавесью.
— По какому делу? — спросила она строго.
— По личному, — весело заявил ей я.
Ласла обернулась. Глаза ее распахнулись, пухлые губы слегка приоткрылись. Такой удивленной, но одновременно с тем счастливой, я ее в жизни не видел.
— Я… — сестра попыталась что-то из себя выдавить, но вместо этого развернулась целиком и, подойдя ко мне, сгребла в объятия. — Боги, как я волновалась.
Костыли, выскользнув у меня из рук, повалились на пол, и я обнял ее в ответ. Какое-то время мы так и стояли обнявшись и ничего друг другу не говоря. А потом Ласла отстранилась, придержав меня за плечи и обиженно спросила:
— Да как вы могли все сбежать от меня в такой момент!?
— А как ты могла попытаться выпроводить нас? — парировал я, но тут же сник. — Прости… тогда этот побег казался мне такой хорошей идеей, но сейчас…
— Не стоит, — покачала головой Ласла, улыбнувшись мне как-то особенно радостно. — Послушай… конечно вы поступили глупо. И ты, и Эллиот, и Лука… и еще некоторые мои приближенные. Знаешь, это было так ужасно. Сначала мой рыцарь сбежал, прихватив с собой мою маску. Потом я не дождалась Луку, которая должна была вечером зайти ко мне на разговор. Потом посреди ночи меня разбудили вестью о том, что Гречи нагло влетели на территорию Вадгарда, домчались, использую ускорение реки ветров, до самого пригорода Фрита, и кинулись в атаку. Мало этого — когда я кинулась в первой попавшейся маске отдавать распоряжения своим людям — я вдруг поняла, что людей-то и нет. Одна Джус со мной и осталось. Ну и добил меня твой побег.
— Бедные гречи, — невесело улыбнулся я. — Я представляю как им от тебя такой злой досталось.
— Да, зришь в корень, — как-то рассеянно кивнула королева, тут же погрузившись в свои мысли.
— Ты мне объясни, — со вздохом спросил я, — а то я так и не понял толком… какую именно ошибку ты должна была исправить чтобы избавиться от проклятья?
— А, это, — Ласла закусила губу и, помявшись, неуверенно рассказа. — Когда-то я, точно так же как тебя, отослала Эрика. И он, точно так же как и ты, сбежал. И тогда, точно так же как и в этот раз, началось небольшое восстание во Фрите. Но в тот раз я подавила восстание и не кинулась в погоню за своим другом. Я просто… — она опустила глаза, — во мне все кричало, требовало догнать его, вернуть, извиниться. Я ведь понимала, что поступила с ним очень жестоко, очень эгоистично. Понимала, что он нужен мне. Но я так и не нашла в себе силы, чтобы даже попытаться его найти. Мне было очень плохо, но я… я просто сделала вид, что мне все равно. Через какое-то время он сам вернулся… Он пришел, и я тут же отправила его на север, сделав вид, что ничего не произошло. Маг больше не сопротивлялся, только выглядел очень расстроенным, долго меня этим попрекал. Потому, когда я проснулась утром после того, как мы отбили атаку гречей… то я поклялась себе, что разыщу вас всех. И тебя, и Луку, и Эллиота, и остальных сбежавших.
— И нашла? — улыбнулась я.
— Да, всех кроме тебя, — с запоздалым ужасом заявила Ласла. — Тебя не было у Конкори. Я думала, что надо было просто подождать… но я прождала почти неделю и страшно перепугалась. Вот, приехала сюда чтобы удостовериться в том, что твоя подружка, Оди Лиа Гот, тебя не прячет. Прикрыли свой отъезд желанием оплатить до конца кредит… в общем-то Вадгард больше ничего Конкори не должен твоими стараниями. Но когда я приехала тебя здесь ну было. Где ты шатался все это время?
— Не поверишь, — сказал ей я с хитрой улыбкой. — Но давай все же сядем, долго рассказывать.
Ласла помогла мне добраться до большой, мягкой постели, усадила и внимательно выслушала рассказ и о побеге, и о путешествии с королем пиратов и об Эрике. Последнее ее совсем расстроило.
— Придурок, — закусив заусенец, сказала она. — Ругает Ганса за то, что он — торопыга, а сам… сам отдал все, чтобы решить проблему, на решение которой просто требовалось время. Времени у меня еще много, а вот друг был в то время всего один…
— Ну, зато маски я нигде не вижу, — улыбнулся ей я. — Во всем есть свои плюсы.
Ласла как-то странно смутилась и заявила:
— Да, я больше не страшная драконша. И… мда, бедный Эллиот.
— Что, ему пришлось отдуваться за все четыре года, что ты отказывала себе в любви? — хитро улыбнулся ей я.
— Что-то вроде того, — весело ответила королева.
От этих слов у меня сильно потеплело на душе.
— Ты рада? — спросил я у нее.
Королева тяжело вздохнула, глянула на мои костыли, валяющиеся на полу и покачала головой. Лицо ее сделалось грустным, глаза заблестели, губы — задрожали.
— Нет… — покачала головой она. — Вчера была… но сейчас… свет, Влад, почему же все так закончилось…
И, к моему удивлению, она вдруг закрыла лицо руками и… заплакала. Беззвучно, только шмыгая носом и трясясь всем телом.
Я опешил, не ожидая такой реакции от нее. Опешил, но тут же собрался и, обняв сестру, погладил ее по спине. В конце-то концов какая разница, что там со мной. Я могу худо-бедно ходить и мне больше совершенно нечем заняться. Приключения закончились и я стоял на пороге какой-то новой, совершенно иной жизни без зримой цели в конце, в окружении дорогих мне людей.
И мне это ощущение нравилось, мрак их всех забери! Такие перспективы!
И пусть мне светило до конца своих дней просидеть в инвалидном кресле, но… разве это не достойная плата за такую замечательную жизнь?
Эпилог
В храме Тьмы-птицы было темно, прохладно и как-то жутковато. Жрицы провели меня внутрь помещения, по форме напоминающего чуть усеченное снизу яйцо, и усадили в самый центр, прямо на пол. Когда мы вошли, впустив в помещение жару и яркий солнечный свет, то я к своему удивлению заметил на полу толстый слой пыли а на потолке — тенета паутины. Казалось, что сюда давно никто не заходил, хотя храм стоял открытым, его двери не запирались даже на ночь. Ну а что, красть в святилище было нечего — помещение оказалось совершенно пустым, а жрицы жили в отдельной постройке и заходили сюда только, как они сами выразились, в крайних случаях.
Оставив меня в центре напольной мозаики, изображавшей свернувшуюся в клубок словно кот птицу, девушки в черном ушли и плотно закрыли за собой дверь.