дала бы смерть или кара. Потому ваша семья всегда была любима народом — за свою справедливость и честь.
— Я слышал обратное, — хмыкнул я. — Слышал, что мои родственники были прогнившими.
— Смею предположить, что именно из-за этого они и умерли такой страшной смертью, — ответила сипуха. — Хотя не мне судить. Так вот, я веду к тому, что дракон покровительствует вашей семье и оберегает ее от больших горестей.
— Тогда он точно отвернулся от нас, — вздохнул я. — Судя по рассказам здесь было жарко последние несколько лет.
— Возможно, — хмыкнула сипуха. — Все возможно, сон Розалинд. Но я не о столь давних делах. Я о последних трех-четырех. Мне такое обилие неприятностей кажется противоестественным. Как и обилие кое-чьей удачи…
— Чьей же? — удивился я, а потом до меня дошло. — Опять подозреваете Камиллу? Мне начинает казаться, что вы завидуете.
— Зависть тут не причем, такова уж я, — хмыкнула Кая. — Я склонна подозревать людей и доверять интуиции. А моя интуиция рядом с ней буквально распушает перья от страха. Однако опять же — не мне судить. Я просто прошу вас, умоляю, будьте настороже, сон.
— Хорошо, — улыбнулся я. — И кстати… ты говорила о долголетии? Оно было даровано лишь первому Розалинду, или всему роду?
— Всему. Почти все ваши потомки жили никак не меньше двухсот пятидесяти лет. Я, разумеется, имею в виду тех, кто умер своей смертью.
— Свет, я как-то не задумывался об этом, но сколько же мне лет?!
— Если не ошибаюсь, в этом году должно исполниться пятьдесят три, — ошарашила меня сипуха.
Однако. Вот ведь… неожиданное гадство. Только-только был девятнадцатилетним балбесом, а тут бац — и уже пора на пенсию. Интересно, и как Ласла собиралась скрыть тот факт, что я начал бы стареть? Хотя… нет, не верится мне, что она об этом не подумала. И еще интереснее — а сколько же тогда ей?!
— Но подожди, — удивился я. — А как же жены? Неужели короли за свою жизнь имели две-три жены?!
— Нет, ваше величество. Жены принимались в семью, брали фамилию, потому на них тоже распространялось благословение. Рыцари, кстати, так же принимаются в семью и не стареют, охраняя верно своего господина всю оставшуюся жизнь.
Ну вот все и встало на свои места. Да здравствует лишние две сотни лет. От такой новости я даже воспрял духом — впереди еще много времени до старости и смерти! Однако как воспрял я, так и скис. Если Ласла не найдется — никакой мне долгой и счастливой жизни.
— Знаешь, за это нужно выпить, — хмыкнул я. — И за то, чтобы к нам вернулась милость дракона, и за две сотни лет, и… да за все в общем.
— Я совершенно не против, — сипуха подняла свой фужер с белым вином и отпила.
Я тоже глотнул. У вина оказался какой-то странный привкус и еле-заметный запах, напомнивший мне запах бензина. Я поморщился и фыркнул.
— Ну и гадость… я, конечно не специалист, но это вино определенно испортилось. Надо сказать слугам, чтобы они убрали его со стола.
— Мой отличное, — удивилась сипуха, и протянула руку за фужером. — Дайте-ка я попробую. Может, в него что-то пролили случайно?
— Может и так, — я отдал ей фужер, и от чего-то сердце у меня начало биться чаще.
Резко тело бросило в жар, и этот жар вовсе не походил на жар от алкоголя. Он был гораздо сильнее и будто бы сжигал изнутри легкие. Я закашлялся, в глазах у меня потемнело. Сердце принялось колотиться как сумасшедшее, все наращивая и наращивая темп. Спазм сжал горло, не давая вздохнуть.
Сипуха что-то крикнула… но слов я не разобрал. Я тщетно пытался вдохнуть, схватившись за собственную шею и пытаясь разжать несуществующие, сомкнувшиеся на ней руки смерти. Вслед за этим последовал удар лбом об пол — кажется я свалился с трона, перевернулся на спину. Сердце взбесилось, его биение достигло пика и… остановилось. Это длилось всего секунду, а потом я, кажется, остановился вслед за ним. Последняя мысль билась в погасшем сознании — мне кто-то подсыпал яд. Бесполезная мысль о том, что нужно было обратить внимание на запах и не пить…
Бесполезная для мертвеца.
Хотя… кто бы дал мне спокойно умереть!
Грудь взорвалась болью и я ощутил, как по нервам прокатилась волна тока, заставившая меня дернуться и прогнуть спину. Это было первое, что я почувствовал, когда очнулся. На удивление быстро я пришел в сознание — то ли от боли, то ли от страха. Когда зрение чуть сфокусировалось, я увидел буквально сидящую на мне встрепанную, испуганную сипуху, прижимающую руки к моей груди.
— В-ваше величество, см-м-мею заметить, что ваше хобби пытаться ум-м-мереть в моем присутствии очень… утомляет… — заикаясь, сказала она.
— Не с места, гадюка… — сказал кто-то у нее за спиной.
Я поднял глаза и увидел Луку, приставившую к затылку девушки шпагу.
— Лука, что ты делаешь? — простонал я, сморгнув навернувшиеся от боли на глаза слезы. — Она спасла…
— Ваше… величество, — прошипела лисица вежливо, хотя из ее рта так и рвались ругательства. — Будьте благоразумны. Неужели вы верите в то, что можно вот так вот запросто дважды оказаться в нужном месте в нужное время? Очнитесь. В прошлый раз именно она заколдовала доспех, а в этот — принесла вам собственными руками вино с ядом.
— Я не буду отрицать, что ситуация выглядит подозрительно, — сипуха подняла руки, снова вернув себе серьезность. — И я не буду противиться заключению под стражу, если вы сочтете это необходимым. Однако подумайте сами. Неужели вы считаете, что я настолько глупа — что уж говорить о рыцарской чести — чтобы так очевидно подставиться?
— Лука, она права, — я заглянул лисице в глаза и удивленно увидел в них голубые, ненормальные отблески. — Не пори горячку!
— Хорошая хитрость, но я в нее не верю, — сказала Лука как зачарованная. — К тому же вы подвергли жизнь сон Розалинда опасности. Зачем вы пропустили через него разряд молнии?
Дефибрилляция… я уставился на сипуху почти с восхищением. Откуда она узнала такой прием?!
— Чтобы запустить остановившееся от перегрузки сердце после того, как я заклинанием уничтожила яд, — спокойно ответила Кая. — Этим способом мы возвращали к жизни людей на войне. Вам должно было бы быть это известно. Так же как и то, что я владею этой техникой в совершенстве.
— Тогда и вам должно быть известно, что мне придется провести дознание, — сказала Лука. — Если ваша вина не подтвердится — мы вас отпустим и вы сможете участвовать в турнире.
— Что ж, я согласна, — сипуха наконец слезла с меня, все еще держа руки поднятыми. — Я уважаю вас, Лука, но больше вас я уважаю закон и его королевское величество. Надеюсь, что этот инцидент не повлияет на мое участие в турнире и не склонит чашу весов в сторону моих конкуренток?
— Если вы окажетесь чисты перед законом — не повлияет, — сообщила Лука, а потом обеспокоенно посмотрела на меня. — Сон Розалинд, вы в порядке?
Я попытался сесть… и понял, что я не в порядке. Совсем не в порядке. Осознав это я зажмурился и повернул голову на бок.
— Что-то не так? — спросила Лука. — Змеи… кто-нибудь, сбегайте за змеями!
Жизнь медленно утекала из верхней половины тела. Я перестал чувствовать собственные руки и пояс… осталась одна лишь голова и шея. А ниже… ниже будто и не было ничего. И это пугало до дрожи.
— Сон Ганс? — лиса присела рядом со мной, потормошила меня. — Вам больно? Что с вами? Ответьте мне, чтобы я могла хоть как-то вам помочь?
— Моему телу конец… — выдавил из себя я страшную правду. — Мне конец…
26. Синяя птица
— Ганс, ты там?
Тихий голос Ласлы во тьме пугал до дрожи.
Снотворное снова не подействовало, но зато мне хотя бы не было больше больно. Я лежал в постели словно мешок с картошкой — такое отвратительное состояние. Такое знакомое. Такое пугающее.
Радовало одно — я все еще мог говорить, видеть. Хоть что-то.
Змеи колдовали надо мной добрую половину ночи, пытаясь вернуть мне руки. Опять иглоукалывание и растирки, опять какие-то отвары и зелья, но… ничего не помогло. Совы тоже пытались — но лишь развели руками. Проклятье не давало им ничего со мной толком сделать, будто мое тело отказывалось принимать любое лечение, сопротивлялось.
— Ганс… Ганс, дай знак. Ганс, ты слышишь меня?
Назойливый тихий голос никак не давал мне уснуть. Я уже начинал думать, что рехнулся. Голос доносился из-под подушки и навязчиво звал меня уже не один час. Альти, прикорнувшая на кушетке в углу комнаты, кажется, его не слышала. Бедная служанка ужасно наплакалась… я даже не думал, что она будет переживать чуть ли не сильнее меня. Все гладила меня по голове и причитала о том, как же теперь я жить буду. Будто бы с я сам знал….
— Ганс, ответь, прошу. Я знаю, это безумно для тебя… но ответь. Ответь же…
— Дожили, говорю с голосом в своей голове, — сдавшись, пробормотал я.
— Кажется, я что-то слышала, — после краткой заминки, ответил голос. — Элли, ты проиграла спор.
Я удивился. Удивился… и тут же испуганно принялся стряхивать подушку головой с кровати. А когда стряхнул, то виском лег прямиком на проклятую зажигалку. Сначала виском… а потом ухом.
Ну конечно же, магия. Почему я все время забываю, что это — магический мир?!
— Ласла, — позвал я. — Свет… с тобой все в порядке?
— Я не могу разобрать твои слова, — сказала королева непривычно напугано. — Но я слышу, что ты отвечаешь. Это очень хорошо, теперь есть хотя бы небольшая надежда.
— Где ты? — спросил я. — Что с тобой?
— Хорошо, — вновь не услышав, что я сказал, продолжила она. — Слушай внимательно. В замке очень опасно, особенно для тебя. Мы сейчас далеко отсюда, у льников. Элли почувствовала, что творится что-то странное и увезла меня. Я благодарю свет за ее паранойю… но это не важно. Мы отправились к льняникам чтобы они помогли нам понять, что происходит. И у нас есть одно очень страшное предположение. И ты поможешь нам, если оно подтвердится.
Я сглотнул.
— Так вот, — продолжала Ласла, — мы сейчас ничего особенно сделать не можем. Если мы вернемся — то тоже окажемся в опасности. Я чуть не умерла от того яда, и боюсь представить, что там творится с тобой. Но раз ты откликнулся, раз ты отвечаешь, то, возможно, у тебя получится что-то сделать.