Жизнь в общине была не сахар — семь часов до ближайшего поселения, почти полное самообеспечение, голод, духота. Раз в месяц к ним прилетали контрабандисты — покупали какие-то вещи, которые делали синтеты, брали у них заказы, привозили почту. У них же лечились воздушные пираты и прочие не самые лучшие личности. Но это был заработок. Заработок, который они тратили на свои исследования.
Чем тут только не занимались! Большая часть синтетов была, правда, химиками и смысл их исследований до меня доходил очень туго, но имелись и другие. Медики — брат и сестра лимоны, желтые как одуванчик — взялись за мое обследование и лечение со всей ответственностью. Здесь, в Кош-Сурхе, они действительно вскрывали привезенные пиратами мертвые тела, держали крыс для опытов и искали лекарства от тех болезней, которые целители обычно считали неизлечимыми. Пусть у них и были грязные методы, но делали они хорошее дело. Например вылечили от какой-то болячки — как я понял от местной разновидности рака — Громоголосую.
Ее-то они вылечили… а вот я оказался им не по зубам. Рентгена еще не изобрели, но зато у них имелся его аналог — магические очки, что помогали смотреть сквозь плоть и кости. Пусть магией они не занимались, но артефактами не брезговали. И посмотрев через них на меня, хорошенько все прикинув и взвесив, они покачали головами.
— Но кое-чем мы все же вас попоим, — сказал мне лимон. — Попробует… но если за три дня не выйдет — то вряд ли выйдет вообще.
Попоили. Пять дней, если быть точнее, поили вместо трех. И хоть убейте прок от этого был — после каждого приема лекарства по телу, по всему телу, не только по рукам — будто ползали мурашки. И я это хорошо ощущал. Ощущал свои конечности… но пошевелить не мог. Нервы активизировались, пытались справиться, выкарабкаться, однако сил у них не хватало. Проклятье явно было сильнее.
В последний день моего пребывания, с утра, мы с Каей собрались и рассказали мой секрет. Синтеты поверили. Поверили и весь день расспрашивали меня обо всем, о чем могли. Я знал мало, только самую банальщину, еще со школы сохранившуюся в мозгу, но и этого местным хватило для того, чтобы оживиться и вечером буквально передраться за оборудование чтобы начать новые исследования. А я сидел и думал — блин, если бы им не приходилось ютиться в Кош-Сурхе, если бы им выделили деньги и площадь, если бы им развязали руки, они бы этот мир нахрен с ног на голову перевернули. Только вот того, кто мог бы помочь нам со злополучной железорудной шахтой среди них не нашлось.
— Однако, — обрадовал меня Лог, — в Вадгарде есть свой Кош-Сурх. Их меньше и они лучше прячутся, постоянно перебираются с места на место, но я сообщу им о вас, принц. Скажу, что вы — наш друг, не враг. И нам жаль, что мы не могли закрепить наш союз вашим спасением.
— Вы закрепили наш союз своими делами и отношением, — ободрил его я. — Я поговорю с Ласлой. Обещаю.
Мне действительно хотелось им помочь. И не из жалости опять же. Я просто понимал, что если к местной магии присоединится развитая наука, то этот мир сможет победить гораздо больше бед, чем наш. Была у меня и еще одна выгода — я надеялся, что какое-нибудь изобретение этих чудаков поможет Ласле быстрее погасить ее долг перед лавандовым королевством.
И когда я успел стать таким корыстным?
41. И опять ночной гость
Ночью перед нашим отъездом я лежал в выделенном мне чистом чулане на матрасе и слушал, как сопит свернувшаяся рядом сипуха. Она тоже много чего тут для себя почерпнула, но и сама много помогала местным. Все же как не крути — а она умная и образованная девчонка, да еще и маг. Подлатала и обновила защитные чары, подсказала в некоторых вопросах простенькие решения в меру своей эрудиции, о новостях мира всех просветила. Жаль только она не умела натягивать переводные чары — оказалось, что они здесь не на всей территории исправно работают, и в личных комнатах каждый говорил на своем языке. Наш чулан не являлся исключением, потому мы в нем только спали. Мебели здесь не было, зато на стене прошлый жилец нарисовал белым змею.
Я лежал и думал, куда дальше отправиться. Вариант остался один и, по сути, если он провалится, то придется возвращаться домой ни с чем. Ласла еще в Вадгарде рассказывала о храме василиска. О нем же говорил мне уже здесь кофейный король. Говорил он так же, что возможно меня не примут, и что это — вариант на самый крайний случай.
Что ж, я логично рассудил, что этот самый крайний случай настал.
— Хони, хони…. - позвал меня тихий, подозрительно знакомый голос. — Хордата тап ха ка?
Я приподнял голову и встретился взглядом с сидящем по-турецки на полу кофом. В первую секунду я даже подумал, что уснул, и мне сниться сон. Передо мной сидел тот самый странный парень, которого мы спасли от смерти еще в Шаас-Сахти. Парень, исчезнувший под моей кроватью.
— Ты что здесь делаешь? — спросил его я.
— Хони так ха нудха? — склонил голову чуть на бок коф. — Хони так ха ях?
— Не понимаю тебя, — вздохнул я. — Знаю только слово ях. И все.
— Ханс, — сказал он, протянув «с» как змея и радостно улыбнувшись. — Хони Ханс… то но то тэ ях. То но то кай хаях!
— Ях, хаях, — фыркнул я, а потом позвал погромче. — Кая, проснись!
Сипуха промычала что-то и заспанно открыла глаза.
— Ганс? — спросила она. — Тардака тог ха ка?
Потом, увидев гостя. девушка шустро схватилась за меч. Прикрыв меня своим телом, она выставила оружие перед собой, преграждая ночному гостю дорогу.
— Так ха? — спросила она у кофа угрожающе.
— Ха… — он потупился и отступил. — Орход то кам… кам ха кай хаях.
— О чем он говорит? — устроил я у сипухи с надеждой.
«От него несет магией смерти, — услышал я в голове голос сипухи. — Будьте осторожны, сон Ганс, он может быть очень опасен. Он… в общем как я».
«Как ты? — уточнил я. — В каком смысле?»
«Благословленный богами», — было мне ответом.
А… то есть ях — это отвергнутый, а хаях — наоборот, благословленный. Надо учить язык…
«Чего он от нас хочет?» — спросил я мысленно Каю.
— Конторда дел лоф у сул тол тейки, — сказала ему девушка. — Так ди… Хон тота так ха?
— О… — заулыбался гость.
Видимо, она донесла до него мысль о том, что я его не понимаю, и гость решил пойти другим путем. Он сделал жест, обведя вся все свое тело от шеи и до пола. Потом указал на меня.
Ну вот, только игры в крокодила нам еще не хватало!
«Дурной какой-то, — сказала мне Кая мысленно. — Мне страшно, сон Розалинд».
От этих ее слов стало страшно и мне. Тем временем гость поерзал на своем месте, повернулся в сторону стены и ткнул пальцем в нарисованную на ней змею. Я кивнул, хотя ничего не понимал. Ну и тогда странный парень взял, да и поклонился изображению, вытянув вперед руки. Потом посмотрел на меня вопросительно — мол, понимаю ли я?
— Не понимаю, — покачал головой я.
Гость вздохнул. Опять ткнул в меня, потом в змею на стене и снова отвесил молитвенный поклон. И тут до меня дошло. Ну да, блин, точно. Он и в прошлый раз мне предлагал помолиться василиску. Однако теперь это предложение начало обретать какой-то иной смысл. Если он благословенный… то вполне возможно может представлять интересы местного бога.
— Хони Ганс тордета тенд тобота ми но, — скала ему Кая, покачав головой, а потом указала на дверь. — Изм.
«Я сказала ему, что вы не можете молиться, — пояснила мне мысленно сипуха. — Что это не ваш бог. Попросила его уйти».
— Тап хомпа-та, — расстроился гость.
И тут в моей голове зазвучал уже другой голос. Голос, который раньше я не слышал. Громкий, гулкий, будто идущий из глубины колодца.
«Не плачьте, принц, возвращайтесь в Шаас-Сахти».
«С кем я имею честь говорить?» — спросил я испуганно.
Голос засмеялся:
«Глупый, формальный, много болтаешь. Оставь этих несчастных людей, едь в город. Там все решится».
«Я нашел, как отблагодарить вас, — голос в голове сменился на тот, что я знал — голос безумца. — Точнее я и тогда, в тот раз знал, как это сделать. Не решился, пшеничный принц. Но пожив неделю хорошей жизнью, я хорошо подумал».
«Ты попросил о помощи бога? Василиска?»
«Не совсем так, — склонил набок голову гость. — Да, он тебе поможет. Но я не просил».
«Что мне нужно сделать?»
«Всего-то помолиться, — коф опять повернулся к змее на стене и снова поклонился ей. — Вот так, вот так. Поклониться, попросить, поговорить».
«Но я не могу двигаться, — зажмурился я. — Я не могу так сделать…»
«Но надо именно так, — сказал гость. — Иначе нельзя».
Я тяжело вздохнул. Вот ведь… змея-то где. Соглашается помочь, но ставит невыполнимое условие….
— Дортен! — приказала гостю Кая.
— Дор… — согласился он.
Безумец встал, смущенно мне улыбнулся, видно понимая что не лучше, а хуже только сделал, и ушел. Через дверь ушел, и Кая тут же выбежала за ним. Из коридора донесся грохот, потом шипение, потом ругательства на незнакомом языке. И через секунду в комнату стрелой влетела белая змея. Тоненькая, маленькая, как ужик. Влетела и шустро поползла в мою сторону. Во мне все сжалось. Казалось душа ушла не в пятки, а в голову — только бы подальше оказаться от источника угрозы. И не зря я боялся. Потому что хладнокровная гадина тут же ринулась под мое одеяло.
Вслед за змеей, шаря глазами по полу, вернулась Кая.
— Лоти? — спросил она.
«Кая, под одеялом», — сказал я ей мысленно.
Девушка услышала и тут же с меня его стянула. Стянула, упала на колени и судорожно принялась ощупывать сначала матрас, потом мою далеко не свежую ночную сорочку. Ничего не найдя, она дернула мою одежку вверх и, увидев что-то, зажмурилась так, будто у нее зуб заломило.
«Что там? — спросил я настороженно. — Она сбежала?»
Кая открыла один глаз глянула растерянно, а потом вдруг усадила меня и наклонила голову так, чтобы я уставился на собственный живот. Я пошарил по коже глазами и в полутьме увидел. Вокруг моего пупка обвился рисунок белой змеи, кусающей себя за хвост. Внутри у меня все похолодело, захотелось потереть кожу чтоб