Сверху раздался треск. Я попытался поднять голову чтобы понять, что происходит, но испуганный кронпринц вдруг вжал мой лоб в пол.
— Зажмурься, зажмурься… он… голову… он голову поворачивает. Один взгляд — и мы трупы…
Я зажмурился. На пол, рядом с нами, начали падать камни. Они не касались нас, но шумно, страшно опадали на землю.
— Глупец! — прошипел голос сверху — знакомый голос, который я слышал в маленьком чулане в Кош-Сурхе. — Как смеешь ты указывать мне что делать?
— Я? — усмехнулся я дерзко. — Мне нечего терять, я не боюсь смерти — слишком много я о ней думал, чтобы не смириться с ее неизбежностью. К тому же я и так знаю — вы меня убьете, так как я безбожник, еретик, дружащий с яхами. Так к чему плести льстивые речи в последние минуты, если я считаю, что вы — сволочь последняя?
— Идиот… — простонал кронпринц. — Ты идиот, пшеничный принц…
Змей захохотал. Захохотал так, что стены и пол задрожали.
— Ты достаточно развлек меня, кролик, — сказал он громко. — Я доволен. Я рад. Мне весело. Как же я давно так не веселился. А теперь я сделаю то, о чем ты так страстно меня просишь. Готовься, малявка!
Я не увидел этого, скорее почувствовал, как предо мной распахнулась зубастая пасть. Нас обдало холодным, полным трупного запаха дыханием, и змей нас проглотил. То, как стенки его желудка сомкнулись вокруг меня и кронпринца кофе, стало последним, что я почувствовал.
44. Сказка о драконе и василиске
Журчала вода. Все тело будто кололо маленькими, тонкими иголочками, но было очень тепло, почти жарко. Самый блаженный сон на свете — сон, в котором я не голова, к которой приложено бесполезное тело, а целый человек. Вот руки и ноги, ими можно пошевелить. Сколько же раз мне это снилось? А вот голоса раньше в таких снах я не слышал. К чему в приятной грезе такой назойливый голос?
— Эй, пшеница… пшеница, просыпайся! Да тьма тебя накрой, давай уже!
И не тряс за плечи в таких снах обычно никто. Но есть же руки. Можно и попытаться отцепить от себя обидчика.
Это я и попытался сделать. Но рука оказалась слабая, онемевшая, она отозвалась болью на мое желание ей воспользоваться.
Именно от этой боли я и проснулся окончательно. Распахнул глаза и ощутил, как пальцы впились неуклюже в того, кто пытался меня разбудить. Этим кем-то оказался ошалевший от радости кофейный кронпринц.
— Ты двигаешься, свет! — почти со слезами на глазах сказал он. — У нас получилось! Получилось!
— Тише, тише, не кричи так, — зажмурился я от его пронзительного голоса. — К тому же нас съели, мы умерли и попали… хмн, интересно я в рай попал или к вашей свет-птице…
— Да ты посмотри вокруг, идиот! Смотри!!!
Я опять открыл глаза и осмотрелся.
Мы, оба совершенно голые, сидели в небольшом восьмиугольном бассейне прямо посреди храма василиска. От горячей воды к потолку поднимался пар, а вокруг валялись ошметки белого камня, похожие на осколки огромной лопнувшей вазы. Меня это обеспокоило. Я осторожно ухватился за край бассейна, высунул свою несчастную руку и негнущимися пальцами, со второй попытки, схватил черепок.
— Он… сбросил кожу… — заключил я, поднеся свою находку к лицу. — Но погоди… разве он нас не проглотил? Ты что-нибудь помнишь?
— Да столько же сколько и ты, то есть — ничего, — жизнерадостно сказал кронпринц, расплывшись в радостной улыбке. — Может, Василиск нами подавился?
— Вовсе нет, господин и не собирался вас есть.
Вздрогнув, мы повернулись на голос и я чуть не застонал. На меня смотрел мой ночной гость, хаях Василиска. Смотрел улыбаясь какой-то глупой, блаженной улыбкой. Поймав мой взгляд, он откинулся на бортик бассейна, погрузившись в воду по самую шею. Расслабленно так откинулся, руки на груди сложил, глаза прикрыл.
— Не волнуйтесь, все закончилось, — сказал он. — Мой господин больше вас не побеспокоит. Он вами доволен.
— Ну слава свету, — выдохнул кронпринц. — Хотя и не удивительно. Сказка-то закончилась…
— Сказка? — удивился я.
— Да, сказка, — ответил хаях. — Видите ли, сон Ганс, мой господин очень любит играть в оджу. Только фишки столь могущественному существу не интересны. Потому сказку о драконе и василиске он разыграл при помощи вам двоих.
— Погоди, вы что, меня все это время дурили? — напрягся я.
— Нет, упаси свет! — поднял руки кронпринц. — Этот парень, может, тебя и дурил, но я — такая же фишка здесь как и ты. Я догадывался правда, но эти догадки были из разряда «я сошел с ума».
— Поясни, — нахмурился я.
— Есть легенда, — начал парень. — Сказка о драконе и василиске. Очень похожая на все, что здесь случилось, история. Я удивился сначала совпадению. Один раз, второй… а на третий решил, что значит это судьба и нужно доиграть… но не сказал, потому что считал себя сумасшедшим…
Я непонимающе уставился на хаяха, понимая, что от кронринца сейчас ничего толкового, кроме восторженных криков, не добьешься. Тот улыбнулся мне, кивнул и начал свой рассказ.
— Решил как-то раз василиск помериться силами с драконом. Приполз он к нему и предложил устроить кулачный бой. Но дракон ответил — я занят, подсчитываю свое золото. Потому сходи сначала, победи каркула. Если победишь — я с радостью признаю, что ты — сильнее меня. Василиск пополз сражаться с каркулом, но проиграл.
— Как я в тот раз Отне, — вклинился кронпринц. — Каркул ведь — покровитель всех рыцарей. То, что она меня победила, было предупреждением, что история началась. Но тогда я не придал этому значения…
— Проиграв каркулу василиск снова приполз к дракону, решив, что раз с силой не получилось, то они посоревнуется в уме. Потому он предложил сыграть с ним в оджу. Но дракон сказал — я занят, подсчитываю свои драгоценные камни. Потому сходи сначала, победи синюю птицу. Если победишь — я с радостью признаю, что ты умнее меня. Василиск пополз соревноваться с синей птицей, но опять проиграл.
— А вот это про мой бой с Каей, — пояснил кронпринц. — Ведь твоя сипуха — маг, и покровительствует ей именно синяя птица. После нашего с ней соревнования в оджу мне уже начало казаться, что у меня не все в порядке с рассудком.
— Обиженный василиск приполз к дракону и заявил ему — я не хочу знать, сильнее я каркула или умнее синей птицы. Я хочу знать, сильнее и умнее ли я тебя. Тогда дракон ответил ему — хорошо, я подсчитал все свои богатства и готов посоревноваться с тобой. Давай полетим на поле брани, каждый займет чью-то сторону и будет сражаться до тех пор, пока второй не проиграет. Так они и сделали.
— Это… скорее про мое внутреннее, — потупился кофейник. — Я решил, что мы с тобой на разных сторонах конфликта. И что я обязательно докажу тебе, что женщины… а при чем тут женщины, в общем-то? Я просто хотел быть прав. Если бы я упирался в то, что кета квадратная, я бы упирался не менее сильно.
Я улыбнулся ему.
— Но уже после пары часов боя дракона ранили, — продолжил хаях. — Он упал, и войны, на чьей стороне сражался василиск, набросились на него, мечтая убить. И тогда василиск набросился на своих же, раскидал их, взвалил дракона на спину и унес. Он больше не хотел знать, кто сильнее и умнее. Он просто хотел, чтобы его соперник, отец и друг был жив. Когда дракон выздоровел, все споры между ними были, наконец, разрешены.
— Ну а это ты понял, — вздохнул кронпринц. — Но мораль в этой сказке какая-то странная.
— Имей не соперников, имей союзников, вот и вся мораль, — закончил хаях.
— Но ты-то здесь причем? — спросил у него я. — Весь этот театр с колодками и…
— Это вовсе не театр, а мой урок, — склонил голову хаях. — Ваши величества, у меня своя история, и если вам будет угодно — я ее расскажу.
— Да, разумеется, — попросил я.
— Видите ли, мой господин отправил меня к вам, чтобы испытать меня, — сказал он. — Когда-то я был бандитом, шулером и вором. Но в какой-то момент меня постигла череда неудач. Я думал, что это случилось из-за того, что я наступил однажды на змею, и Василиск разозлился на меня. Зная, как он любит всевозможные преклонения, я пошел в ближайшее его святилище, пал ниц и начал молиться. Я целый день пробыл там, но не почувствовал облегчения. И тогда я решил, что буду молиться до тех пор, пока Василиск не подаст мне какой-нибудь знак.
— И что же, подал? — заинтересовался кронпринц.
— Я так увлекся и зациклился на этом, что просидел в его храме три года, — сказал хаях. — И после трех лет молитв, которые я прерывал лишь только ради еды и сна, Василиск пришел ко мне, и сказал, что вовсе не обижался на меня за змею и я себе все надумал. Но ему понравилось, как я молился ему, и он решил меня наградить.
— Сделав хаяхом? — уточнил я.
— Нет… нет, я… не совсем хаях, — блаженно улыбнулся наш собеседник. — Теперь-то уж точно, но тогда господин сказал мне, что для награды я слишком плохо себя вел всю жизнь. Потому награда не достанется мне, я лишь могу подарить ее кому-нибудь другому. Я перебрал все варианты с тем, как ее себе передарить, ни в чем не преуспел и решил, что раз Василиск такой жадный, то пускай оставит награду себе. Потому я вернулся в Шаас-Сахти и начал вести прошлый образ жизни. Но Василиск послал мне сначала испытание в виде бандитов, которые бросили меня голым в колодках на улицу, а потом тебя — человека, которому я захотел в благодарность эту награду отдать. Первый раз я просто пришел посмотреть, кто ты такой, чтобы понять, достоин ты ее или нет. Тогда мой господин спас меня от твоей рыцарши. Во второй раз я пришел специально, чтобы отдать тебе свою награду, но твоя рыцарша снова набросилась на меня и господин снова спас меня, посмеявшись над тобой с тем знаком. Но теперь я целиком и полностью его, и я рад этому.
— Да уж, хорошо змей поразвлекся, — тяжело вздохнул кронпринц, а потом вдруг оживился. — Ну хорошо, ты отдал свою награду пшеничнику — снял с него проклятье. А мне что полагается за мое участие в этом безумие?
— Господин не хотел лезть в чужие игры, потому не стал снимать проклятье, — расстроил меня хаях. — О нет… он просто откинул болезнь. Но она вернется через какое-то время, пусть, возможно, и не такой свирепой. Что до вас, ваше величество, ваша награда — это урок.