Я посмотрел на нее с тоской.
А ведь она мне нравилась, моя королева. Нравилась очень сильно, когда я уезжал. Но… в Арлейве мне было не до нее. Совсем не до нее, отчего влюбленность притупилась. Не пропала совсем, но будто покрылась слоем пыли, как покрывается пылью вещь, которой ты давно не пользовался. Мне было как-то стыдно из-за этого. Однако мои чувства не пропали все же совсем, и эти слова про брата больно меня укололи.
— Ну… хорошо, — тяжело вздохнул я. — Как тебе угодно…
— Это еще что за странный тон? Ты ведь сам говорил, — удивилась Ласла, а потом передразнила меня, — “уж прости, что хочу быть твоим братом, я лучше буду им, чем самим собой”.
— Да, так и есть, — кивнул я грустно. — Пожалуй. Итак… ты хотела показать мне мою новую… точнее старую комнату? Я правильно понимаю?
— Именно так, — кивнула королева, охотно сменив тему. — К ее созданию приложила некогда руку Оди Лиа Гот, лавандовая принцесса. Ну и лучшие кофейные мастера. Надеюсь после Арлейва ты понял, что в создании красивых вещей им равных нет. Но по большей части ты переделывал ее для себя — очень долго и старательно.
Ласла открыла передо мной дверь, и мы въехали.
Что ж… у нас с Гансом действительно были совершенно одинаковые вкусы. Только теперь, после слов Ласлы, это почему-то расстраивало, а не радовало.
Итак, комната. Ну что о ней можно сказать? Она была одновременно пестрой, оригинальной и удивительно уютной. Всю дальнюю ото входа стену занимали огромные часы, резные стрелки которых указывали на половину третьего. Слева находился потрясающе красивый каменный камин с золотыми драконами, поедающими виноградные гроздья. По обе его стороны — две двери. Одна вела в ванную, а другая в гардеробную. Справа стояла круглая, заваленная подушками кровать с балдахином, состоящим из множества слоев ткани. В центре, на пушистом ковре, примостился круглый столик с четырьмя деревянными стульями. Третья дверь спряталась за висящим на стене гобеленом, и вела в маленький кабинет с мощным столом-секретером. И добивал картину тот факт, что все, совершенно все здесь было выдержано в теплых коричневых и золотых тонах, что делало комнату потрясающе уютной.
А еще меня не покидало чувство, что я здесь когда-то уже был. Был и видел эти огромные часы и эту огромную кровать.
— Да уж, — вздохнул я.
— Тебе не нравится? — расстроилась Ласла.
— Нет, мне даже слишком нравится, — хмыкнул я, почесав подбородок. — Здесь очень здорово. Спасибо тебе.
— Я… рада, пожалуй, — королева замялась и, тяжело вздохнув, сняла маску.
Сняла и удивила меня. Прав был кофейный король — она действительно не может определиться с возрастом. К своему удивлению я заметил, что она и телом чуть изменилась, будто бы с нее чуть сошел вес. И лицо… сейчас она выглядела не на тридцать, как при нашей прошлой встрече, а лет на двадцать пять. Женщиной ее теперь язык назвать не поворачивался… и это снова меня укололо. Она стала еще красивее, чем раньше.
— Не знаю, почему так получилось, — улыбнулась Ласла куда-то в сторону. — Наверное ты на меня очень хорошо влияешь. Глядя на тебя хочется взять, да и сделать что-нибудь хорошее. Просто так.
— Ты что, кофе денег дала? — заподозрил ее я.
— Нет, — почти рассердилась Ласла. — Какой тьмы я должна им что-то там давать, этим лентяям? А вот льняники и рисы — дали. Но не просто подачку, как это делали кизильники и лакрицы, а кредит. Так что мы теперь — две страны-кредитора. Кофе — так себе союзник, но когда они окрепнут, то могут нам пригодиться. Если окрепнут конечно.
— Ну и хорошо, — с облегчением вздохнул я. — А то я уж думал, что мне делать, если их кронпринц приползет проситься под крышу.
— Не приползет, — успокоила меня королева. — Денег я им, конечно, не дала… но зато решила попробовать продать нашему народу их красивые безделушки. Пускай играются, благо страна почти оправилась и у людей уже начали потихоньку появляться лишние деньги после покупки всего необходимого. Мастеров, которые делают всякое резное и красивое, у нас маловато, вот пускай заграничное покупают — диковинка же. Ничего… встанут на ноги твои кофейники, куда они денутся.
— С чего это они мои? — заулыбался я. — Ничего они не мои, они свои собственные. Но да, они мне нравятся. Хорошие ребята. И кстати… Ласла, я, может, найду скоро нам решение проблемы с шахтой. Но это пока не точно.
— Ты об Кош-Сурхе? — нахмурилась Ласла.
— Да, — кивнул я. — И я уверен, что иду в правильном направление. Я сам не ученый, знаю только всякую ерунду бесполезную… но я хочу найти ученых здесь. Найти и отдать хотя бы те крохи знаний, что я помню по своему миру — а вдруг поможет.
— Давай так, — Ласла присела на край кровати, подтащила мое кресло к себе поближе, взяла мою ладонь в свои. Я смутился — так близко мы оказались. — Нам нужно быть очень осторожными и с ними, и с храмовниками. У нас тут ученые по большей части — еретики, яхи, их не любят и боятся. На костре жечь не будут, конечно, но заклюют. Я верю тебе, верю, что они нам помогут, верю твоему чутью. Но… надо как-то потихоньку. У тебя есть какой-нибудь план?
— Да, — кивнул я. — В общем… сначала я хочу найти местную общину и по-возможности оказать ей поддержку. Хоть какую-то. Спрятать где-нибудь понадежнее. Посмотрим, чем они могут быть нам полезны и не враги ли они нам. Но я видел ученых Кош-Сурха, они очень умные люди и делали то, что не могли сделать маги и целители. И если здесь, у нас, ученые такие же — проблем с ними не будет.
— Хорошо, — согласилась Ласла, пожевав свою пухлую губу. — Куда бы их…
— Есть у меня одно предложение, — улыбнулся я. — А почему бы нам не спрятать их на виду?
— Это как? — заинтересовалась Ласла.
— Театр, — хитро улыбнулся я. — Или цирк. А лучше — помесь музея и театра. Меня на эту мысль навело то, как принялись мне демонстрировать свои изобретения жители Кош-Сурха — то еще представление. Людям будет интересно на это посмотреть. А чтобы жрецы не ворчали — сделаем это где-нибудь на отшибе, чтобы тащиться лень было.
На самом деле идея эта пришла мне в голову и еще по одной причине. Читал как-то я по наводке своей бывшей девушки один комикс, назывался он «Стеклянные ученые». И мне крепко въелся в память этот их дом с чудесами, в котором жили всякие разные чудаки-экспериментаторы — ревущие двигатели прогресса — которых в других местах шпыняли и пытались насадить на вилы. Конечно реальность была суровее красивой сказки… но почему бы не попытаться?
— Люди смотреть не пойдут, — хмыкнула Ласла.
— Зря ты так думаешь. Узнают про диковинку — поползут на выходных туда втихаря, поглазеть. Люди любят шоу, а это — фактически шоу уродцев, кунсткамера, комната страха под покровительством короны. Понравится народу шоу — и отношение улучшится. А если они еще и помогут кому-нибудь…
— Или слухи пололзут, что помогли, — подхватила Ласла. — А лучше — что помогли кому-нибудь из жрецов или нам с тобой. А если еще и официально выставить тебя как создателя и покровителя этого заведения… ну, конечно, сначала подумают что после возвращения к жизни ты немного рехнулся, но это нам только на руку. Пригласим этих твоих стеклянных ученых ко двору, пускай дадут представление при куче охраны — хороший акт доверия. А может и жителей Кош-Сурха позовем, вряд ли к ним пираты теперь будут залетать, если кофе бросит континент. А там можно попросить остальные страны сдать нам своих ученых, которых они как кошки крыс гоняют…
— Притормози, притормози, Ласла, — улыбнулся ей я. — А то мне начинает казаться, что ты сама их приручить хотела, но повода не было.
— Нет, я их вымести поганой метлой хотела, на самом, деле в тот же Кош-Сурх, — вздернула нос Ласла. — Кому яхи нужны, они же все богами прокляты, от них одно горе? А потом вспомнила, пока об этом думала, как во времена моего деда больных зеленой язвой вместо того, чтобы жечь, селили в огромных бараках, соединенных с мануфактурами, и они делали пуговицы, украшения всякие, посуду, замки, бутылки, да кто что мог. Потом все это добро кипятили, болезнь убивали заклинаниями, продавали — и нормально все было. Вот и я подумала — ну а почему бы яхов тоже не использовать? А когда Кая — а ведь она ужасно благорозумная девушка — рассказала, как хорошо вас там приняли и как многое они могут дать стране, я окончательно решила… А почему бы, собственно и нет? Инновации так инновации. Прогресс так прогресс.
— Вот и славно, — кивнул я. — Хорошо, что мы разобрались.
— А еще я решила вернуться в свою старую комнату, — вдруг резко сменила тему Ласла. — Так что теперь буду жить за стенкой… хватит уже бояться. Через неделю переду, только все там переделаю. Поможешь мне?
— Разумеется, — улыбнулся я, а сам подумал.
«Ну ничего… — подумал я, — рано или поздно я смогу вылезти из шкурки твоего брата. И тогда… тогда…»
47. Забота королевы
Случилось это через месяц после моего возвращения из Арлейва. Случилось за завтраком, который мы делили с Ласлой, когда я не подозревал ничего дурного. Как говорится — писец подкрался незаметно.
Жизнь вынесла меня в мирное, почти скучное русло, и понесла потихонечку вперед, навстречу светлому будущему. Совместное поедание вкусностей с королевой стало приятной частью моей ежедневной рутины. Первое время мы с Ласлой на завтрак спускались в общую столовую, где нас через каждый пятнадцать минут дергала то Лука, то Элли, то еще кто-нибудь. Ласла бесилась — ей хотелось поесть нормально перед долгим днем, полным работы, а в маске-шлеме попробуй поешь. Потом неожиданно как-то закончился ремонт в ее старой комнате, она переселилась в королевское крыло, и мы начали завтракать в общей королевской гостиной. Причем мы с Ласлой так обнаглели и притерлись, что грозная правительница Вадгарда иногда представала предо мной в шелковом халате и с гнездом спутавшихся волос на голове. Выглядела королева в такие дни настолько милой, такой домашней.
И раздирали меня из-за этого большие, страшные сомнения.