— Так точно, — подтвердила Кая. — Блики.
— И что с этим делать?
— Есть, Ганс.
— Ну… есть так есть, — не стал спорить я.
Пытаясь не отвлекаться на кривящих рожи нехов, которые принялись падать мне в ноги и молить о пощаде, я подошел, сгреб руками все искорки и сунул их себе в рот. Сунул, для вида подвигал заячьей челюстью, подумал, сделал условно-глотательное движение. Павшие ниц к моим ногам Нехи заинтересованно на меня уставились, подняв головы. Кажется, для них я был самой что ни на есть веселой развлекаловкой — они даже про карты забыли.
— Ну как, вкусна? — спросил один из нефтяных товарищей.
— Непонятно как-то, — хмыкнул я.
А потом проглоченное неожиданно усвоилось. Чувство было такое, будто вот я был сонный, сонный, выпил кофе… и оно как-то резко сделало меня не сонным. И Нехов стало как-то ярче видно, и вообще настроение улучшилось. Настолько улучшилось, что я даже решил повеселить существ еще немного.
— Вкусна! — весело взревел я, и сразу за этим окатил их всех струей огня изо рта. Откуда уж я знал, как этим пользоваться — фиг знает. Но знал же!
Нехи восторженно завизжали. Кто-то упал замертво и лопнул, кто-то бросился наутек. Когда пламя прогорело я понял, что стою в целой туче из голубых искр, а оставшиеся «в живых» существа смотрят на меня заинтересованно изо всех щелей, ожидая, что я дальше делать буду.
— Ну вот, а ты говорила — не корми, не корми, — очухавшись после моего помпезного огненного плевка, весело проворчала Оди. — Этот нас всех тут прокормит! Хорошо быть хаяхом дракона! И бусин не надо с боевыми заклинаниями, чтобы нехов обижать!
Я на это скромно улыбнулся, и получил какой-то особо нежный взгляд от Каи.
— Ешь, Ганс, — ухнула она с улыбкой. — Набирайся сил. Когда станешь сильным — возьму тебя в путешествие.
— Ну, ради этого я горы сверну, — улыбнулся ей в ответ я, а потом повернулся к нехам. — Ну? Кто еще хочет добавки?!
58. Собачий вальс
— А я, оказывается, забыла, как это может быть весело в компании, — пробормотала устало Кая.
Она валялась на каменном полу посреди очередного зала, раскинув крылья в разные стороны и устало вытянув лапки-ноги. Кофейник и Оди покинули нас на четвертом заходе — всем пора было ложиться спать, но они обещали завтра снова к нам в то же время присоединиться. Мы же с Каей остались бить нехов дальше.
Впрочем, лафа кончилась довольно быстро. Уже к концу первого захода нефтяным чудикам наскучило веселье и они принялись от нас бегать. В середине второго мы на них плюнули и направились чуть пониже, на следующий уровень подвала, где паслись уже совсем другие нехи — менее разумные и веселые, похожие на здоровых тупых сумоистов. Подчистили мы их только к концу четвертого захода, потому что они были весьма толстыми и пытались на нас напасть и задавить. К тому времени, как второй этаж подвала опустел, я перестал воспринимать убийство этих существ как что-то плохое. Происходящее все больше и больше напоминало игры. Нехи распадались на энергию, превращались в лужицы, порой уползали под пол, а иногда — здесь же на месте и возрождались. Мобы, блин, ей богу!
— Наверняка для тебя все это — детские игрушки, — хмыкнул я, сидя на подоконнике замурованного окна и болтая ногами. — Ты-то охотишься на дичь покрупнее.
— Я охочусь на то, что под руку подвернется, — сказала Кая. — Это здесь, в заброшенной пограничной башне много нехов. За ее пределами их мало, и за них идет настоящая борьба. Представь себе, сколько магов хотят быть сильными и богатыми.
— Да уж, — улыбнулся я натянуто. — Вечно мне достаются лакомые кусочки… даже как-то стыдно.
— Зато такими темпами мы можем справиться раньше, чем за месяц, — хмыкнула Кая. — Кажется, местным нехам вы пришлись по душе. Это ведь еще надо додуматься начать травить с ними анекдоты!
Я невольно улыбнулся.
Что ж… на втором круге я с местной мелкотой повеселился. Смекнув, что в общем-то они похожи на малых детей, я решил подманить их чем-нибудь вкусненьким. В виде вкусненького выступил пошлый анекдот, от которого Оди каталась по полу вместе с нехами, кофейник весело бил меня по костлявой спине, а Кая смущенно, вежливо покашливала, намекая, что такая похабщина в общем-то не должна ей нравится, но смешно. Нехи повелись и охотно согласились полопаться со смеху, если я расскажу им еще. Но увы, анекдоты быстро кончились и существа расползлись по щелям, обещая завтра притащить своих друзей послушать.
— Слушай, а бывают ну… какие-нибудь особенные нехи? — спросил я. — Ну там… что-нибудь больше и единичное, с чего, может, какое-нибудь заклинание выпадет?
— А ты откуда про такое узнал? — удивленно села сипуха.
— Да просто предположил. Так есть?
— Есть, — согласилась Кая.
— А в башне они водятся?
— Ну… — замялась сипуха, а потом сдалась. — Да, есть. Три. А может и больше. Я еще не весь подвал исследовала. Мне вообще кажется, что он — какой-то бесконечный и спускается в сам кошмар. Очень, очень удобная кормушка, Ганс. Пусть от того, что нехов больше чем охотников становится чуть скучно, но… зато сколько можно энергии накопить и на полеты на ледяном плане, и на покупку заклинаний здесь! Я столько всего приобрела, пока мы были в Арлейве!
— Рад слышать. Так что… может, покажешь мне какого-нибудь такого предводителя нехов?
Кая задумалась, потерла когтем клюв.
— Два слишком глубоко, — сказала она. — Нам до них лезть слишком долго, да еще и отбиваться от не слишком приятных существ придется. А вот один… можно к нему сходить. Только убивать его тебе будет жалко.
— Ну, вроде этот этап я уже прошел, — улыбнулся я.
— Не в том дело, — покачала головой Кая, поднявшись на ноги и отряхнув крыльями свое тельце от приставшей пыли. — Даже мне как-то не по себе его убивать. Пусть магии много, но… он странный. Я бы даже сказала, что он мне нравится. Пойдем?
— Пойдем, — согласился я, спрыгнув с подоконника и клацнув костяными пятками о каменный пол. — Веди.
Третий этаж мы быстро-быстро пробежали, миновав странных существ, похожих на усыпанные глазами шары для фитнеса. Четвертый же был огромным, по словам Каи, и простирался на многие километры. Именно на нем и располагались «покои» существа. Мы продвигались по коридорам осторожно, почти в полной темноте, переходя из одной темной ниши в другую. А все потому, что здесь была своеобразная стража — туда-сюда ходили патрульные. Самые настоящие ктулху! Большие осьминожьи головы, надо ртом — отростки наподобие щупалец, на тощих телах — темные, похожие на облачения дементоров балахоны. Жутковатые нехи… но когда они проходили мимо непроглядных ниш, в которых мы прятались, до меня долетали обрывки каких-то странных, стихотворных разговоров.
Услышал главного неха я задолго до того, как мы вошли в его комнату. Звуки пианино — печальная, чуть трагичная мелодия — проникали сквозь каменные стены и заставляли сердце щемить.
— Кажется, он не в настроение сегодня, — хмыкнула Кая.
— Он разумен? — уточнил я.
— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Он не разговаривает, но каждый раз играет что-то новое и по разному себя ведет. Идем! Мы уже близко.
Печальная мелодия, в которой тоска по неудачной первой любви смешивалась со звуками дождя и воспоминаниями о похоронах старенькой, но любимой бабушки, становилась все сильнее. А потом мы пришли к железным воротам, на которых имелся рельефный рисунок в виде нотного стана — вполне земного.
— А ноты-то у вас те же, — хмыкнул я, потрогав дверь.
— Ноты? — удивилась Кая. — Ты знаешь, что это за письмена?
— А ты нет? — удивился в тон ей я.
— Нет, — покачала она головой. — Да и инструмент, на котором он играет, мне незнаком..
— Это же пианино, или рояль, или… фортепьяно, — удивился я, припоминая, видел ли я здесь нечто подобное. — Неужели у вас, на кете, нет клавишных музыкальных инструментов?
— Нет, — пожала плечами Кая. — Я даже не знаю, что это такое…
Я удивился еще больше. Откуда неху знать о вещах из других миром? Может, он и не нех, а такой же гость здесь как я? Ну, или останки другого гостя. Размышляя на эту тему, я открыл дверь и вошел. Вошел, и оказался на крышке огромного рояля.
Местный нех был огромен! Он сидел, склонив голову над клавишами рояля и играл, старательно набирая ноты длинными, узловатыми пальцами. Музыкант был худ, одет во фрак-ласточку, тонкую шею украшал галстук-бабочка, руки — белые перчатки. Глаза его были зашиты, но это вовсе не мешало ему играть. однако он выглядел таким несчастным, что мне стало его очень и очень жаль. Мы с Каей подошли поближе, к самым клавишами, сели на краешек крышки и, свесив ноги, погрузились каждый в свои мысли. Нех повернул на нас голову, но тут же вернулся к игре не обращая на нас особого внимания.
— Интересно, откуда он здесь? — хмыкнул я в конце-концов. — Кая, откуда берутся нехи?
— Вроде как приходят из грезы и кошмара, — сказала сипуха отстраненно. — Большего я не знаю. Ходят, конечно, слухи, что они все — поражения страхов и мечт магов, которые посещают водный план. Кто-то говорит, что они — это части душ людей, застрявших в кошмаре и грезе. Кто-то вообще считает, что они были всегда и это мы — гости в их мире, а не они — наши творения.
— Занятно, — хмыкнул я. — И здесь еще есть нераскрытые тайны.
— Да, есть, — улыбнулась мне Кая. — И очень много. Больше, чем на ледяном плане, пожалуй.
— А ведь я даже помню одну мелодию, — хмыкнул я, глядя на то, как музыкант перебирает клавиши. — Интересно, смог бы я ее сыграть на такой громаде?
— Если медленно — то, наверное, смог бы, — пожала плечами Кая.
Нех к моему удивлению прервал игру и повернул к нам ухо, прислушиваясь.
— Кажется, он не против, — я спрыгнул на дощечку, идущую вдоль клавиш — благо, крышки, закрывающей их, здесь не было. — Кая, помоги мне. Когда я буду просить — нажимай дважды на клавишу, стараясь сделать это одновременно со мной.
Ну разумеется я хотел попытаться сыграть собачий вальс! Когда-то давно ему меня научила одна подружка, и я играл его каждый раз, когда мне встречалось на моем пути пианино. Пусть я играл его коряво, пусть вечно запинался, но мне это нравилось. Вроде как я считал это своей маленькой странностью… хотя эту мелодию знают почти все.