Только вот снять стресс это не помогло.
И, будто понимая мое желание побеситься, Ганс затащил меня в наш общий сон. Он не сказал мне об этом прямо, но я — знал. Чувствовал каким-то краем своего подсознания, что он решил таким образом мне помочь. Понимал, что он усыпил меня каким-то образом — я бы не сомкнул глаз после таких новостей, я себя знаю. Теперь же Ганс не трогал меня. Он переживал по своему, я — по своему.
— Как ты мог не знать?! — возмущенно повернулся к нему я. — Как ты, слепой идиот, мог не заметить, что они ее насиловали?!
На это Ганс только всхлипнул и задрожал, уткнувшись лицом в колени. Чувствуя, как гнев сжигает меня, я подошел и вздернул его за грудки. Вздернул и застыл, увидев свое собственное, только еще более красивое лицо — красное, заплаканное. Чувство было такое, будто я смотрел на своего немного глупого и очень слабого брата-близнеца, и это обезоруживало. Потому я отпустил принца, тяжело вздохнул и прикрыл рукой глаза, потирая виски.
— Я не знаю, — забормотал Ганс потерянно. — Влад, я вообще мало что помню… все как в тумане… но я не знал, что я… что она… если бы я только знал, я бы…
— Забудь, — я протянул руку и, положив ее ему на голову, потрепал волосы. — Забудь, забей и не переживай. Мы с тобой больше никогда не дадим ее в обиду. Никому. Идет?
Ганс шмыгнул носом и, снова разразившись рыданиями. Его холодные пальцы вцепились в мою рубашку, будто он цеплялся за меня чтобы не упасть. Такой беспомощный жест… Тяжело вздохнув я обнял его, прижал к себе как родного и похлопал по спине. Да уж, ну и проблемное мне семейство досталось — проклятая сестричка, мертвый братишка. Но истерика младшего Розалинда длилась к моему удивлению не долго. Все еще заикаясь от всхлипов, он неожиданно упрямо отстранился от меня и заглянул в глаза почти зло.
— Давай пойдем и… — в глазах его заплясало что-то нехорошее. — Тот портрет, я знаю, как его уничтожим. Водная магия ничто по сравнению с паровой. Пойдем, сожжем его ко мраку!
— Вот такой настрой мне нравится, — вымученно улыбнулся я и хлопнул его по плечу. — От меня нахватался?
— Нет, — принц посмотрел куда-то вбок и вниз, потер плечо, вытер сопли. — Просто мне надоело… ре… реветь. И я не хочу чтобы Ласла смотрела на этот треклятый портрет и вспоминала все это. Ты ведь меня понимаешь?
— Да, — согласился я. — А потом мы пойдем к Ласле и наговорим ей кучу добрых глупостей. Дадим понять, что все кончилось. Дадим понять, что зря она от нас это скрывала. Скажем, что если бы мы знали — то встали бы на ее сторону, защитили бы. Скажем, что ей больше не нужно прятать от нас все, что она всем может с нами поделиться. Что думаешь?
— Думаю, это будет прекрасно, — согласился Ганс, а потом неожиданно сильно вцепился в мою руку. — А теперь проснись, Влад. И не пугайся того, что произойдет дальше.
— Хорошо, — я подозрительно нахмурился и сжал его руку в ответ. — Давай, ты в этих делах хаяховских лучше, чем я разбираешься. Так что… жги.
Принц натянуто улыбнулся… и я открыл глаза.
Сначала я не понял, что происходит. Творящаяся вокруг неразбериха казалась какой-то ненастоящей, нелогичной, как во сне. Я стоял посреди пылающего коридора ни на что не опираясь и покачиваясь от этого словно колосок на ветру. Голова буквально взрывалась от нестерпимой боли, горло жгло, а долгий, свистящий выдох, пропущенные через сложенные кольцом пальцы, затянулся неимоверно долго, будто я не из легких воздух выпускал, а сдувал находящийся внутри меня купальный круг. И ладно бы это был просто воздух — из моего рта вырывался огонь и врезался прямо в висящую на стене картину. Впрочем, от картины уже ничего не осталось, на ее месте красовалась стекающая золотыми слезами рама.
Испугавшись, я перестал выдыхать, опустил руку и, потеряв равновесие, шлепнулся на пятую точку. Сначала как сквозь вату до меня донеслись звуки — кричали люди, кто-то кашлял от дыма, шипела вылитая на языки пламени вода. В нос у ударил запах гари. Голую руку лизнул вырвавшийся из-за спины язык пламени — сожрал, подпалил край рубашки, но меня не обидел, не тронул. Спину жег чужой взгляд.
Я обернулся.
В окно на меня смотрел огромный, змеиный глаз с узким зрачком, обрамленный красной чешуей. Смотрел не мигая, неотрывно, и, как мне показалось на секунду, добродушно. Василиск? Но откуда здесь взяться василиску? Дракон?
Зашипело, и по коридору пронеслась волна, словно замок Лэд накрыло огромное цунами. Меня смыло, перевернуло пару раз, столкнуло с другими людьми, не успевшими укрыться. Но вода тут же исчезла, будто и не было ее, и я остался на полу — мокрый, чихающий, совершенно сбитый с толку. Попытался убрать с лица прилипшие волосы чтобы хоть что-то увидеть, но меня тут же испуганно сгребли в ахапку. Судя по тонкой фигурке и нервной дрожи — обнимала меня Кая.
— Свет, я так испугалась, — пробормотала она. — Ты просто пропал из комнаты, а когда мы тебя нашли — тут все уже горело!
— Вот… черт, — буркнул я и обнял ее в ответ. — Прости, я не знаю, как так вышло…
— Дракон пришел помочь своему любимому хаяху, — раздался сверху громкий голос Ласлы.
Не отпуская Каю, я убрал с лица волосы и посмотрел на сестру. За золотой маской было не понятно, что у нее на лице твориться.
— Воистину, — сказала она раздраженно, — удивительно, насколько же щедро одарил тебя силами Дракон. Лишь дед обладал одновременно и даром пламенной речи, и огненным дыханием. Но он, надо сказать, ни разу не пытался сжечь родной замок.
— Прости, — потупился я. — Это вышло само собой… я даже не знаю, как у меня это получилось.
— Я обижаюсь лишь на саму себя, Ганс, — тяжело вздохнула Ласла. — Да и… что греха таить, я сама трижды устраивала в этом крыле пожар. Я даже благодарна тебе…
Ласла с какой-то злой радостью посмотрела на оплавившуюся раму, на черную от гари стену, а потом повернулась ко мне. Я встретился с ней глазами и понял — нас ждет разговор. Долгий, возможно неприятный. Но…
…было в Ласле что-то такое, от чего я понял — ей стало легче. И ради этого стоило устраивать такой беспорядок.
— Пойдем, — кивнула она. — Мне многое нужно тебе рассказать.
73. Безумие и благословение
— Значит, она тебе все рассказала, — хмыкнула Ласла, задумчиво размешивая мед в своем чае. — Что ж… это многое объясняет. Интересно… может это Ганс двигал твоим телом? Интересно открывать новые вехи в магии, но как же неприятно осознавать, что правды мы никогда не узнаем.
Мы сидели в гостиной королевского крыла. От нас обоих все еще пахло гарью — еще бы, помыться мы не успели, только наспех переоделись. Я ерзал на стуле, не зная, что и сказать ей на это. Ласла же, кажется, никуда не торопилась, будто оттягивала момент, когда придется раскрывать передо мной душу.
— Знаешь, — осторожно начал я, — мне очень жаль…
— Не стоит, — перебила меня Ласла. — Это — дела прошлого. Трое из четыре моих врагов лежат в могиле. Ляжет в нее еще один — и я успокоюсь окончательно. Его смерть лишь вопрос времени. Благо, когда ты живешь долго, чтобы увидеть смерть своего врага достаточно лишь немного подождать. Но я вот чего не понимаю… Ганс, ну зачем? Зачем ты в это полез?
— Потому что я беспокоюсь о тебе, — сказал я честно. — Да и я ненавижу секреты. На самом деле… проклятия проклятиями, но я хотел знать это для себя. Знать, чтобы суметь помочь тебе если что, поддержать. Знать, потому что ты мне не чужая, понимаешь.
— Нет, — пожала плечами Ласла. — Разве близкие люди не должны доставлять друг другу как можно меньше боли? Разве они не должны заботиться друг о друге, оберегать от опасностей?
— Не знаю, может это какие-то очередные различия в культуре наших миров, — пожал я плечами, отпив чая. — Но там, где родился я, родные — это те, к кому можно пойти с любой бедой. Люди, которые всегда поддержат и помогут, если тебе плохо. Но как можно помочь тому, кто не признается в том, что ему тяжело? Никак. Потому, так как ты не хотела мне ничего рассказывать, я узнал сам. Мне хотелось поделить с тобой твою боль, помочь тебе таким образом. Это плохо?
— Нет, — потупилась королева, а потом измученно прикрыла лицо руками. — Нет, наверное, это правильно, Влад. Наверное ты прав, но я так не привыкла. Я ведь королева. Королевам не должно быть тяжело и сложно. Королева должна быть сильной и стойкой…
— Мне ты ничего не должна, — улыбнулся ей я, но тут же скис. — Прости, что я так эгоистично решил вторгнуться в твое прошлое.
— Прости, что не смогла сама решиться рассказать тебе об этом, — вторила мне Ласла. — Я на самом деле не обижаюсь. Даже немного тебе благодарна… ну, за то, что ты избавил меня от необходимости рассказывать тебе эту тайну. Да и… честно будто камень с души свалился.
— Так Ганс и правда был твоим сыном а не братом? — осторожно спросил я.
— Да, — тяжело вздохнула Ласла, откинувшись на спинку стула. — Да, так оно и было. Я так хотела, чтобы он был счастлив. Я оградила его от остальной семьи всеми стенами, какими только могла оградить. Магией, связями, иногда и расстоянием. Я боялась, что узнав правду он… не знаю, испугается. Возненавидит меня и родных. Что его жизнь превратиться в такой же кошмар, каким жила я. Я не знала, что мне делать, металась из стороны в сторону. Даже покончить с собой не могла, хотя и хотелось — боялась, что если я умру Ганс утонет во всем этом. А потом, в один далеко не прекрасный момент, я решила, что уже достаточно ненавижу своих отца, мать и брата, чтобы дать мешочек золотых лойсов убийцам.
— Но почему? — негодующе спросил я. — Как они могли? Как могут родные сделать такое?! У меня в голове это не укладывается.
— Мама была безумна, — потупилась Ласла. — Действительно безумна. Да, впрочем, хаяхи бабочки — покровительницы королевской семьи роз — часто сходят с ума. Ей ведь было за двести лет. Ее мучили кошмары, она ходила и говорила во сне, постоянно болела голова. Не удивительно, что она помешалась, найдя во мне причину всех своих бед. Но безумие и два благословения — опасное сочетание. У нее тоже был дар дракона, связанный с голосом. Не такой, как