— Ладно, идем.
Коридор привел нас в холл, больше похожий на маленький прогулочный дворик: клумба в центре, остатки скамеек и голопроекторы под потолком, которые видимо создавали здесь проекцию неба.
— Далеко ещё? — спросил я, оглядываясь.
— Почти пришли. Видишь вон то зеркало? — Джек указала на здоровенную, метра два шириной, зеркальную поверхность, вмонтированную в одну из стен. — Оно одностороннее. Моя клетка находится с другой стороны.
— Зеркало? Зачем? — не понял я.
Нет, одностороннее зеркало — понятно. В полиции такие обычно в стены кабинетов дознания монтируют, чтобы можно было наблюдать за допрашиваемым. Но какой смысл делать наоборот?! Чтобы заключенный видел, а его нет?
— Не знаю, — пожала плечами Джек. — Да и про то, что это зеркало, а не окно, тоже тогда не знала. Я могла видеть других детей, часами пыталась до них докричаться, била в стекло кулаками… но они не обращали внимания. Наверное, здешним яйцеголовым это казалось забавным.
— Психологическая разгрузка, — как-то отстраненно пробормотала Миранда. — Тот же принцип, что и на космических кораблях.
— Разгрузка… — свистящим шепотом повторила за ней Джек, оборачиваясь.
— Если человека запереть в коробке с глухими стенами, он сойдет с ума, — всё так же отстраненно объяснила Лоусон. — Необходимо окно в «большой мир». Пусть даже недоступный. На корабле эту функцию выполняют обзорные палубы. Вы видели, что есть что-то кроме вашей комнаты, но никто не видел вас.
— Так может, проще было выпускать меня сюда?! — прошипела Джек.
— Общение со сверстниками отрицательно влияет на воспитуемого, — явно цитируя чьи-то слова, произнесла церберша.
Причем произнесла таким тоном, что кажется уже готовая кинуться на неё биотичка, остановилась, нахмурившись.
— Что за ублюдок такое придумал?
— Мой отец.
Какой, однако, милый человек господин Лоусон-старший.
На всякий случай встав между женщинами, я поинтересовался:
— Позвольте угадаю, Миранда, под этим… этой воспитуемой он имел в виду вас?
— Да, — бесстрастно отозвалась церберша. — Программы моего обучения и воспитания составлялись под его личным контролем.
— Ага, — буркнула Джек, отворачиваясь. — Теперь я понимаю, почему ты такая сука.
Ещё один короткий коридор, усиленная дверь со снесенной створкой… Джек, словно забыв про нас, замерла на пороге комнаты, осматриваясь. Сделала шаг внутрь, провела рукой по стене, и заговорила. Негромко, явно для себя, не интересуясь, слушают её или нет.
— Здесь прошло моё детство. Странно, ничего не изменилось, но всё другое. Раньше она казалась мне огромной.
Я невольно поежился, представив себе это детство.
Десять лет вот здесь?! В комнатушке пять на пять, где всей мебели: крохотная душевая кабинка в углу, одноместная парта и кровать? Хотя какая это к черту кровать — узкая, рассчитанная на ребенка кушетка. Снабженная фиксаторами для рук и ног.
Остановившись посреди комнаты, Джек медленно огляделась, продолжив:
— Иногда мне снится, что я снова здесь, снова в этой кровати, прихожу в себя после очередного эксперимента. Помню, у правого наручника сползла подкладка и мне удалось перетереть вены о металл. Только без толку — примчалась охрана, руки перемотали, захваты поменяли. Обидно было до слез.
Она подошла к парте и, присев, зачем-то заглянула под неё.
— А этот стол был моим лучшим другом. Я пряталась под ним, чтобы поплакать.
Секунду помолчав, скривила губы, буквально выплюнув:
— Я была жалкой.
— Почему? — вырвалось у меня.
— Потому что ты права, Шепард, — зло бросила биотичка, выпрямляясь, — плакать бессмысленно.
— Жаловаться, — поправил я.
— Что?
— Я говорила: жаловаться бессмысленно.
— А есть разница?
— Да.
— Героиня ревет в подушку? — Джек криво усмехнулась.
Я спокойно пожал плечами:
— Бывает.
— И как?
— Помогает.
Джек недоверчиво уставилась на меня, словно желая проверить, не издеваюсь ли. На что я ответил абсолютно спокойным взглядом. А чего? Это суровые мужики топят боль в стакане, а нам, слабым женщинам, можно и в слезах. Оно для здоровья полезнее. Главное, чтобы подчиненные не видели, как героический… тьфу ты, героическая коммандер размазывает сопли по мордашке. Но тут дело не в «стыдно», просто в глазах личного состава командир должен быть априори крут, велик, и лишен сомнений с колебаниями. А реветь можно. Если тихо и в подушку.
Я покосился на как-то странно молчаливую цербершу.
— Миранда?
— Стол… парта… у меня точно такая же была в детстве, — отстраненно пояснила та. — Только с креплением для мнемокорректора на спинке стула.
— Корректора?! — вопль вырвался у меня непроизвольно, ибо об этой штуке я слышал даже больше чем хотел. Помнится, прочитав в экстранете про сию волшебную хрень, жутко возжелал себе. Агрегат, в пять-семь раз ускоряющий процесс обучения! Абсолютное запоминание материала! Сказка же! Слава богу, хватило ума поделиться этой идеей с Чаквас… Узнал о себе много нового. Как она на меня орала… любой боцман, услышав, покраснел бы.
— Мнемокорректора, — бесстрастно поправила церберша. — Усиливает концентрацию во время учебного процесса. Не более тридцати минут в сутки. Применение к лицам младше восемнадцати категорически запрещено.
— Стойте, но вы же сбежали, когда вам едва шестнадцать исполнилось! — опешил я.
— Ко мне его применяли с восьми, — по-прежнему бесстрастно пояснила Лоусон. — Каждый день, по четыре часа. Спать приходилось в регенераторе под медикаментозной накачкой, чтобы не сойти с ума от головной боли.
— Только не говорите, что вы тоже плакали, — на автомате пробормотал я, пытаясь переварить внезапное откровение церберши.
Миранда скривила губы в непонятной гримасе:
— Никогда. Отец считал слезы бессмысленным проявлением эмоций, поэтому меня отучили. Очень быстро.
Твою ж биомать! А я ещё на жизнь жаловался.
Обведя взглядом женщин, которые с одинаковым выражением на лицах рассматривали проклятую парту, я мысленно выругался и махнул рукой:
— Так, всё, уходим отсюда, пока я с вами с ума не сошла.
Обратная дорога прошла в полном молчании, нарушенном только сообщением Массани, что они закончили и так же возвращаются к челноку.
— Слушай, Шеп, — внезапно обратилась ко мне Джек, когда мы уже поднялись на крышу, — у тебя в арсенале вроде «колотухи» были?
— Вы про сейсмозаряды «FLP»? — уточнил я.
— Угу. — Биотичка ухватила меня за локоть, жадно заглядывая в глаза. — Продай, а? Заплачу сколько скажешь! У меня тут… — она завозилась со своим инструментроном.
— Зачем вам?
— Разнести это место в щебенку! Чтобы… чтобы сдохло оно, наконец!
Аккуратно высвободившись, я вопросительно посмотрел на закидывающего в челнок пустой контейнер Массани:
— Заид?
— Всё пучком, Шепард, — оскалился наемник, протягивая мне похожий на пистолетную рукоятку пульт детонатора. — Три на несущих опорах и один под центральным стволом.
— Отлично. — Взяв пульт, я передал его биотичке. — Держите.
Оторопевшая Джек машинально стиснула пульт в кулаке, переводя взгляд с меня на Массани.
— Сложится, как карточный домик, — ухмыльнувшись, заверил её наемник. — Ни одна сука не восстановит.
Я подтолкнул биотичку к пандусу челнока:
— Только отлетим подальше.
Пропустив Массани и Лоусон, забрался вслед за ними, краем глаза заметив, как запрыгивающая последней Касуми дернула рукой, словно что-то брезгливо отбрасывая, и по треснувшим плитам посадочной площадки покатилась позолоченная статуэтка.
Невесело хмыкнул себе под нос: кажется, отсюда у нашей воровки сувениров не будет.
— Метьюз, вывози нас, — бухнул я кулаком в перегородку пилотского отсека, падая на своё место.
— Понял, капитан.
Под гудение двигателей челнок резко рванул в высоту, одновременно уходя в сторону.
— На безопасной дистанции, — доложил пилот через минуту.
Прикрыв глаза, я чуть кивнул:
— Джек…
Бездумно щелкавшая предохранительной скобой пульта биотичка секунду помедлила… и с силой вдавила клавишу активатора.
В отличие от канона не было ни ударной волны, ни эпичного огненного шара, просто послышался то ли протяжный хлопок, то ли гигантский вздох, и на месте лабораторного комплекса взметнулся столб пыли.
Ну вот, теперь проект «Телчин» точно закрыт.
— Эй, мелкая… — негромко позвал пристроившийся рядом с консолью связи Массани.
Мне стало любопытно, с чего это Заид не стал вызывать Сюзи по коммуникатору, а решил именно поговорить. Оно конечно, подслушивать нехорошо, но, как заверяли классики, «короли никогда не подслушивают, они высочайше осведомляются об умонастроении подданных».
Так что я с самым сосредоточенным видом активировал инструментрон, словно что-то проверяя, и, навострив уши, чуть подался вперед.
— Слушаю, мистер Массани, — так же негромко откликнулась из терминала Сюзи.
— Ты же вроде как в «Цербере» тусовалась? — спросил наемник.
— Прошу заметить, что на тот момент «меня», как личности, не существовало, — ледяным тоном отрезала ИскИн.
— Да я про другое, — отмахнулся Массани. — Ты же ко всяким базам у них подключена была. Так вот, нет ли у тебя случаем списка тех уродов, что здесь работали?
— Нет, личные дела сотрудников при закрытии подобных объектов передаются в архив на особое хранение, доступ к которому имеет крайне ограниченный круг лиц.
— А достать можешь?
— Теоретически.
— Ага, ну, если достанешь, мне маякни.
— А вам зачем?
Массани покосился за окно на быстро оседающее пылевое облако, скрипнул перчаткой, сжимая-разжимая кулак, неопределенно хмыкнул:
— Да так, мало ли… вдруг пересечься с кем из них доведется.
Мда. Сходили на экскурсию.
1) ПКР — противокорабельная ракета.
2) РПО «Шмель» — реактивный пехотный огнемет. По фугасному воздействию на основные виды целей не уступает 152-мм артиллерийскому снаряду.