— Что говорит? — спросил я, потирая виски в попытках сосредоточится.
— Обследование пациентки закончено.
— И результат?
— Есть несколько настораживающих моментов. Но в целом состояние адекватное.
— Ясно, передай ему, что через час буду.
— Сообщение отправлено.
Наконец-то хорошие новости.
Ткнув в сенсор лифта, поймал себя на том, что чисто на рефлексе отпрыгиваю от распахивающихся створок и тяжко вздохнул. Чтоб его, этот реальный мир! В игре даже замена обшивки секунды занимала!
Пока добирался до орудийной палубы, чуть не заблудился в БИЦе, который из-за прикрывающих оборудование защитных панелей превратился в настоящий лабиринт, потом меня чуть не стоптали рабочие, разбирающие эти панели, потом пришлось прятаться от трех волусов, кинувшихся ко мне, размахивая планшетами и пыхтя что-то о «небольших дополнениях за чисто символическую доплату», потом…
Короче, когда я, наконец, добрался до обиталища Гарруса, чувствовал себя как после полосы препятствий повышенной сложности.
Вакариан обнаружился за рабочим столом и в полной прострации. Сам виноват, кстати. Ещё когда мы только шли на Иллиум, он наотрез отказался съезжать с орудийной, заявив, что ему и спальника в углу достаточно. А затем злостно уклонялся от «творческих» посиделок по планированию ремонтных мероприятий. За что и поплатился. Ведь это вы можете не заниматься ремонтом, но ремонт-то вами всё равно займется. Так что набег бригады рабочих оказался для него полной неожиданностью, и добраться до шкафчика со снаряжением, чтобы отстоять свой суверенитет, он не успел. Вторгшиеся же ремонтники явно что-то знали, потому как первым делом этот самый шкаф открутили и вынесли, оставив растерянного турианца в одном лишь рабочем комбезе.
В ответ же на попытки протеста и заявление, что перестраивать ничего не надо, бригадир вторженцев окинул помещение цепким взглядом, смерил таким же взглядом Вакариана, после чего весомо так обронил: «Это вам не надо, а у нас план».
Разбитый физически, но несломленный морально, Гаррус пошел к Миранде. На предмет изменения загадочного «плана». Самоубийца. Шипение церберши: «Раньше надо было думать, а не прятаться по углам!», по-моему, было слышно даже на планете.
— Гаррус, собирайся, летим в психушку, — выдохнул я, падая на соседний стул.
— Давно пора, — отстраненно кивнул турианец. — Там нас точно не достанут. Лоусон берем с собой или её уже не спасти?
— Да ладно, не всё так плохо, — попытался я его подбодрить. — У тебя, вон, ремонт уже закончили.
Гаррус при этих словах передернулся словно кошак, на которого вылили ведро воды, и продемонстрировал мне целую пригоршню инфокарт.
— Ремонт — да. Осталось побороть последствия.
— Только не говори, что всё это калибровочные таблицы, — пробормотал я, попытавшись посчитать количество карт в его руке и сбившись на втором десятке.
— Нет, это юстировочные, калибровочные — это вон то, — он кивнул на стопку планшетов в локоть высотой.
— Ладно, поехали, — вздохнул я. — Потом калибровать будем.
***
Через полчаса наш челнок уже заходил на посадку у расположенного в десятке километров от Нос Астра комплекса зданий частного Центра реабилитационной терапии и восстановительной психокоррекции.
Хотя вообще-то за этим непонятным названием скрывалась банальная психушка для тех, кто имеет проблемы с головой и не имеет проблем с деньгами. Тихое, совершенно закрытое от посторонних место с хорошей охраной, молчаливым персоналом и великолепным оборудованием.
— Где только не приходилось бывать, но вот в сумасшедшем доме… — хмыкнул Вакариан, выпрыгивая из челнока.
— Ничего, мы здесь ненадолго, потом вернемся в родной дурдом, — проворчал я, выбираясь следом.
— Точно ненадолго?
— Точно, точно.
— Слушай… а может, останемся? — Гаррус задумчиво огляделся. — Смотри, как тихо, спокойно. Птички поют, рыбки стрекочут, санитарочки… щебечут.
— Цыть, искуситель, — вяло шикнул я, так же оглядываясь.
Ну да, выглядит неплохо: зеленые лужайки, белые дорожки, окруженный скамейками пруд… и санитарочки тоже… весьма. На первый взгляд даже странно — такое заведение и вместо дюжих мужиков-санитаров симпатичные девицы. Правда, если присмотреться… Движения у этих девиц весьма характерные — плавные, выверенные. Такие вырабатываются у тех, кто годами боевую броню не снимал, — очень уж её экзоскелет резких рывков и дерганых движений не любит, так что поневоле привыкаешь двигаться мягко, по-кошачьи. А если ещё добавить, что большинство здешних девиц — азари, то есть врожденные биотики, то такая вот санитарочка любого буйного в пять секунд к койке прикрутит. Не переставая мило улыбаться.
— Шепард, идемте. Ждут, — встретивший нас прямо на посадочной площадке Солус нетерпеливо махнул рукой в сторону отдельно стоящего корпуса диагностических лабораторий.
— Профессор, надеюсь, ей тут мозги не прополоскали? — чуть настороженно поинтересовался я, вспомнив основной профиль сего заведения.
— Нет-нет, — помотал головой саларианец. — Проследил. Никаких острых экспериментов. Никаких препаратов. Исключительно мягкая диагностика. Дольше по времени, но безвредно.
— И как она?
— Адекватна. Почти.
— Почти?!
— Результат нейрофизиологического контакта. Наложение на характер. Естественные причины.
— То есть, вы хотите сказать, она по жизни ненормальная, а не в результате… контакта? — уточнил я.
— Именно. Азари. Часто увлекаются. Расовая особенность, — развел руками Солус.
— Понятно. А это..? — Я указал глазами на стоящих чуть в стороне двух девиц в униформе медперсонала.
— Передвижение по территории только в сопровождении. Местные правила, — поморщился саларианец.
— Ясно. Идемте тогда.
Пока мы шли, я вертел головой по сторонам, любуясь ландшафтом, и тихо хихикал над попытками Гарруса клеить сопровождающих нас девиц. Турианец старательно топырил мандибулы, многозначительно играл бровями и словно бы невзначай пробовал выпросить номер уника. Увы, девицы молча улыбались комплиментам, стреляли глазками в ответ на намеки, но на провокации не поддавались.
— Профессор Килана, отделение психокоррекции, ведущий специалист, — представил Солус поджидавшую нас у входа в лабораторию матрону-азари в серо-голубом медицинском комбинезоне.
Я чуть поклонился:
— Профессор.
— Прошу, капитан, — бесстрастно кивнула та, буравя меня настолько профессиональным взглядом, что стало слегка не по себе.
Бр-рр, не люблю этих мозгоправов. Точнее, я их откровенно боюся.
— Итак, ваше заключение? — поинтересовался я, шагая вслед за ней по коридору.
— Доставленная к нам пациентка прошла полное обследование, — менторским тоном начала азари. — Все поведенческие реакции находятся в пределах нормы, вмешательств в высшую нервную деятельность не обнаружено…
Я вопросительно изогнул бровь, уловив недосказанность.
— Но?
— Есть необычный фактор, — задумчиво пояснила профессорша. — В сознании присутствует закладка на определенный образ и связанный с ней психоблок на одном из отделов памяти. Причем и закладка и блок выполнены в очень необычной манере. За более чем триста лет практики мне ничего подобного не встречалось.
— Понятно.
— Прошу сюда.
Спустившись на лифте на один этаж, мы остановились возле входа в отдельный бокс, где за внутренним окном виднелась медицинская кушетка, к которой широкими ремнями была притянута обнаженная азари. Вроде как нормальная. Хотя, через окно трудно было судить о её состоянии, поскольку зафиксирована она была так, что шевелить могла разве что кончиками пальцев.
— Она сейчас в сознании? И… э-ээ… — не зная как сформулировать, я покрутил пальцами.
— Да, — правильно расшифровала мои размахивания профессорша. — Седативные и диагностирующие препараты из организма удалены.
— Тогда отключите, пожалуйста, все средства наблюдения.
— Хорошо, — равнодушно кивнула Килана, отдавая короткое распоряжение по коммуникатору.
Вот так, — ни удивления, ни протеста. Специфика заведения. Вообще, чую, этой милой профессорше что лечить, что калечить — однофигственно. За что заплатят, то и выполнит.
— Шепард, потенциальная опасность. Закладка… — предупреждающе затараторил Солус.
— Успокойтесь, Мордин, я знаю, что это за закладка. А так же кем и зачем она была сделана.
Солус недоверчиво нахмурился, но я прикрыл глаза и чуть качнул головой, показывая, что объясню позже.
Затем повернулся к Килане.
— Профессор, позвольте ключ.
— Вы её забираете? — спокойно осведомилась та, протягивая мне ключ-карту.
— Да.
— Хорошо, я предупрежу охрану и подготовлю документы, — кивнула профессорша, и они с Солусом направились дальше по коридору, на ходу перебрасываясь чем-то настолько заумным, что слов не понимал даже мой инструментрон со специализированным переводчиком.
УчОные, блин.
Вздохнув, я махнул Гаррусу, мол, присмотри тут, и вошел в бокс.
— Здравствуйте, мисс Л`Тари.
— Коммандер Шепард? — лежащая на кушетке азари удивленно дернулась, пытаясь скосить глаза в мою сторону.
— Вы меня узнали? — в свою очередь удивился я.
— Я… мне показывали вашу… — она замялась, подбирая слова, — ауру, я вас везде узнаю.
— Показывали? А, царица рахни показывала, — сообразил я.
Взгляд Л`Тари испуганно заметался по комнате.
— Успокойтесь, — сказал я, подходя к кушетке. — Все системы наблюдения сейчас отключены. И доставили вас сюда мои люди.
То, что на самом деле не мои, а Посредника, решил не уточнять. К чему ей такие нюансы?
— Ваши люди? — поразилась она. — Но зачем?!
— Мне надо было убедиться, что вы сотрудничаете с рахни по своей воле, а не потому, что их царица сменила вам прошивку в мозгу.
— Но, коммандер, рахни мирная и дружелюбная раса! Они никому не хотят зла!
— Мисс, эта «дружелюбная» раса во времена Рахнийских войн так запугала саларианцев, что те бросились кроганов возвышать.