Увы, даже осознавшие свою неправоту «омоновцы» выпускать меня из корабля категорически отказались. Встали на выходе, демонстративно вскинули свои косы, и замерли, сверля настороженными взглядами.
И никакие уговоры Л`Тари тут не помогали. При попытке сделать малейшее движение в сторону пандуса, воины цвиркали и угрожающе приподнимались, показывая, что проход закрыт.
— И что теперь? — поинтересовался я у азари, на всякий случай отходя подальше от воинов и устраиваясь на контейнере со стержнями. В смысле, попытавшись устроиться, — засуетившиеся рабочие всего меня обсвистели, а ящик уволокли, выхватив едва ли не из-под задницы.
— Послали за «чиновником», — поморщилась Л`Тари, усаживаясь на соседний контейнер. Причем её «стул», уже примерившиеся было к нему насекомые, сразу оставили в покое.
Чертыхнувшись, я присел рядом с подвинувшейся азари и приготовился ждать.
Вот ведь… бюрократия, очереди, двойные стандарты… сразу видно — разумная раса, блин.
Вызванный чиновник прибыл только минут через десять. Причем не прибежал, не примчался, а именно прибыл! Толстенький насекомыш, не уступающий размерами воину, но лишенный массивных «кос», взошел на борт курьера, словно инспектор таможенного управления. Не обращая внимания на почтительно расступающихся сородичей, прошествовал по пандусу, с флегматичным выражением на морде выслушал рассерженный монолог Л`Тари и, снисходительно шевельнув усами, — мол, спокойно, дамочка, разберемся, — уставился на меня таким взглядом, что рука сама собой дернулась к инструментрону, не дожидаясь сакраментального: «Документики предъявим, гражданин».
Но документов не потребовали. Чинуша молча таращился, я нервничал. На мгновение даже мысль промелькнула: может ему на лапу надо дать?
И только через пару минут я сообразил, что это он инструкции насчет меня получает. Ибо в отличие от рядовых особей (рабочих, солдат, воинов), способных общаться с царицей только в непосредственной близости, «чиновники» и «аристократы» несли в себе органический аналог квантового коммуникатора и потому «на связи» с главой улья находились постоянно, независимо от расстояния.
Чиновник, наконец, отмер, но ничуть не подобрел. Недовольно свистнул, приказывая следовать за собой, вывел нас с Л`Тари из корабля, а затем совершенно по-человечески, словно отделываясь от надоедливого посетителя, махнул лапой в сторону одной из пещер и утопал по своим насекомьим делам, оставив нам в качестве провожатых «омоновцев».
Общительный какой. Интересно, у него родственников в аппарате Удины нет?
Вообще, я представлял себе улей иначе. Ну там, загадочно, необычно… черт его знает как ещё, но точно не так. Хотя, может это нас черным ходом вели? Чтобы широкую общественность не шокировать? В общем, всё описание дороги можно было уложить в три слова: долго, скучно и темно. Бесконечный лабиринт пещер, изредка попадающиеся группы спешащих куда-то рабочих, патрули солдат, несколько подземных озер, через которые пришлось переходить по каменным мостикам (хорошо хоть не плыть), вот и весь улей.
Правда, ближе к центру стало интересней — стены пещер здесь носили следы обработки, рабочие не просто бегали, но и что-то делали, а кроме патрулей появились посты воинов. Кстати, что любопытно, на нас никто внимания не обращал. Прямо как у классиков: раз пришел человек, значит, так надо, а если не надо, то мигнут — и нет человека.
Непосредственно у покоев царицы полюбовался на очередное чудо генетики — внутреннюю стражу. Суровые такие товарищи, раза в полтора крупнее обычных воинов, и, что самое главное, вооруженные! То есть, не просто зубы-когти, а реально вооруженные! На каждом помимо природной брони были ещё и металлокерамические пластины, а на передних лапах висели подозрительные фиговины, которые с учетом размеров могли быть чем угодно, до тяжелого пулемета включительно.
Вот эти уже внимание обратили. Тщательно осмотрели, причем и нас, и наших сопровождающих, ощупали своими усиками… правда, бестолково как-то, на первый взгляд. Я даже собирался попенять царице, на недостаточную подготовку её «гвардии». Ну, в самом деле, кто ж так досмотр проводит?! Этот кадр, что нас обыскивал, он же своим напрочь директрису стрельбы перекрывал!
Собирался, да… пока не поднял взгляд и не обнаружил на потолке, прямо у себя над головой, ещё трёх гвардейцев, внимательно отслеживающих каждое наше движение.
Наконец, после охлопываний, осматриваний и ощупываний (ладно хоть на зуб не попробовали), нас допустили в святая святых.
Покои царицы оказались большой пещерой, в которой пол, стены, потолок были выстланы чем-то вроде очень плотной паутины, мягко пружинящей под ногами. И именно здесь звучала Песня. Ноты и переливы, складываясь в мелодию, словно пронизывали всё вокруг, рождая образы, чувства, эмоции… Даже пришлось на мгновение остановиться и потрясти головой, чтобы прогнать наваждение.
Впрочем, оказалось, что идти дальше невозможно, ибо тут было довольно людно. В смысле… рахно, в смысле… Короче, инсектов тут было много. В основном рабочие, которые, правда, сильно отличались от тех, что мы видели по дороге — вместо тусклых, поцарапанных и скругленных панцирей простых работяг, вокруг сверкали ограненные, словно только-только вышедшие из рук ювелира. Придворные, чо! Хотя суетились как бы не резвее простых. Ну да, за место надо держаться.
Блин и что теперь? Проталкиваться что ли?
Но раньше, чем я успел что-то придумать, в пещере прогудела басовитая нота и все эти придворные шустро разбежались кто куда, открывая дорогу к ложу царицы.
— Вау! — непроизвольно вырвалось у меня.
Мать улья была… потрясающа. Реальная царица ничуть не походила на кривую модельку геймдизайнеров, скорее выглядела как огромная живая драгоценность. Черный бриллиант брюшка, темное серебро лапок и усиков… При этом она не казалась муравьиной маткой из одного пуза, наоборот, была стройной и даже изящной.
Биовари, рисовальщики хреновы! Такую красоту своими ручонками испохабили!
Мельком покосившись на индикатор визора и, убедившись ещё раз, что атмосфера пригодна для дыхания, я снял шлем, вежливо склонив голову.
— Приветствую мать улья.
— Я буду переводить, коммандер, — так же снявшая шлем Л`Тари встала рядом с царицей.
— Нет, не надо. Мне нужно именно поговорить.
Вообще-то царица рахни вполне способна как считывать, так и передавать информацию человеку напрямую. Ведь её Пение — это целый букет из различных способов коммуникации, от банальных запахов до подобия телепатии. Как говорят сами рахни: «мы касаемся струн».
— Коммандер?! — удивилась азари.
Ну да, ну да. Мало кто решится буквально впустить к себе в сознание чужой разум. Это ведь в чём-то покруче Объятий Вечности. Но мне была нужна откровенность.
— Мисс Л`Тари, я знаю, что делаю. Если царица согласна…
Разливающаяся по помещению музыка сменила тональность.
Хм… будем считать, что да. Сделав несколько шагов вперед, я подошел вплотную к рахни.
Та повела головой и внезапно изогнулась всем телом, нависая надо мной.
— Твой голос изменился, маленькая царица, — прозвенело у меня в голове с ноткой недоумения.
«Упс. Хороший был я» — как-то отстраненно пронеслось на краю сознания, пока я любовался бликами света на зазубренных, словно обсидиановые ножи, жвалах.
Тоже красиво смотрится, кстати. И даже не страшно. В смысле уже не страшно — инстинкт самосохранения, напоследок пискнув, просто отключился от перегрузки. Чего уж, спалился, так спалился.
— Мы видим в нем металл, — мелодия царицы стала тревожной.
«Металл»?!
Страх вернулся, рывком. Липкий, парализующий, сковывающий мысли и заставляющий пальцы противно дрожать.
Потому что с «металлом» рахни ассоциировали Жнецов. Точнее их сигнал, сводящий с ума рядовых особей улья. «Металл в их Песне звучит диссонансом, он делает наших детей безумными». И если вспомнить намеки, что при воскрешении Шепард использовали технологии Коллекционеров, а также про то, что рахни могут чуять зомбированных… выходит, я — хаск?! Просто не до конца сформировавшийся? Но со временем…
— Царица, этот… металл в моём голосе, он того же цвета, что заставивший матерей Поющей планеты петь о разрушении? — сглотнув противную горечь, с трудом просипел я.
Рахни словно в сомнении пошевелила жвалами и осторожно коснулась усиком моей щеки.
— Нет, в нем нет диссонанса. Твой голос изменился, но цвет Песни остался прежним. Ты прошла линьку?
«Цвет остался прежним». Прежним. Остался. Значит, я всё же человек!
Покачнувшись на ватных ногах, я сделал шаг вперед и, ткнувшись плечом в бок царицы, сполз по нему на пол, едва успев ухватиться за лапу, чтобы не растянуться окончательно. Прислонился спиной к теплому боку и устало закрыл глаза.
Твою ж биомать! Хорошо, что импланты на сердце, а то бы точно инфаркт заработал.
В улье внезапно повисла тишина.
Это было настолько неожиданно, что глаза сами распахнулись, и до меня медленно так дошло, чего я тут творю. Уселся, как дома, царицу лапаю. Странно, что гвардейцы меня на куски не порвали за подобное святотатство. Наверное, полный шок помешал.
— Прости, это от неожиданности! — торопливо выдохнул я, чувствуя, что подняться на ноги пока не способен.
Царица как-то по-кошачьи изогнулась, сворачиваясь вокруг меня в клубок, и её голова оказалась прямо напротив моей.
— Как получилось, что ты не знаешь цвет своей Песни?
Правду, Женя, только правду, любую ложь или недомолвку тут заметят мгновенно.
— Это сложно объяснить, — произнес я, тщательно подбирая даже не слова, мысли. — Я… проходила линьку не в своем улье. И те, кто мне помогал… они не совсем друзья.
— Во время линьки мы беззащитны, — наставительно, с нотками укоризны, прозвенело в ответ. — Надо было спрятаться в тени, окружить себя воинами и заплести все ходы к покоям.
— Мой… улей оказался разрушен, так получилось, — торопливо пробормотал я в оправдание за свою глупость и беспечность.