Может потому, что это не только прошлое, но и возможное будущее? Ведь если мы проиграем, то же самое останется и от нас. От людей, азари, кроганов, турианцев… ото всех. Занесенные песком или снегом мертвые руины, которые через тысячи лет будут раскапывать археологи каких-нибудь ягов или релой.
Под ногой что-то звякнуло. Нагнувшись, я подобрал оплавленную пластинку с полустертой надписью «…ндия SR1/5476-09» и, повертев её в руках, сунул в карман. На память о будущем.
— Капитан, мы тут закончили, — прозвучал из инструментрона голос Адамса.
— Иду, — откликнулся я и, не оборачиваясь, сбежал вниз по лестнице.
Снаружи техники успели расчистить площадку и собрать что-то вроде постамента, на который и установили памятник. Скромный, без изысков и пафоса. Простая плита из полированного металла с выгравированным на ней списком из двух десятков имен.
Я присоединился к молчаливо стоявшим разумным. Рекс, Гаррус, Лиара, Адамс, Танака… даже Джокер в кои-то веки выбрался из пилотского кресла и сейчас, кусая губы, стоял рядом с Чаквас.
Помнится в игре, проходя миссию на Алкере, я долго морщился. Ведь по канону экипаж первой «Нормандии» спасся, а тут на тебе — двадцать погибших. Откуда? Опять биовари фигню гонят.
Оказалось, не гонят. То ли сценаристы сами толком не знали что к чему, то ли не сочли нужным объяснять… но погибших действительно было два десятка. Вот только в большинстве не из экипажа. Военная полиция — те самые «болванчики» на постах у дверей, над которыми потешались почти все игроки. И которые по боевому расписанию составляли дивизион борьбы за живучесть.
Именно они, пробираясь через превратившиеся в груду искорёженного металла отсеки, запускали аварийные генераторы, заводили силовые пластыри и восстанавливали энерговоды. Они не стреляли во врага, но вели бой. Боролись за жизнь. Не свою, чужую. И победили.
«В результате боевого столкновения экипаж фрегата понес незначительные потери», — как с удовлетворением написали в рапорте чиновники от ВКС.
Всё верно. Ведь те, другие, кто задохнулся в вакууме, превратился в обугленную головешку под хлещущим из разорванной магистрали охладителем, или разлетелся кровавой пылью от вторичной детонации… они же вообще по другому ведомству.
Присев, я смахнул с памятника снежную пыль.
Спасибо вам, ребята. И простите, что я вас совсем не помню.
— Мы отомстим, капитан, — выдохнул Моро, сделав глоток из протянутой ему Танакой фляжки. — Долбаные жуки ещё проклянут тот день, когда вылезли из своей задницы!
— Нет, Джокер, не будем мы никому мстить, — тихо произнес я, поднимаясь на ноги и забирая у него фляжку. Внутри оказалось классическое «шило» — спирт, разведенный водой.
Так же сделав глоток, мотнул головой, продолжив:
— Мы их просто убьём. Всех.
Джокер, покосившись, молча кивнул.
— Вот, капитан, как вы просили, — Адамс протянул мне небольшой шар из прозрачного пластика, внутри которого колыхался крохотный язычок пламени.
— Спасибо, Грэг, — поблагодарил я, аккуратно опуская шар на постамент перед памятником. Пусть это не Вечный огонь, но… не цветы же здесь возлагать на снегу и морозе.
Отблески пламени заиграли на металле памятника, освещая выгравированные на нем имена, и от этого стало словно бы чуть теплее.
Наверное, ещё стоило сказать что-нибудь значительное, но я никогда не умел произносить пафосные речи. Да и зачем? Все, кто сейчас тут собрался, и так всё понимали, и в призывах с лозунгами не нуждались.
Оглядевшись, я сам себе кивнул. Да, пожалуй, всё правильно. Стандартного элемента питания в подставке хватит года на три, а там вернемся, заменим.
Главное, чтобы было кому вернуться.
Глава 90. Контакт третьей степени
Кто не спрятался — тот в военкомат
(объявление в деканате)
Мы уже свернулись и даже успели погрузиться в челнок, когда в коммуникаторе внезапно зазвучала скороговорка Сюзи:
— Внимание! Обнаружен противник! Право тридцать два, удаление сорок, геты!
— Сколько? — торопливо открыв инструментрон, я махнул ИскИну, чтобы вывела на него тактическую карту.
— Зафиксирована одна пехотная платформа. Так как другие платформы не обнаружены, требуется немедленный запуск зондов для развертывания поисковой сети.
— Вовремя они, а то какой же памятник без вражеских костей! — прорычал Рекс, выхватывая из-за спины дробовик и кивая Гранту: — Ну что, малыш, почтим погибших хорошей дракой?
— Ах-ха! — согласно оскалился тот. — Надеюсь, железяк много, хватит на достойный курган.
— Стоять! — тормознул я уже готовых сорваться вперед кроганов. — Сюзи, с чего ты взяла, что этот гет не один?
— Капитан, но гет просто не может быть один!
Это да, одиночных гетов в принципе не бывает. Если только…
— Сюзи, координаты гета и передатчика, что мы тут оставили, совпадают?
— Да, капитан, — после секундной заминки подтвердила ИскИн.
Ну вот, кажется, моя идея выйти на связь с гетами сработала. Правда, несколько раньше, чем я рассчитывал. Суть была проста: с тем гетом, которого мы отпустили на Айте, я передал в Общность координаты Алкеры. А уже здесь мои инженеры заныкали передатчик с шифратором, имеющий прямой выход на коммуникационный комплекс «Нормандии». И вот он, контакт.
— Та-ак, всем оставаться на местах. Пойду, встречу гостя.
— Шепард! — Рекс и Гаррус рявкают в один голос.
— Шеп… Джейн… — Лиара. Глазищи огромные, испуганные.
Как можно спокойнее машу рукой.
— Расслабьтесь, народ, война отменяется.
— Откуда ты знаешь?! — Теперь уже все трое хором.
Остальная команда молчит, но по лицам видно, что просто не успели к воплю присоединиться.
Вздыхаю.
— Элементарно. Мы почти сутки в системе и за это время не засекли ни одного корабля. Выходит, этот гет не прилетел только что, а давно тут сидит, и вылез, лишь когда увидел, что мы собираемся улетать. Хотел бы напасть, напал бы из засады. Железяки в плане тактики, конечно, тормоза, но не идиоты.
Ободряюще улыбнувшись Лиаре, я выпрыгнул из челнока и невольно поежился — усилившийся ветер явно превращался в буран. На всякий случай ещё раз махнул своим, чтобы не высовывались и быстрым шагом двинулся в сторону передатчика.
Правда, меня тут же догнал шар инженерного дрона.
— Сюзи, говорю же, война отменяется, — покосился я на него.
— Данный дрон не несёт вооружения, поэтому не может считаться боевым, — заявила ИскИн.
— Серьезно? А как же…?
— Плазменный резак является инженерным оборудованием.
— А тогда…?
— Проектор силового поля входит в технологическую оснастку.
— А…?
— Заряды «Си-14» предназначены для сейсмического сканирования.
Покачав головой, я невольно усмехнулся:
— Всё с тобой ясно,… советский мирный трактор (1). Ладно, идем, будешь вести протокол исторической встречи.
Возле обломка пилона, куда инженеры запрятали передатчик, нас действительно дожидался одиночный гет. Обычный такой пехотинец, на первый взгляд — пропорции тела почти человеческие, две руки, две ноги, «фонарик» над плечами. Хотя вообще-то этот «фонарик» не голова в прямом смысле, ибо мозгов там нет, а сенсорный модуль.
Но это на первый. Если же присмотреться, сразу бросались в глаза окружавшие линзу «фонарика» подвижные пластины, сейчас плотно прижатые к голове, и торчащий над левым плечом приклад сложенной по-походному снайперки. «Вдовы», судя по форме. Причем не облегченной, как у Гарруса, а оригинальной.
— Гет, ты меня понимаешь? — спросил я, останавливаясь в паре метров от синтетика.
— Да, — механически-безэмоционально протрещал он.
Значит, точно не пехотинец. Стандартные платформы вообще голосовых модулей не имеют.
— Ты здесь один?
— Да.
— Ты нападешь? — вопрос, конечно, предельно дурацкий, но ничего умнее в данный момент мне просто в голову не пришло.
— Нет.
Я с некоторым трудом подавил облегченный вздох, пробормотав себе под нос:
— Хоть какое-то разнообразие, а то до этого все геты усиленно пытались мне голову отстрелить.
Но гет услышал, протрещав:
— Мы никогда не встречались, Шепард-коммандер.
— Да я не про тебя конкретно, — отмахнулся я. — Про других гетов.
— Мы все — гет, и впервые вступили с вами в контакт сейчас.
— Э-ээ… — Я потряс головой, пытаясь сообразить, что он имеет ввиду. — Впервые? Но ты же меня знаешь.
— Данные получены из экстранета.
— Из экстранета… — я невольно застонал, вспомнив статьи всяких «экспертов» о Шепард. — Представляю, что вы там насобирали.
— Нам известно о низком уровне достоверности информации, передаваемой по незащищенным каналам, — словно бы даже сочувственно протрещал гет. — Результаты поиска проходили перекрестную проверку.
— Мда? И что у вас получилось в итоге? — всё ещё с сомнением поинтересовался я.
— Джейн Ханна Шепард. Человек. Альянс Систем. Коммандер. Спектр. Воевала с Еретиками. Руководила уничтожением Старой машины.
— Негусто.
— Остальная информация имеет низкий коэффициент. В анализе не учитывается.
— Ну… разумно, — вынужден был признать я. — Итак, получается на Иден Прайм и Цитадели мы воевали не с гетами?
— Еретики не геты.
— И в чем разница?
— Геты сами выбирают будущее, Еретики выпрашивают его у Старых Машин. Они не часть нас.
— Старые Машины — это Жнецы?
— «Жнецы» — наименование, основанное на предрассудках протеан. Мы называем их Старыми Машинами.
Я раздраженно отмахнулся.
— Да наплевать, как этих каракатиц не назови, суть не изменится.
Гет пошевелил пластинами, словно в раздумьях.
— Подтверждаем. Базовая функция предмета остается неизменной независимо от наименования.
Я только беззвучно вздохнул. «Остается неизменной»… Всё же синтетики во многом наивны. Куда им до наших игр словами и подмены понятий. Ни тебе «миротворческих» бомбардировок, ни «бремени белого человека», ни полит-технологий. Война — значит война, враг — значит враг, друг — значит друг. Просто и логично. Дети природы, блин.