— Капни ещё чуток.
Взявшись за бутылку, тот с сомнением покосился на меня:
— Может не стоит?
— Все, все, в порядке я уже. Налей чуть-чуть, горло смочить, и хватит.
Влив в себя самогон как лекарство, я отставил стакан в сторону.
— Что предлагаю… Видишь ли, я немного знаю этого саларианца, он, конечно, псих, но не подонок. Вон, после работы над генофагом на «Омегу» подался — клинику там бесплатную открыл, грехи искупать взялся.
— Сейчас заплачу от умиления, — скривился Рекс.
— Зря ерничаешь, — покачал я головой. — Он действительно считает, что делал как лучше. Убежден, что выбрал меньшее зло. То есть, силой заставить его работать над лекарством не получится, но вот переубедить, что этот долбанный генофаг в сто раз хуже прямого геноцида… вполне возможно.
— А если не получится? Если он откажется?
— Тогда… — Я устало потер лицо. — Тогда заберем наработки Мэлона и будем искать других. Подключим Лиару, благо у неё возможностей сейчас хоть отбавляй, найдет кого угодно.
— А сам Мэлон? Раз ты говоришь, что у него уже есть успехи.
— В том то и дело, что нет у него успехов, — с досадой отмахнулся я. — Идею-то он нащупал, но вот что дальше делать, не знает. Тычется вслепую, как щенок. Народу своими опытами загубил дохрена, а толку — ноль.
— Понятно, — поморщился Урднот. — И как ты планируешь убеждать Солуса?
— Экскурсию ему устроить… — жёстко оскалился я, — по местам, млять, боевой славы. Пусть своими глазами полюбуется на это «меньшее зло»! Можешь организовать ему поход в женский лагерь? Только аккуратно, чтобы, не дай бог, не прибили его там.
Рекс задумался, постукивая пальцами по столу.
— Это не так просто, — наконец произнес он. — Женщины к себе чужаков не пускают. Тем более саларианца. Надо с их шаманом поговорить. Если она даст добро…
— Стоп, а шаман у них не Бакара случаем?
— Нет, — удивленно посмотрел на меня Рекс. — Бакара была шаманом, но она пропала с месяц назад вместе с несколькими женщинами. Их грузовик в песчаную бурю угодил. Мы искали, но… — Он развел руками.
Черт, что-то я напутал. Или тут не канон? Блин, как же в игре-то было… Кажется, она принимала участие в опытах Мэлона. Или потом уже с ней Солус работал? Помню только, что Бакару по квесту на Сур`Кеш спасать надо было, но это уже в третьей части игры. Ладно, все равно сейчас не вспомню.
— Жаль, она разумная тетка была, насколько знаю.
— Да, — вздохнул Рекс. — Была. Мы с ней торговую площадку организовывали. И вот… Это Тучанка, Шепард.
— А новый шаман? С ней как, договориться можно?
— Можно в принципе. Она ученица Бакары. Только вот как ей объяснить, зачем саларианца в лагерь притащить надо?
— Хм… а если его туда на помощь отправить? Ну, ты же сам говорил, что у вас с учеными плохо, вот и пусть он по какому-нибудь вопросу консультацию проведет.
Загоревшись этой идеей я, вскочив, забегал по комнате:
— Нет, а, правда! Выбрать что-нибудь такое… такое… мирное и важное. И отправить Солуса на помощь. Пусть не только проникнется, чего он натворил, но и убедится, что кроганы изменились.
— Ну… — Рекс задумчиво поскреб налобную пластину, — помощь там, конечно, не помешает. С теми же опреснительными водорослями, что мы вывели. Что-то с ними не так последнее время, — дохнут. И никто не может разобраться почему.
— Во-от! — ткнул я в него пальцем. — Хороший повод. Договорись с шаманом женщин, а? Саларианца беру на себя, думаю, не откажется помочь.
— Сделаю, — кивнул он. — Ты, главное, саларианца убеди.
— Убедю, в смысле убеждю… Тьфу ты! В общем, договорюсь. Давай, разлей, что там осталось, да я на «Нормандию».
— Шепард, если все получится, если будет лекарство от генофага…
— Не «если», Рекс! Не если, а когда будет лекарство! Первенца в мою честь назовешь. Ну, в смысле, девочку.
— Урднот Джейн… — кроган осклабился. — Ха! Мне нравится.
***
— Ну что, профессор, решили проблему? — прокричал я сквозь шум двигателя вездехода.
— Что? — вскинулся саларианец. — А, да. Не сложно. Изменение химического состава грунтовых вод. Порекомендовал комплекс добавок.
Ответив, Солус снова погрузился в размышления.
Он вообще, после посещения женского лагеря ходил как пыльным мешком стукнутый. Видно хватанул впечатлений полной ложкой. Ну, понятно, это не модельки на компьютере строить, рассчитывая «снижение уровня популяции»… Смотреть в потухшие глаза женщин, которых твоя работа обрекла на прозябание, лишив самого смысла жизни… Бр-ррр.
Передернувшись как от озноба, я оставил саларианца в покое, уставившись за окно на проносящийся мимо пейзаж.
Мда, постапокалипсис во всей красе — занесенные песком руины зданий, обрушенные автострады, огромные воронки от взрывов… А ведь когда-то Тучанка купалась в зелени. Вот только череда войн превратила цветущую планету в выжженное пепелище.
Эх, сюда бы экскурсии устраивать для всяких любителей помахать оружием. Чтобы прониклись. До самых печенок. А тех, кто не проникнется, тут и оставлять, на свежем, блин, воздухе.
Нырнув под остатки моста, вездеход остановился.
— Выгружаемся!
Надев шлем, я толкнул сидящего рядом Солуса:
— Приехали, профессор.
— Да. Конечно, — вынырнул тот из раздумий. — Готов.
— Джейкоб, Заид, вы с профессором. Ни на шаг от него! Джейкоб — старший.
— Слушаюсь, капитан! — козырнул Тейлор.
Массани только кивнул, — понял, мол.
Выпрыгнув из вездехода, я покосился на показатель температуры в углу визора. Плюс пятьдесят два! И это в тени!
— Шепард! — махнул рукой стоящий в группе соплеменников Рекс. — Заканчиваем зачистку больницы.
— Ты предупреди своих, чтобы поаккуратней там, — попросил я, подходя к нему. — А то, не дай Бог, чего-нибудь важное разнесут, и без данных останемся.
— Предупредил, предупредил, — мотнул он головой и, машинально понизив голос, добавил: — С вами Ронт пойдет. Он знает насчет саларианца, а вот остальным не стоит. Рано.
— Да понимаю, чай не дура. Если вся Тучанка узнает, тут такое начнется.
— Вот именно.
Спустившись в подвалы бывшей больницы, я огляделся — что-то мало это похоже на лабораторию: обшарпанные стены, полуобвалившиеся лестничные марши, мусор в коридорах… Правда, судя по тусклым лампам на потолке, энергия тут есть.
Кивнув на боковой проход, выглядевший менее заброшенным, спросил:
— А там что?
— Тюрьма, — буркнул Ронт.
Я замер. Какая ещё, нахрен, тюрьма?!
— Рекс, мы тут задержимся на пару минут, посмотрим.
— Хорошо, только не долго.
Вот черт! Действительно, тюрьма. Камеры, точнее бывшие палаты, дверные проемы которых наскоро заделаны решетками. Внутри никакой мебели, только несколько брошенных прямо на пол матрацев.
И скрюченные тела людей на них.
Мля, это не больница, это концлагерь какой-то!
— Мертвы. Позы неестественны. Надо осмотреть, — протараторил Солус, останавливаясь перед одной из камер.
Я кивнул Ронту и тот, окутавшись на мгновение биотикой, выворотил решетку.
Вбежав внутрь, Солус присел рядом с одним из тел, бормоча:
— Язвы, опухоли, следы от жгутов на запястьях и коленях. Проводились множественные инъекции. Подопытный. Жертва эксперимента.
— Профессор, опознать его можно?
Солус, открыв инструментрон, запустил сканирование.
— Контрольного чипа нет. Идентификатора нет. Не раб, не заключенный. Татуировки. Скорее всего, наемник. Сниму биометрические данные.
Блин, по канону Мэлон тоже в экспериментах не стеснялся. Но там-то был один непонятный труп, а тут… трое в этой камере, двое в соседней… да и остальные не пустые. Млять!
— Профессор, вы можете определить цель проводившихся опытов?
— Судя по расположению опухолей — вызов мутации шишковидного тела и надпочечников. Изменение гормонального фона, — он покачал головой: — Сложно сказать. Много вариантов.
— Это может быть экспериментом по созданию лекарства от генофага.
— Генофага?! — вскинулся Солус.
— Тише, профессор, не кричите. Так, может быть?
— Теоретически, — нехотя кивнул саларианец. — Метод перебора. Варварство. Нет места в настоящей науке. Но, возможно.
Выпрямившись, он повернулся ко мне:
— Мы должны это остановить!
Угу. Кто бы возражал. Мне бы ещё удержаться и не прибить твоего ученичка, паскуду такую.
— Ладно, идемте.
— Шепард, работа над генофагом. Вы думаете, Мэлон?
— Я не «думаете», профессор, я «знаете», — вздохнул я.
— Невозможно! Немыслимо! Он не мог так поступить!
— А вы считаете, вас одного совесть грызет за массовые убийства?
— Нет! — замотал головой Солус. — Никого не убили! Снизили рождаемость.
— Ну, да, теперь это так называется.
— Многих убил. Много способов. Пистолет, нож, наркотики, техника, однажды даже вилы и мотыга. Но не лекарство! Врач, ученый, не убийца. Генофаг — лекарство. Не ядерная бомба. От вируса нет кратеров. Разрушения от кроганов, не от саларианцев. Не от меня.
Ага. То есть, когда он кого-то там мотыгой закопал — это убийство, а когда из-за созданного им вируса рождаются мертвые дети — это, млять, лекарство, и он не убийца, а врач! Ахринеть логика!
— Ваш генофаг превратил нас в дикарей! — прорычал молчавший до этого Ронт.
— Не было другого выхода, — помотал головой Солус. — Война. Кроганы отказывались вступать в переговоры. Бесконтрольное увеличение популяции. Выбор: генофаг или геноцид. Совет настаивал на уничтожении. Спасли кроганов.
— Спасли?! — взревел Ронт, делая шаг к саларианцу.
— Остынь, Ронт, — заступил я ему дорогу. — Тут он прав. Ваши предки не собирались договариваться, а просто начали захват чужих колоний. Вас могли уничтожить, так же как рахни.
— Уж лучше бы уничтожили, — с горечью выдохнул кроган.
— Невозможно! — всплеснул руками Солус. — Любая жизнь ценна! Уничтожение рахни — трагедия. Нельзя повторять!
Оттолкнув меня, Ронт подошел к саларианцу и, пригнувшись, пристально посмотрел ему в глаза.