— Я? Я выполняла свой гражданский долг. Как и положено законопослушной гражданке.
— Шепард!
— Советник, — вздохнул я, — вы сами слышали отчет экспертов, что этот «ящик» так и не был вскрыт. И о том, что в нем находилось, я знаю не больше вашего.
— Тогда какого черта вы вообще это затеяли?! — вскипел Удина. — Этот ваш Гок…
— Хок, — поправил я. — Донован Хок.
Удина набрал побольше воздуха, явно собираясь разразиться речью о репутации человечества, политических последствиях и моем непонимании текущего момента, но так как у меня не было никакого желания выслушивать его причитания, я на одном дыхании продолжил:
— Могу только предположить, что информация, содержащаяся в ящике, касалась Альянса и её обнародование могло поставить в сложное положение Ассамблею. Разумеется, прежде чем прийти в СБЦ, я проинформировала адмирала Андерсона о всех деталях данного дела, добавив свои предположения о возможных проблемах при обнародовании этой информации.
Закончив монолог, с некоторой гордостью посмотрел на Удину — эк я по-бюрократски! Аж самому понравилось!
Тот, ухватив себя за подбородок, уставился куда-то вдаль.
— Значит, Андерсон уже в курсе… — протянул он через минуту. — И задержать этого Хока для дачи показаний…
— Вы думаете, СБ Альянса сможет его задержать? — перебил я, так же задумчиво потерев подбородок. — Сильно в этом сомневаюсь. Такие как Хок, постоянно сбегают в неизвестном направлении. И с концами.
Мы с Удиной понимающе переглянулись. Ну да, кто же будет официально арестовывать носителя подобной информации. Не-ет, таких похищают заранее неустановленные личности и увозят в заранее неизвестном направлении. А то и просто… был человек, и нету.
— Ладно, Шепард, мне пора идти, держите меня в курсе, — пробормотал Удина и, резко развернувшись, зашагал по коридору на выход, оставив меня в легком недоумении. В курсе чего? Или это у него уже в привычку вошло всем ценные указания раздавать? Типа, сделайте что-нибудь, потом доложите как надо.
Ну да фиг с ним. Главное, что я разом избавился от двух проблем: Хока и «ящика». Всегда бы так.
Кстати, а ведь Хок и сам точно не знает, что находилось в этом имплантате! Но, чует мое ренегадское сердце, убедить в этом хмурых дознавателей Альянса ему будет нелегко. И ждут его посему впечатления незабываемые. Эх, я бы ему даже цветов на могилку прислал. Из девичьей сентиментальности. Вот только не будет у него могилки, пропадет широко известный в узких кругах контрабандист и работорговец Донован Хок без вести. Какая жалость, какой жестокий мир. Хе-хе.
Выйдя из участка, я глубоко вздохнул, расправил плечи (всё же ещё один камень с них долой), и направился в кафе через дорогу к поджидающему меня там Массани. Который развлекался тем, что под мрачными взглядами дюжины полицейских заигрывал с официанткой. Вполне успешно: официантка кокетничала и смущалась, копы тихо зверели, Массани довольно скалился… в общем, никто не скучал.
— Развлекаешься, Заид? — фыркнул я, подсаживаясь к нему и чуть кивая в сторону сидящих за соседними столиками полицейских разной степени озверелости.
— Понятия не имею, чего они таращатся, — ухмыльнулся Массани. — Я же ничего не нарушаю.
Ага. Сидит, значит, в «их» кафе (а каким ещё может быть заведение через дорогу от полицейского участка) какой-то охреневший наемник и прямо у них на глазах нагло клеит девиц, которых они явно так же привыкли считать «своими». Ну, в самом деле, чем им быть недовольными?
В очередной раз подмигнув проходящей мимо официанточке, Массани повернулся ко мне:
— Какие планы?
— Да собственно все, — пожал я плечами. — Можем возвращаться. Посмотри, когда там ближайший рейс на Иллиум.
И, пока Массани разыскивал расписание кораблей, открыл ежедневник. Так, что тут у нас? Ага, маникюрный салон. А потом… потом…
— Шепард, рейс через четыре часа, — занервничал Массани, увидев, как я задумчиво разглядываю рекламу торговой сети «Белая лилия».
— Что?
— Корабль. Иллиум. Через четыре часа.
— М-да? — Мне осталось лишь огорченно вздохнуть. Четыре часа — это ни о чем. Так, блузку выбрать, да туфельки присмотреть.
Ладно, магазины отменяются, но в салон-то я успею. Активировав на инструментроне зеркало, повертел головой. Вот, и челку подровняю заодно.
***
Вышагивая по направлению к пассажирскому терминалу, я подбивал итоги визита на Цитадель и довольно жмурился.
Что мы имеем: избавился от «ящика», а заодно и от Хока, привел себя в порядок, присмотрел в каталоге «Лотто» симпатичный костюмчик (брючки, приталенный пиджак, интегрированный щит и кобура скрытого ношения под «Палач М»), полусапожки к этому костюму, и даже прикинул насчет подарка Лиаре. Да, поездка определенно удалась! Правда, недовольно бурчащий Массани со мной был явно не согласен. Подумаешь, три часа в салоне. Он-то просто сидел, листая гламурные журналы, а я героически превозмогал все эти маникюры, педикюры и прочие завивки с укладками. Так что нечего ворчать, мне гораздо хуже пришлось!
— Джейн Шепард! — внезапно прозвучавший за спиной гневный женский голос буквально пришпилил меня к полу.
Ой…
Под отдающийся звоном в ушах топот мурашек по позвоночнику, я ме-едленно обернулся к приближающейся женщине в форме адмирала ВКС Альянса. Очень рассерженной женщине. И очень знакомой — это лицо, ну разве что чуть помоложе, я каждое утро в зеркале вижу.
Подойдя, женщина остановилась, и, уперев руки в бока, прожгла меня суровым взглядом.
— Извольте объяснить, юная леди, почему о том, что моя единственная дочь жива, я узнаю от чиновников Альянса?!
То есть, получается, это… Ханна Шепард, моя… моя…
— М-мамочки, — пролепетал я в ужасе.
— Что, м-мамочки?! — передразнила меня женщина. — Почему о том, что ты жива, мне сообщает Удина?! Что, трудно было написать пару строк?!
— Я-яа… — Ну, Мудина, я тебе это припомню!
— Где тебя носило, черт возьми?!
— Я… меня… — Не зная, что сказать, я с перепугу бухнул первое, что пришло в голову: — Меня не было.
— Что значит, не было? — нахмурилась Ханна.
— В живых не было.
Ханна пару секунд недоуменно моргала, а затем, схватив меня за руку, оттащила в сторону. Дернувшийся было следом Массани встретился с ней взглядом и остался на месте, старательно прикинувшись ветошью. Даже дышать, кажется, стал через раз.
Я же, будучи оттранспортирован с дороги, был с беспокойством ощупан, осмотрен на предмет комплектности, отруган за шрамы и общий бледный вид… Наконец, закончив инвентаризацию и убедившись, что все у меня в наличии, а кроме шрамов повреждения отсутствуют, Шепард-старшая облегченно вздохнула и, крутнувшись на каблуках, коротко приказала:
— За мной!
— Не могу, — взмолился я. — У меня корабль через двадцать минут!
— Так… — Ханна резко развернулась, нахмурившись. — Дай угадаю: ты снова вляпалась какое-то жутко секретное задание.
— А-ага, — судорожно кивнул я.
— Это кто? — она глазами указала на Массани.
— Охрана.
— Удина сказал, что ты в отставке.
— Технически — да.
— Альянс или Совет?
— Э-ээ… скорее Альянс. Хотя… там все сложно.
— Понятно. — Ханна тяжело вздохнула и, порывисто обняв меня, поцеловала в щеку: — Береги себя.
Покосившись на Массани, добавила:
— И не заставляй маму краснеть.
— Й-я-а… ясно, — я, с трудом проглотив комок в горле, кивнул.
— И напиши при случае. — Она, словно ребенку, взъерошила мне чёлку. — Все, беги, а то на корабль опоздаешь.
— Ага.
На подкашивающихся ногах я поплелся к терминалу. В абсолютно пустой голове со звоном перекатывалась одна единственная мысль:
Вот это попал!
До своей каюты на пассажирском лайнере я добрался в режиме автопилота, не особо реагируя на окружающую действительность. Бросил куда-то в угол сумку, стащил ботинки и, рухнув на кровать, заложил руки за голову.
Шепард-старшая… а ведь она очень похожа на маму из той, первой жизни. Не внешне, нет, а вот этим — убедиться, что жив-здоров, поругать непутевое дите, а потом вздохнуть: «беги, а то опоздаешь». Но, она же не мама. То есть, мама… но… не моя. В смысле, моя … То есть, я же не Шепард, и… Но она об этом не знает! А я? Я сам знаю, кто я такой? Джейн? Женя? Кто?
Дело-то не в привычке писать сидя и носить трусы с кружевами, а в характере. В восприятии и поступках. Узнай я в первой жизни, что мне всего два года осталось, по потолку бы поди бегал или запил по черному, а тут… ну осталось, ну два… Больше боюсь не успеть или не справиться. Ведь тогда погибнут все, кто мне дорог. Кто мне доверяет и идет за мной.
А с тем наемником из «Затмения» в особняке Хока… — подняв левую руку, я уже привычно подогнул большой палец, сжав остальные в кулак, и повертел кистью, рассматривая мгновенно сформированный инструментроном омни-клинок, — …жалко мне его? Переживаю? Да нифига. Ни радости, ни сожаления. Просто, убрал помеху. «Что вы чувствуете, стреляя в людей? — Отдачу».
Захотелось истерически рассмеяться — жаловался, что роялями не снабдили? Так, на тебе! Получи и распишись! Характер офицера спецназа — это не какое-то там кунфу с суперской силой, это, блин, всем роялям рояль!
«Ну и нехрен переживать. Останься ты тем домашним мальчиком Женей, тебя бы в первом же бою грохнули», — пробурчал внутренний голос.
Как это нехрен? А истерика? А в подушку пореветь? А волосы на голове повыдирать? Как женщина — имею право!
«А ты их потом обратно в прическу уложить сумеешь… женщина?»
Я машинально потянул себя за челку, вздохнув. Да уж, женщина из меня… примерно как мужчина. Русалка, блин. Ни рыба, ни мясо, ни сало. Перекатившись на живот, зарылся лицом в подушку. Истерика — это лишнее, волосы дергать — вообще перебор, а вот похныкать… Мужчины ругаются, чтобы не плакать, женщины плачут, чтобы не ругаться…
Обняв подушку покрепче, я с наслаждением разревелся. Просто так. От всего идиотизма моей нынешней жизни.