Бандит кивнул:
— Хорошо, бои в смешанных парах вызывают больший интерес.
Леон зажал в руках секиру, другого оружия у них не было:
— Хоть бы щит дали! — Проскулил он. А так попробуй этим оружием парируй, бить легко, защищаться трудно. Его противника привычным жестом перебросил секиру из правой руки в левую и захохотал:
— Что игрек, очко играет?
Леон рыкнул:
— Не будь таким снобом! Я постараюсь оставить тебя живым.
— А я тебя, нет! Ты должен знать, за чем пришел. — Мальчишка высунул язык.
Прозвучал горн — ребята сблизились. Леону не хотелось убивать, взрослых он почти всех ненавидел, но тут противник почти ровесник и, судя по всему, несчастный ребенок. Даже под ложечкой не приятно сосет, вот Тим делает выпад, он слишком высоко поднимает топор, его можно перехватить и врезать по животу. Леон не делает этого и уклоняется. Лезвие проходит мимо. Тим улыбается, у него не хватает верхних зубов — видимо выбили в схватке.
Мальчишка прыгает, стараясь, одновременно с замахом, достать ногой в пах — прием распространенный и, как правило, эффективный. Леон начеку, отбивает выпады, звенит железо, летят искры. Затем снова атака, топор мелькает словно пропеллер, мальчик отходит. Тим кричит:
— Боишься, трус!
— Нет! Ни капельки! — Отвечает Леон.
— Так почему отходишь, а не дерешься? — Орет Тим.
— Тебя дурака жалко!
Местный чемпион свирепеет, его покрытое шрамами тело, блестит от пота, он бросается вперед и, как всегда, на доли секунды не успевает. Леон уже стал подумывать над тем, чтобы подловив момент, дать плашмя секирой по голове — обезвредить не убивая. В этот момент он вдруг почувствовал сильный ожог, стальное покрытие на котором дрались они, было сплошь покрыто маленькими дырочками, и вот из них стали вырываться струйки газа — пламя хищно лизнуло детскую пятку. Леон сдержал, крик, но потерял концентрацию и острая секира едва не распорола грудь, лезвие разрезало кожу и часть мяса, прошло по скользящей. Боль придала мальчику ярости. Он с такой силой атаковал, что вышиб из рук Тима топор. Тот отступил, и в этот момент пламя обожгло и его. Злость Леона разом улетучилась, он обратил внимание на многострадальные ноги своего визави — все в ожогах, рубцах, ссадинах, один палец даже отрублен. Похоже, тут страшно достается мальчишкам, слишком много подонков, которым нравится мучить детей.
Леон вновь отвлекся и был тут же наказан, его ударили ногой в живот, Тим бил со всей яростью. Мальчика отбросило, и он упал спиной на решетку. Та среагировала, врезав сильнейшим зарядом тока. Леон простонал:
— О злой рок! — Его волосы встали торчком.
Тим подхватил секиру и угрожающе занес над головой. Тут уже Леон не выдержал, ударил ногой под коленку, и так врезал своим топором, что у его противника посинела рука. Тим отступил, взялся сразу двумя конечностями за оружие.
Он понял, что его противник далеко не теленок. Леон перешел в наступление, единственное, что его беспокоило, это не убить. Огненные фонтанчики вспыхивали все чаще, приходилось подпрыгивать и уклоняться. Было видно, это делалось нарочно, публика свистела, а глаза богатеньких детей светились от восторга. Леону было ужасно противно за весь род людской, за пристрастие человека к таким жутким зрелищам.
— Я не знаю, каким нужно черствым сердцем обладать Всевышнему, чтобы создать человека по образу и подобию своему. Это явный перебор, безмозглые звери ведут себя лучше!
Тим несколько раз пробовал достать Леона. Один раз ему удалось рассечь бок. Леон ойкнул и рубанул по руке. Мышцы предплечья лопнули, полилась кровь, мальчишка упал, его пальнуло огоньком. Тим вскочил и одной левой рукой взмахнул секирой, но Леон ее вышиб. Затем мальчик провел то, что давно планировал, врезал плашмя по голове. Тим дернулся, но тут же вскочил и бросился вперед, удар был слишком слаб, Леон опасался, что убьет, и сдержал руку. Мальчику пришлось встретить врага коленом в челюсть. И без того щербатый рот лишился новых зубов, а затем последовали удары кулаком в висок. Тим упал, на этот раз надолго лишившись сознания.
Публика неистовствовала:
— Добей его! Добей! — Раздавались крики.
Леон повернул мальчика на спину, в бессознательном состоянии он смотрелся таким искромсанным и жалким, что Люфиро крикнула:
— Я не буду драться, не хочу детей калечить.
— Добей его! Добей!
— Никогда, это честный боец! — Во всю глотку крикнул Леон.
Словно назло пламя вспыхнуло сильнее, струи огня опалили кожу ребенка. Леон бросился на подиум, взвалил мальчишку себе на плечи. Тогда огоньки стали преследовать и его, обжигая босые ноги Леона. Мальчик усиленно тряс дверь, стараясь вырваться из ловушки. Она не подавалась. Тогда Леон хотел было произнести заклинание, превращавшее его в мультяшку-берссека, как в дело вмешался Легион.
— Пацан выиграл и если он не хочет убивать, то это его право. Кроме того, Тим не первый раз нас радует боями, пускай живет и сражается.
Разумные слова криминального авторитета подействовали, двери открылись и измученный Леон с ношей на плечах вышел из «зверинца».
— Какой кошмар! — Произнес он.
Легион ответил:
— Мне тоже не нравиться, когда мучают детей, но посмотри, в каком восторге публика.
Леон вздохнул, особенно противно видеть сияющие лица сверстников мальчиков и девочек. Ну, как можно быть такими жестокими в столь нежном возрасте.
— Я лично никогда не бил лежачего.
Легион ехидно буркнул:
— А Кувалду?
Мальчик уверенно ответил:
— Так тот был взрослый бандит!
Главарь заметил:
— Ну, ему тоже было больно, так что все в нашем мире относительно. У тебя были родители?
Леон честно ответил:
— Как у всех, но я их не помню, меня воспитала улица!
Легион сверкнул зеркальными очками и ответил:
— Я тоже, хотя мои предки живы до сих пор, воспитывался блатной компанией и даже успел побывать в тюремном приюте. Правда, тогда в нем правила были по мягче, избивали только за дело.
— Зло имеет тенденцию прогрессировать.
Легион буркнул:
— Хватит философии! Люфиро, ты будешь драться!?
Девочка честно ответила:
— Так как он, не малейшего желания.
Гангстер спросил:
— А если просто на кулаках и достаточно обезвредить, не убивая?
Люфиро неохотно кивнула:
— Тогда согласна, но без оружия, с мальчиком.
— Я договорюсь.
Легион поднялся, протопал по проходу и что-то шепнул крупье. Тот кивнул:
Последовало объявление:
— Поскольку девочка является новичком и настроена миролюбиво, следующий бой пройдет без оружия.
Публика разочарованно взвыла.
— Зато правил не будет!
Последнее обещание лишь слегка развеселило грустную картину.
Огненные фонтанчики перестали гореть, но Люфиро ступала с опаской, девочка-женщина опасалась подвоха. Она вышла в центр зверинца-арены, поклонилась публики и стала ждать соперника. Мальчиков она не боялась.
Леон, получив от поклонницы букет цветов, нервно перебирал ногами, обожженные они сильно горели и чесались, хотелось сунуть их и остудить. Видя подобное состояние, ему подали мороженное с легким обезболивающим. Мальчик стал его жадно есть, с каждым куском боль отступала.
Люфиро немного психовала, но держалась уверенно. Послышалась музыка, весьма грандиозная с включениями органа. На сцену вышел чемпион среди юниоров. Это был на вид вполне взрослый парень, почти геркулесовского сложения, накаченный анаболическими стероидами. Одет он был как Бэтман, в сапогах и с плетью в руках. Скоро ему предстояло перейти в другой большой зал. Это было видно, весьма самоуверенный тип, на лице пара шрамов, придающих зверское выражение. Даже Легион опешил:
— Мы так не договаривались! — Крикнул он.
— Ты хотел без оружия и не до смерти, так и получи обещанное. А о сопернике речи не было. — Ответил распорядитель.
Легион сплюнул, по неписаным правилам весовые категории, или возрастные ограничения, здесь не существовали. А значит, вполне ребенок мог драться с «мамонтом».
— Делайте ставки, господа!
На этот раз, на нищую девочку никто не хотел ставить, явно было видно, что ее вывели на растерзание, где если не убьют, то покалечат. Ставки односторонние, на чемпиона. Только Леон поставил тощую пачку долларов, которую ему вручили за выигрыш, кроме того, ему удалось одолжить еще тысячу у Легиона.
— Больше, как не проси, не дам! — Сказал тот.
Мальчик жестко ответил:
— Ну и не надо, пожалеешь об упущенных прибылях.
Легион уверенно заметил:
— Это Гроб. Самый сильный среди юниоров, и десятилетней девочке, как ее не натаскивай, с ним не справиться.
Мальчик сердито топнул босой ногой:
— Это мы еще посмотрим!
Гроб посмотрел на девочку с прищуром, физиономию озарила садистская усмешка. Он представил, как будет ломать ей руки, ноги, открутит шейку. Хотя, вроде и без смертоубийства, но в коммерческом отношении выгодно, когда жертву убивают, а значит, как всегда закроют глаза. Убить кого-либо, это всегда так сладко. А девочка такая красивая, мордочка смазливая, может ее изнасиловать. Нет, слишком маленькая, не в его вкусе, но, например, поломать пальчики, наслаждаясь хрустом. Гроб отбросил плеть, вальяжно поклонился публике, скорчив рожу.
Звучит горн. Бой начинается.
Гроб спокойно подошел к ней и протянул руки. Девочка врезала ногой по пальцам, удар был крепок, громиле стало не приятно, и он замахнулся кулаком. Люфиро отклонилась и попыталась выполнить подсечку. Получилось не совсем удачно, но юноша пошатнулся.
Девочка вскрикнула и ударила под коленку. Гроб быстро рассвирепел, замахал ногами. Он двигался очень быстро, не даром непобедимый чемпион, но маленькая Люфиро была быстрее. Девочка очень резко пробила в пах, противник поставил блок коленом. Тогда Люфиро прыгнула вверх и умудрилась попасть кулаком в челюсть. Зубы Гроба лязгнули, вспух синяк, но боец стал еще злее. То, что маленькая девочка бьет его, чемпиона, вызывало неописуемую ярость. Однако в бою, особенно когда твой соперник не новичок, злость плохой помощник. Выпады чемпиона были слишком очевидные и предсказуемые, удары с большим размахом, даже удивительно, как он столько времени продержался на ринге. Правда, будь перед ним равный соперник, Гроб бы действовал гораздо хладнокровнее, а тут девочка.