— А где мои друзья?
— Разбираются со следователем, а тебя пока сюда поместили. Натворил ты дел.
Я совершенно не понимал, что я сделал не так. Наверное, нельзя было поднимать на руки Виолетту. Точно! Если бы кто-то в Хилле сделал такое с женщиной правителя, он бы поплатился жизнью.
— Меня, значит, казнят?
— За что? — охранник оторвал взгляд от телефона, с которым сидел, и удивленно посмотрел на меня.
— Ну, вы сказали, что я дел натворил.
— А-а-а, это. Ну, да. Разнес полресторана к чертям. Режиссеру под глаз фингал поставил, посуду перебил, стол о стенку швырнул, какую-то картину дорогую порвал. Короче, почудил ты, парень, знатно.
— Странно, я совершенно не подвержен приступам агрессии, — ничего не понимал я.
— Так, пить меньше надо. Хотя…
— Что, «хотя»?
— Полбутылки виски не та доза, чтобы мозги напрочь отключить, — охранник встал и подошел к прутьям решетки. — Ты вообще раньше пил?
— Да, иногда. Сидр пил, вино из ракии пил, медовуху. Но я ее не люблю сладкая слишком.
— И все было нормально?
— Конечно. Эти напитки утоляют жажду и немного веселят.
— Слабенькие, значит, — сделал вывод охранник. — А проверься-ка на всякий случай у врача.
— Зачем?
— Может, у тебя, как у чукчи, ферментов в желудке нет, чтобы крепкий алкоголь расщеплять, вот тебе крышу и снесло.
— А кто такой чукча?
В голове пронесся табун панических мыслей: «Со мной что-то не так! Я не могу быть правителем. Значит, жрецы были правы: мое проклятие работает до седьмого колена, и не получится изменить свою судьбу, как бы ни пытался».
— Ну, ты, парень даешь? Чукча — представитель северной народности. Чему тебя в школе учили?
Ну, не объяснять же постороннему человеку, что я из другого мира! У нас были кланы: Муаро, Тупако, Беблесо, Сниугро и другие. Отличительной особенностью каждого народа был кожный рисунок. Он набивался ребенку, когда тот вставал на ноги. У меня — точки над бровями. Такие же черные отметины есть у моего дяди, Первого Советника и у его сына Мадана.
Я облегченно выдохнул. Слава богам! Я не сошел с ума, но даже представить не мог, что в этом мире люди отличаются способностью принимать алкоголь.
— А это не опасно?
— Что? — охранник, пока я раздумывал, снова прилип к телефону.
— Ну, недостаток ферментов.
— Слушай, парень, держись просто подальше от крепких напитков, раз они на тебя так влияют, и все будет в шоколаде.
— Эй, заткнитесь вы уже! — толстяк на скамейке поднял голову. — Спать мешаете!
— Ишь ты, командир нашелся, — проворчал охранник и пошел к клетке, позвякивая ключами. — Получить по ребрам хочешь?
— Ладно, ладно начальник. Молчу!
Толстяк повернулся лицом к стене с вскоре захрапел. Задремал и я. Проснулся, когда услышал звук поворота ключа в замке. Мгновенно протер глаза и сел: неизвестно, что готовит визит охранника. Нужно быть настороже.
Но за дверью стоял Мишка и… Виолетта.
Глава 12
Рабочий день закончился быстро. Я старалась освободиться от посторонних мыслей и чувств и полностью отдаться проекту. Последний день съёмок, потом монтаж, представление ролика высокой комиссии и… можно наконец выдохнуть. Какое мне дело до человека, который назвал меня своей женщиной? Абсолютно никакого. Впервые вижу и, надеюсь, больше никогда не встречу.
Так размышляло трезвое сознание, а непослушное подсознание заставляло меня смотреть в ту сторону, где стоял Берт. Он был облачен в одежду лорда: штаны из телячьей кожи, плотно облегающие мощные бёдра, белую широкую рубашку, плащ на застежке. На шее — шелковый платок.
И что-то такое родное чудилось в его взглядах, движениях и едва заметных точках над бровями, расположившихся полукругом, что сердце щемило, а мозг готов был взорваться от напряженной работы.
Даже одетый, Берт казался невероятно сексуальным. А тут ещё Алёна вилась вокруг парня змейкой и ни на шаг не отходила от него. Я едва скрытой злостью наблюдала за ней.
— Вита, ты чего смотришь на Светлову, как Сталин на врага народа? — спросила Ирочка, пробегая мимо.
— Тебе показалось, — буркнула я. — Займись лучше своей работой!
— Я ею и занимаюсь, а ты бука-злюка, — весело махнула Ирочка.
Вот у кого отличное настроение, не омраченное никакими мыслями и чувствами. Я окончательно расстроилась, возглас Алены и обернулась:
— Берт! Иди сюда!
Моделька так и крутилась рядом с Бертом, то касаясь его по любому поводу, то заглядывая в глаза — поведение, совершенно ей не свойственное, а оттого ещё более тревожное.
— Зачем?
— Ой, можно я буду тебя звать Аликом? Так привычнее.
«Вот стерва!» — сцепила зубы я. — Мужиков тебе не хватает? Давай и этого положи на себя!»
Но Берт пожал плечами, всем видом демонстрируя, что ему абсолютно все равно, как его будет звать Алёна, и отошел в сторону.
«Получила, идиотка? Какой он тебе Алик? — обрадовалась я. Не знаю почему, но меня оскорбило такое вольное обращение с именем гостя. — Он Бертан, правитель Хиллы».
Стоп, а откуда вылезла эта информация? Я не знаю никакой Хиллы.
— Олег Иванович, — позвала я оператора. — Вы слышали о таком государстве, как Хилла?
— Нет. Ты же у нас журналист. Должна больше меня знать.
Должна-то должна, да голова звенит от боли, как пустое ведро, а мысли и чувства перемешались в кашу. Я с трудом включилась в работу и очнулась только тогда, когда Белецкий закричал:
— Снято! Все молодцы! Поздравляю с завершением работы.
Я выдохнула. Наконец-то можно расслабиться, прийти домой и обдумать все случившееся за сегодняшний день. Но не тут-то было: режиссёр пригласил всю съемочную группу в ресторан, и отвертеться у меня не получилось.
Этот визит стал сплошным скандалом. Роман и Берт, как малые дети, начали мериться своими пистонами, а призом в их войне была я. В результате Берт напился, устроил скандал, подрался с Белецким, а тот вызвал полицию.
Отличное завершение поганого дня!
— Роман Викторович, не нужно писать заявление, — умоляла я режиссёра, сидя в кабинете у следователя.
— Ещё чего! Этот дебил заплатит мне за синяк! — Белецкий рассматривал подбитый глаз в зеркало.
Мне почему-то стало неприятно. На моих глазах идеальный мужчина превратился в капризную и избалованную девицу.
— Вы сами хотели воспользоваться снимками модели в своих интересах, — осенило меня. — А если поссоритесь с Бертом, он может вас привлечь за нарушение прав.
— Эта деревенщина? Да он никто против меня.
— Согласна, но репутацию скандал вам подпортит. Вам это надо?
Белецкий, как ни кипел от злости, был разумным человеком. Он ещё немного покапризничал для порядка, а потом попросил следователя:
— Пусть мужик протрезвеет в обезьяннике. Будет ему наука, как с сильными мира сего связываться.
— Предлагаете его отпустить? А кто оплатит разбитые вещи?
— Я, — неожиданно вырвалось у меня.
— Виолетта, — Роман настороженно посмотрел на меня. — Почему ты его защищаешь? Может быть, вы все же знакомы?
— Нет, Роман Викторович. Я просто не люблю скандалы.
— Видите, какая добрая у меня девушка, — обнял меня режиссёр, но я отстранилась. — Вита, поехали ко мне домой, — шепнул он мне на ухо, пока следователь делал ксерокопии протокола.
— Прости, но я смертельно устала, а завтра на работу с отчетом. Давай в следующий раз.
Белецкий недовольно поджал губы, но мне уже было все равно. Пусть злится и капризничает, я просто хотела остаться одна.
— Вита, я подвезу тебя до дома, — предложил режиссёр, когда мы подписали все бумаги и выбрались наконец из полицейского участка. Стрелки циферблата показывали двенадцать ночи.
— Спасибо большое, но я уже вызвала такси, — отказалась я.
— Какая ты несговорчивая девушка!
— Что ж поделаешь! — засмеялась я, махнув подъехавшему такси.
— А поцелуй на прощание можно?
Я открыла дверь и подставила щеку. Все, последнее действо сегодняшнего безумного дня. Господи! Дай мне терпения!
Зря я так думала.
Не успела я зайти в квартиру и поздороваться со Стейком, как позвонил Михаил. Он оставался в ресторане улаживать дела с разбитой посудой и мебелью.
— Виолетта Сергеевна, помогите.
— А что случилось?
— Ресторан требует слишком большую компенсацию. У меня нет таких денег. Вы поймите, Берт — хороший парень, только он совсем недавно спустился с гор. Никогда не жил в большом городе и не пил крепкий алкоголь. Ему просто снесло крышу. Он проспится, поймёт, что натворил, и ужаснётся.
— А чем я могу помочь?
— Может быть, договоритесь с администрацией ресторана насчёт бесплатной рекламы? А Берт выступит в качестве модели. Вам же он понравился. Сами говорили: «Идеальный типаж!»
— Миша, как я могу? Я обычный журналист и никакого отношения к рекламным агентствам не имею.
— Ну, у вас же есть связи, — голос Михаила зазвучал все глуше и неуверенней, но вдруг поднялся с новой силой: — Погодите! Ваш оператор дал Берту визитку. Может, он выручит?
— Предлагаете звонить Олегу Ивановичу ночью?
— Виолетта Сергеевна, выручайте парня. Он же пострадал из-за провокации вашего режиссёра.
Михаил говорил, а я чувствовала в его словах второй смысл. Пострадал его друг из-за меня. Но разве я виновата, что Берт ни с того ни с сего решил, что я его женщина?
— Ладно, — нехотя согласилась я. — Попробую.
Удивительное дело, но Олег Иванович согласился помочь. Мы договорились встретиться утром в ресторане и уладить все мелочи с администрацией. Я наконец-то умылась, переоделась и буквально упала на кровать. Ноги гудели от усталости, а голова от напряжения и толпы мыслей. Кот запрыгнул следом и устроился у меня в ногах.
— Знаешь, Стейк, сегодня я встретила парня, очень похожего на того, что вижу в снах.
— Мя-у-у-у, — протяжно пропел кот.
Он вмиг оказался возле моего лица и пристально посмотрел на меня. Его оранжевый глаз отдавал в полумраке зеленью. Мне вдруг почудилось, будто Стейк хочет что-то сказать, настолько его взгляд был выразительным.