Теперь я действовал осторожно. Слегка коснулся пальцами штуковины и надавил — в комнате стало светло, а прямо у меня перед носом красовалась ручка еще одной двери.
— У-ни-таз там?
— Да, это туалет. Заходи.
Я распахнул дверь. Теперь мне стало еще страшнее. Я видел свое отражение в зеркале напротив и не узнавал себя. Правитель Хиллы, Бертан Хиллийский стоит, одетый в странный костюм в туалете чужого мира и совершенно не понимает, что дальше должен делать.
— А как… тут?
— Точно пещерный человек, — хохотнул сосед. — Видишь унитаз?
— Н-ну, — ответил я, хотя ничего похожего на сооружение Виолетты в комнате не было. На полу стоял роскошный белый сосуд, сделанный из драгоценного фарфора. К нему даже прикасаться было страшно, чтобы не повредить.
— Чего заладил «ну, да ну»? Баранки гну! Крышку подними и поссы. Или не умеешь?
— Поссы? Что это?
— О боже! Может, ты из дурки сбежал? Давай, я тебе медсестру позову, она инструмент подержит.
— Какой? — я уже совершенно запутался.
Мужчина на соседней кровати хохотал в голос.
— Ой, не могу больше! Спасите меня от этого странного товарища.
Но мне было не до него. Я увидел в углу черный сосуд и сделал шаг к нему, пригляделся. Точно! Ночная ваза, правда, внутри лежали куски белые ткани, но это уже не главное, прачки постирают. Теперь надо развязать странные штаны. Пальцами я пытался найти шнурок, но ничего не обнаружил.
— А как это снять?
— Чт-о-о-о? — икнул сосед, кажется, он уже смеяться не мог. — Штанишки снять не получается? Ну, иди сюда, малыш, дядя поможет.
В голосе мужчины слышалась издевка, но я решил мужественно выдержать испытание и подошел ближе. Мужчина ухватился за мои штаны и дернул их вниз. Они мгновенно оказались на полу, словно не встретили никакого препятствия.
Я наклонился, подхватил их снова и потянул наверх. Также легко они оказались на талии.
— Удивительное дело! — восхитился я и дернул штаны вниз.
— Нашел чему удивляться! Обычная резинка. Ты трусы ни разу не носил, что ли?
«Что такое трусы? — чуть не спросил я, но сбежал в туалет, чтобы совсем не потерять лицо перед подданным.
Я закрыл дверь и облегчился в ночную вазу. Слава богам! С одной проблемой справился!
Но теперь пить хотелось смертельно. И где у них взять воду? Я огляделся: под зеркалом увидел штуковину, похожую на таз для стирки, только она была прикреплена. Невольно захотелось потрогать ее. Я коснулся пальцами гладких краев и восхитился:
«Великие мастера в этом мире! Даже такие вещи делать умеют! Но как же хочется пить?»
Я заглянул в сосуд, стоявший на полу, и, о счастье! внутри него поблескивала вода.
Вода была рядом, она манила, притягивала к себе. Я невольно сглотнул и поморщился: пересохшее горло болело.
«А-а-а, понятно! Это специальное приспособление для жидкостей, — облегченно сообразил я. Только чем воду зачерпнуть?»
Я огляделся и не заметил ничего, похожего на ковш. Пить хотелось смертельно, поэтому я наклонился, принюхался и выпрямился: странный запах отбил всякое желание пробовать эту жидкость на вкус. Лучше потерплю.
— Эй, парень, ты чего притих? Воду спустить не забудь!
Я замер. Сосед словно мысли мои прочитал. Может, он как кот Виолетты, телепатией владеет? Пришлось выглянуть из туалета за разъяснениями.
— Какую воду?
— Из унитаза.
Так, а где у нас унитаз? Я окинул взглядом маленькую комнату. В ней было только два приспособления: фарфоровый сосуд на полу и такая же белая чаша стояла у стены на длинной толстой ноге. Везде сухо, нет даже признаков воды.
Взгляд опять переместился к фарфоровому сосуду, ибо вода была только там. Но зачем ее спускать? Разве она мешает?
— А как это сделать?
— Там кнопка на бачке есть. Надави на нее.
Я подошел к сосуду ближе, внимательно осмотрел его, потом провел пальцами по краю и зацепил крышку. Она резко упала, еле успел отдернуть руки и выпрямиться.
О боги! Как здесь все странно! Посмотрев сверху на закрытый теперь сосуд, я неожиданно сообразил, что он отдаленно похож на ту деревянную штуку, которую сделали для Виолетты в Хилле. Так вот он где, унитаз!
К этому сосуду был прикреплен еще один. Он стоял вертикально, и на его крышке блестел кружок. Облегчение волной накрыло меня. Нашел! Я протянул палец и нажал на кнопку, как мне сказал сосед по комнате. Звук льющейся воды оповестил, что сделано все правильно.
С чувством сделанного открытия я вышел из комнаты, сразу нашел выключатель и погасил свет: не хотел, чтобы сосед видел мое потрясенное лицо. Кажется, здесь придется прятать эмоции и выкручиваться. Что ж, я не был бы правителем Хиллы, если бы не умел приспосабливаться к ситуации и выходить из нее победителем.
О боги! Как я устал! Мне казалось, будто я провел сложный и напряженный совет, на котором яростно спорили чиновники.
— Эй, парень, включи свет. Дай хоть тебя разглядеть, — окликнул меня мужчина.
Я подчинился, зачем создавать новую проблему, и, как только вспыхнул свет, сам во все глаза смотрел на соседа по комнате. Его возраст определить было сложно: темные волосы не имели седины, но лицо походило на печеный в золе земляной плод, который так любили крестьяне Хиллы.
На темной коже, изборожденной морщинами, светились яркие синие глаза. И опять я удивился, потому что думал, что в этом мире глаза у всех черные, как вспаханная земля. Оказалось, это не так. Я уже видел Гиану с зелеными веками, теперь вот сосед сверкал небесной синью.
— Как твое имя? — невольно вырвалось у меня.
— Василий Иванович, как Чапаева, если, конечно, ты знаешь, кто это.
— Не знаю.
— Тогда зови просто: дядя Вася. А как тебя звать-величать?
— Бертан, правитель государства Хилла.
— О, бля… ха-муха! Куда бы деться! — сосед всплеснул руками. — Прямо правитель?
В его голосе звучала издевка, но теперь я уже понял, что нужно быть осторожнее с высказываниями, и не поддался на подстрекательство с его стороны.
— А в вашей стране правителей нет?
— Есть, конечно. Президент. Но он среди простых смертных в палате не лежит. У него свои апартаменты в элитной больничке. А ты красавчик, как я погляжу. И ростом вышел. Подойди ближе.
Я сделал два шага вперед и взялся рукой за палку, к которой была привязана его нога. Она покачнулась, дядя Вася вскрикнул.
Я отпустил палку и сел на свою кровать.
— А извиняться тебя не учили? Или у правителей не принято просить прощения?
Действительно, сосед попал в точку, правитель не просит прощения у подданных, но сейчас я был никто, поэтому пробурчал:
— Извините.
— Лады. Ты, если хочешь, держись, если хочешь за штатив, только не дергай его.
— А что с ногой? — задал я нейтральный вопрос.
— Поскользнулся, упал, очнулся, гипс, — хохотнул мужчина.
— А где?
— Слушай, Бертан, или как там тебя, это присказка такая. По фильму «Бриллиантовая рука». Смотрел?
— Нет, — ответил я.
— Во чудо какое ко мне в палату попало! — восхитился дядя Вася. — По внешности просто модель, хоть сейчас на подиум, а знаний о мире — ноль.
— А вы мне расскажите, все равно спать не хочется, — предложил я, выключил свет и лег на свою кровать.
«О боги! Как хорошо!» — мелькнула мысль.
Мягкая перина обнимала так нежно, голова покоилась на высокой и тоже очень мягкой подушке, которая тут же приняла форму шеи. Невольно вспомнились твердые и неудобные валики, которые подкладывали под голову в Хилле.
— И что тебе рассказать? Ты, часом, не иностранец? Хотя говоришь по-нашему чисто.
— Да, я чужестранец. Мне все интересно. Скажи, дядя Вася, кто тебе ногу сломал?
— Да тут и рассказывать нечего! Зима нынче плохая. То мороз ударит, то дождь пройдет, потому и гололедица. Вышел из дома, на работу торопился, потерял концентрацию и свалился. Перелом сложный, вот и лежу в больничке с ногой на привязи.
Я слушал дядю Васю, не перебивая. Мозг обрабатывал информацию с бешеной скоростью, а сердце колотилось от волнения. Мир Виолетты открывался мне с разных сторон. Мой ночной рассказчик явно не обучался красноречию, перескакивал с темы на тему, перемежал речь странными оборотами, смысл которых от меня ускользал. Я понимал его через слово, терял нить беседы, и тогда уносился мыслью далеко.
В этом мире был свет. Настоящий, дневной. Не рождённый коптящей горелкой, от которой слезились глаза, а лившийся сверху, как солнце, которое заглядывает в каждый уголок земли.
Люди жили в высоких домах, взмывавших в небо. На их крышах светились красные огни, чтобы самолеты, железные птицы, сделанные руками людей, не задели их случайно крылом.
— Дядя Вася, а как люди в таких высоких домах живут?
Я сразу представил картинку: сгорбленные слуги тащат на своих спинах белые сосуды с водой, по дороге расплескивая ее. «Бедные! — невольно пожалел я подданных местного президента. — Тяжелая, наверное, жизнь»
Дядя Вася приподнялся на локте и повернул голову в мою сторону. В предрассветном полумраке я видел только расплывчатый силуэт и блестящие глаза.
— Э, парень! Да ты ещё более отсталый, чем я думал! Из какого горного аула ты выбрался на свет божий?
— Ну, так уж получилось, — уклончиво ответил я.
— Обыкновенно живут, — ответил сосед. — В старину, конечно, строили одноэтажные здания, а сейчас наука и техника далеко вперед ушли, да и земли свободной все меньше, вот и тянется человечество к небу.
— Там же обитель богов!
— А что боги? Они нам не помешают. Господь сам создал людей, мы его дети. Негоже отцу отказываться от родни.
— А воду и грузы как на самый верх доставляете? — мучил меня этот вопрос, потому что пить хотелось нестерпимо.
— А зачем что ее доставлять? Сама по трубам бежит.
Тут я завис, осмысливая услышанное. Как по трубам? По каким? И опять сосед словно услышал мои мысли:
— Видишь, у стены труба парового отопления?
— Ну, — ответил я, проследив за кривым пальцем.