Причём её видок меня сразу впечатлил. Огненно-рыжие волосы были собраны в длинную и толстую косу, конец которой она держала в зубах, видимо, чтобы он не мешал бежать. Левая рука задирала подол, открывая отличный вид на красивые коленки и стройные ножки, обутые в красные сапожки. А правая рука сжимала боевой клевец, острый клюв которого был уже окроплён кровью.
Рванув через мощёную улицу, она подбежала к забору именно в том месте, где перепрыгнул я. Затем перекинула клевец через него, и ухватившись за столб, принялась по нему карабкаться, да так ловко, словно была цирковой гимнасткой.
Оказавшись на верху изгороди, она немного зацепилась сарафаном за доски и уже перепрыгивая во двор, показала мне весьма аппетитный, и в меру округлый, девичий зад.
Немного опешив от неожиданного зрелища, я невольно улыбнулся, и в этот момент услышал свист и увидел, как в то место на заборе, где только что промелькнул белый задок девицы, впилась стрела.
Проследив за траекторией, увидел лучника и ещё полдюжины степняков, явно преследующих девицу. А потом услышал внизу скрежет раздавленного стекла и понял, что сама виновница уличного кипиша, только что воспользовалась моим путём и проникла в дом.
— Неугомонная особа — высказался Парацельс. — Не знаю, что её заставило остаться в деревянном пригороде в такой опасной ситуации, но это всё явно неспроста. Сварог, только прошу не вмешивайся в её судьбу, иногда для таких, как ты, это чревато осложнениями. Помни, перед нами стоят совершенно иные, по-настоящему важные цели и непростые задачи.
Слушая вполуха предупреждение мёртвого архимага, я следил за действиями гурьбы степняков, преследующих девицу. Не став появляться там, где их могли достать арбалетчики со стены, разъярённые джигиты рванули прямиком к воротам и, помогая друг другу, умело через них перелезли. Затем одни оббежали дом и судя по радостным возгласам, мигом нашли выдавленные окно. А в это время другие выламывали входную дверь.
Заглянув в распахнутый люк, я увидел, как девица забежала на третий этаж, и быстро оббежав хозяйские покои, посмотрела на видневшийся над головой проём люка. Сумрак продолжал окутывать внутреннее пространство башенки, так что меня она не заметила. Не найдя рядом лестницы, она зарычала, словно загнанный в тупик, дикий зверёныш.
И в этот момент я смог рассмотреть довольно-таки симпатичное лицо, совсем молоденькой девушки. Несмотря на безысходность ситуации, и доносящийся снизу грохот чужих сапог, в её глазах не было и намёка на панику. Зато там было много лютой злости и решимости.
Покрепче перекусив огненную косу белыми зубками, она развернулась к ведущей вниз лестнице, и перехватив обух клевца поудобнее, приготовилась дать последний бой.
А буквально через секунду я рассмотрел замах и услышал смачный стук. Немного загнутое, четырёхгранное остриё клевца, начертило дугу над головой девушки, и вонзилось в показавшийся снизу шлем. Прошив тонкий лист рифлёного железа, остриё пробило череп степняка, и тот полетел вниз, вырвав из рук девушки, намертво застрявшее оружие.
После этого та гневно взвизгнула и схватила валяющуюся табуретку. А потом снизу донеслись злые угрозы, произнесённые смутно знакомым голосом:
— Дура, баба, мы хотели тебя в наложницы забрать. В степь отвезти. А теперь мы тебя будем долго убивать. Обещаю, совсем плохо будешь умирать. За каждую выпущенную каплю степной крови, полностью ответишь.
— Не вздумай — предостерегающие прорычал Парацельс, но было поздно, ибо я уже полминуты назад всё окончательно решил.
Едва на лестнице появился наконечник копья и две головы, в их сторону полетела табуретка. Я же зачерпнул из практически пустого хранилища силы, совсем чуть-чуть энергии и вырвав кинжалы из-за пояса, спрыгнул вниз.
Стремглав проскочив мимо девушки, я встретил сабельный удар своей ключицей и вонзил по рукоять оба кинжала в тело степняка. Потом откинул его от себя, и достал клинками следующего. Полетев по лестнице вниз, тот истошно заорал, а я просто прыгнул следом, прямиком на маячившее в проёме остриё короткого копья.
Когда оно ударило в живот, я почувствовал укол и успел подумать, что с дуру напоролся, и закалка драконьей кровью не сдержала удар кованой, стали. Однако уже через мгновение раздался треск ломающегося древка, и я благополучно приземлился на тела сбитых с ног степняков.
Не став даже пытаться оценивать ситуацию, я несколько раз быстро вонзил кинжалы во всё, что шевелилось, при этом обломав один из клинков у основания рукояти. Затем оставшимся в руке кинжалом достал ещё кого-то, и одновременно почувствовал удар чем-то тяжёлым, пришедшийся прямо по темечку.
В глаза попала чужая кровь, а я, вскочив на ноги, снова полоснул по появившемуся рядом человеческому силуэту. Услышал, как падает тело врага, и почувствовал, как в лоб кольнула выпущенная в упор стрела.
Наконец, проморгавшись, увидел в другом конце большой горницы пару лучников, и метнул кинжал в прямо сейчас натягивающего тетиву. Промелькнув в воздухе, тяжёлый клинок, пробил кольчугу на груди лучника, и тот влетел в окно. При этом, выбив раму вместе со ставнями, и вывалившись наружу.
В глаза тут же ударил солнечный свет, и в этот миг я узнал молодого степняка, который единственный из четвёрки братьев остался жив и ускакал от меня в красной пустыне.
— Ты! — воскликнул он и натянув тетиву короткого лука, выпустил стрелу.
На этот раз я успел от неё отмахнуться и уже хотел ринуться в атаку, но Джавдет удивил. Оскалившись, джигит резко развернулся и выпрыгнул в выбитое окно. Подскочив к проёму, я увидел, как повторно оставшийся в живых степняк, взбегает по косой крыше погреба и перепрыгивает через забор.
Тут же захотелось его догнать, однако взяв себя в руки, я просто ругнулся, и не стал ничего предпринимать.
Вместо бесполезной погони, осмотрел место схватки и пересчитал тела. У лестницы лежали пятеро, шестой труп выбил окно и валялся во дворе, а седьмой остался на третьем этаже. При этом моё подсознание напомнило, что за каждого убитого я получил по одной-две крохотные крупицы силы, и это даже вблизи не компенсировавшей горсточку энергии, потраченную из неприкосновенного запаса.
Немного расстроившись, я подобрал кистень, которым в процессе схватки меня кто-то приложил по темечку и начал подниматься по лестнице. При этом я на ходу подбирал слова, которые должен сказать рыжей девице.
Однако стоило моей голове показаться из проёма, как по ней прилетел сабельный удар, а затем ещё один. Успев перехватить изогнутый клинок, голой ладонью, на третьем замахе, я вырвал саблю из руки девушки и сломал об колено.
— Вот так мы, значит, встречаем своего спасителя — с укором проворчал я и уставился в наполненные злостью глаза девицы.
— А обычные бабы они все такие. Никакой благодарности от них не дождёшься — тут же высказался проявившийся за спиной девицы, призрак Парацельса.
— Ну и что мне с ней теперь делать? — спросил я у него.
— Да что хочешь, то и делай. По всем астральным законам сферы миров, она теперь собственность, спасшей её от смерти божественной сущности. Так что даже пожелай ты её прямо сейчас же прирезать, или, к примеру, изнасиловать особо извращённым способом, вселенское равновесие даже не шелохнёт своими весами кармы, чтобы за это тебя каким-то образом наказать.
— Да не хочу я её насиловать особо извращённым способом — громко заявил я, и в этот миг до сознания дошло, что она слышит и видит только меня.
Среагировав на мои слова, девушка изумлённо на меня уставилась и упёрла сжатые кулачки в бока.
— Эй! Обгорелый уродец, это кто тебе ещё позволит здесь себя насиловать⁈ — грозно изрекла девица и упрямо выпучила нижнюю губу. И в этот самый момент я совершенно неожиданно уловил в её тоне, большую толику праведного возмущения, как не странно основанного на высказанном в лицо нежелании совершить с ней насильственный акт.
— Я же говорю, с этими бабами ни хрена ничего не понятно. Насилуешь их — плохо, не насилуешь — ещё хуже. Воруешь у ненавистного папочки и привозишь к себе в горную лабораторию — плох. Отвозишь назад, наслушавшись истерик — совсем плох вдвойне. — скороговоркой проворчал Парацельс и я показал ему кулак.
— Заткнись! — рявкнул я, и девушка, среагировав на мой окрик, возмущённо фыркнула.
— А ты голодранец заморский меня здесь не затыкай — прорычал она и в этот момент снаружи снова раздался тревожный грохот барабанов, подающих какой-то новый сигнал войскам вторжения.
Глава 8Первая кровь
Среагировав на изменившийся ритм барабанов, я прыгнул с места, зацепился за край проёма и подтянувшись, вернулся внутрь надстроенной башенки. За время моей вынужденной отлучки, диспозиция противника почти не изменилась. Однако некоторые новые вводные, дали возможность догадаться о его намерениях.
Лысый холм оказался полностью оккупирован всадниками на верблюдах и степняками. А вот каменных идолов на нём поубавилось. Изваяния бога мастеров и бога воины, валялись на земле под холмом. Статуя богини матери лежала рядышком. А высокого идола двуликого бога, прямо сейчас обвивали толстые канаты, и их тянула упряжь их шести ящеров.
Понукаемые воинами в белом, ящеры рыхлили землю когтистыми лапами, но идол упирался ещё какое-то время, и поддался только после того, как его вкопанное на треть основание вылезло из земли. А уже в следующее мгновение, статуя резко накренилась, воткнулась рукой в склон холма и там застряла.
В тот же миг от крепостной стены раздался горестный вой баб и злые выкрики мужиков. Часто заработали арбалеты, однако расстояние в пять сотен метров, делало стрельбу практически бесполезной. Болты падали, не долетев пятидесяти шагов до цели. И только, единственный стальной дротик, смог достать строй всадников и сбить одного с верблюда.
А потом произошло и вовсе странное. Свалив четыре статуи, отряд вторжения этим вполне удовлетворился и прекратил разорять место поклонения богам. Похоже, наличие трёх оставшихся стоять идолов, их вполне устраивало.