Я мог выйти прямо сейчас, дабы закончить это представление, но что-то инстинктивное из прошлой жизни, заставило стоять на месте. В этот миг я решил, что все актёры политического спектакля должны проявить свои истинные личины. Ибо я должен знать, чего хотят те, кто пока явно не проявлялся и не озвучивает свои желания.
Ульф говорил уверенно и на все наводящие вопросы Василисы отвечал с ходу. По его рассказу получалось, что наша троица зашла по кровавому следу бога Одина очень далеко. А когда мы почти добрались до самых дальних пределов, на нас напали мёртвые, скрывающиеся под сумрачными саваннами. А потом они втянули богатыря Сварога во тьму, где я и сгинул. После этого братья-берсерки смогли отбиться от нападения мёртвых и направились назад.
Казалось, Василиса почувствовала враньё, но все её возражения тонули в чётких ответах братьев. К тому же когда она спросила берсерков напрямую, нападали ли они на меня? Они вполне честно, хором ответили, что не нападали.
В конце концов, вождю Рагнару это действо явно надоело, и он, подняв свой посох, заставил всех замолчать.
— Итак, рассказ о походе прозвучал ещё раз. И нет никаких причин не доверять тем, кто ходил по тропе Одина не один раз и водил туда других. — Вождь похода указал на Василису. — Высокородная принцесса речного края, скажи, ты собираешься выполнять условия договора, заключенного на этом месте сутки назад?
Рыжеволосую девушку явно загнали в тупик, и она затравленно огляделась по сторонам. При этом я заметил желание выступить на её стороне только в глазах Трора и Бьёрна. Эгель сидел с отрешённым видом, и этим заметно сдерживал порывы своих товарищей. И даже в крохотной группе Василисы, возглавляемой колдуном путепроходцем, только Малюта был готов кинуться на любого, кто к ней приблизиться.
И в тот момент, когда напряжение повысилось максимально, неожиданно встал Эгель.
— Василиса, я, как твой наречённый брат, хочу сказать тебе своё слово. Сестра, смирись. Не стоит оспаривать законы круга конунгов. Я же обещаю, что до дня решения твоей дальнейшей судьбы и выбора твоего мужа, мы с братьями не позволим тебя обидеть. — Закончив обращаться к поникшей Василисе, Эгель повернулся к Рагнару. — Вождь, сегодня с утра все варяжские хирды и берсерки пойдут на приступ речного града Владимира и обязательно возьмут его. Я предлагаю не отдавать население под трёхдневную власть наших ратников, как это принято делать в чужих краях, а повести себя с пленниками как с жителями морских островов. Я это предлагаю сделать, чтобы принцесса Василиса увидела, что мы намереваемся не просто взять добычу, но и навеки остаться в речном краю.
Последнее условие Эгель придумал, чтобы подсластить Василисе горькую пилюлю поражения, которую ей следовало обязательно проглотить. Не всем это здесь понравилось, и по толпе пронёсся ропот, но на лицах основных игроков я заметил нескрываемое удовлетворение.
Ведь сейчас девушке можно пообещать что угодно, дабы ценнейший приз, принцесса Василиса поменьше кочевряжилась, а потом они всё равно сделают всё по-своему. Кого надо, угонят на острова в рабство, а кого не надо, прирежут и спишут трупы на горячку боя.
Несмотря на свои скитания и то, что она повидала, Василиса была слишком молода и потому точно попала бы в расставленные силки. И ради облегчения участи народа речного края, уговорила бы сама себя и смирилась с участью. Такова уж человеческая натура.
Стоящие рядом близнецы, берсерки, это почувствовали. Арве нахмурился, а Ульф, наоборот, принялся скабрёзно скалиться, при этом смотря на Василису как на дорогую вещь, готовую отдать себя добровольно, под власть варягов.
Однако я не собирался давать этого делать и потому просто скинул кусок прохудившейся парусины с головы и вышел вперёд. Моё появление заставило всех конунгов вскочить со своих деревянных тронов, а воинам столпиться за их спинами.
— И снова: здравствуйте, многоуважаемые гости речных земель! — громко пророкотал я, предварительно влив в голосовые связки крупицу силы. Затем я прошёл в центр и прикрыл от берсерков Василису. Посмотрел им в глаза и плюнул на сапоги. — Ну что, братаны, похоже, здесь кто-то из вас меня успел похоронить?
Холодный взгляд вонзился в близнецов, заставив их дрогнуть и переглянуться. Правда, длилось их замешательство недолго. Вперёд выступил Ульф и указал на меня.
— На морских островах все знают, иногда самые нечестивые мертвецы возвращаются, и их приходится четвертовать, а потом сжечь, ибо делать им рядом с живыми больше нечего — обвиняющие продекламировал берсерк и потянулся за топором.
Однако и я не собирался состоять смирно.
Сделав шаг навстречу, я одним движением выкинул растопыренные пальцы вперёд и, едва достигнув цели, сделал хватательные движения. При этом само время на пару мгновений приостановило свой бег и позволило увидеть, как из разорванной глотки берсерка вырывается фонтан крови.
После этого на пару мгновений воцарилась полная тишина. Воспользовавшись ей, я воздел окровавленный кулак к ночному небу.
— Там, откуда я родом, принято вырывать лжецам язык!
Толпа взревела от негодования. Вокруг начали во множестве появляться обнажённые клинки. А я, откинув кусок плоти, вытянул из подпространственного кармана тряпицу с каменным глазом Одина. Мизерная крупица силы тут же попала в артефакт, и кругляш засветился изнутри, начав проецировать огненные руны за пределы круга конунгов.
— Варяги, а не за этим ли вы меня послали в мёртвый осколок⁈ — мой громогласный вопрос заставил всех замереть, а появившаяся над головами сфера огненных рун, уставиться на глаз бога.
Вторая часть. Глава 1
Появление глаза Одина подействовал на варягов, как ведро опрокинутой ледяной воды. Вид артефакта мигом остудил праведный гнев. В итоге нацеленные на меня мечи резко опустились, а острия копий, наоборот, взмыли вверх.
Наступило полное молчание, и только Арве продолжал зло пыхтеть и смотреть на меня зверем, словно совсем не замечая артефакт. Берсерк потянул серебряный топор из петельки и уже хотел рвануть в атаку, но тут его схватили десятки рук и, несмотря на то, что он яростно вырывался, утащили в толпу.
— Что это? — едва не перейдя на фальцет, спросил Рагнар.
— Я думал, ты, Рагнар, как выборный вождь варягов, сам должен знать — ответил я и, немного подбросив искусственный глаз, поймал его. При этом проекция рун стремительно пробежалась по лицам бородатых мужиков, заставив их заохать, словно малых детей, увидевши, как небрежно обращаются с их любимой игрушкой.
— Это глаз Одина. — Вперёд вышел варяжский жрец, и в тот же миг от сотен воинов, воздававших молитву богу Одину, к небу устремились искорки силы. — Богатырь, скажи, откуда он у тебя?
— Не знал, что варяги такие забывчивые. Вроде как только прошлой ночью, мы на этом самом месте, заключили договор. По нему, я должен был сходить непонятно куда, и добыть непонятно что, а заодно разузнать, куда делся ваше раненое божество. Как мне кажется, как раз вот этот глаз, принадлежавший праотцу варягов Одину, под эту характеристику очень даже подходит. — Я сунул артефакт под нос жрецу, а потом ещё раз его подкинул. — Так, я не понял, уважаемые, вы принимаете такой подгон, или мне следует вернуться во тьму и отрубить у бога Одина чего-нибудь посущественней, и принести это вам, для увеличения доказательной базы.
— Значит, ты его нашёл — проговорил пришедший в себя Рагнар.
— Да, и даже более того, теперь мне придётся выполнить одно желание вашего Одина — честно признался я.
— Так, он жив! — удивлённо выпалил варяжский жрец, и к небу устремилась новый вихрь частичек силы.
— Скажем так: сейчас ваш бог пребывает в состоянии между жизнью и смертью. А его просьбу я вычитал в оставленном послании.
— Богатырь Сварог, прошу, перескажи нам его — попросил жрец.
Призадумавшись, я попытался вспомнить начертанные на брусчатке строчки, и в этот миг мне на помощь пришёл Парацельс. Призрак дословно воспроизвёл сагу, а я просто за ним повторил, постаравшись не исковеркать смысл.
— Ну так что, такой вариант решения нашей проблемы вы принимаете или и дальше будете стоять столбами и глазеть на артефакт, как мелкие пацаны на голых девок, бегающих вокруг бани?
Под большим шатром Бьорна и Трора для меня одного было чересчур просторно. На входе лицом наружу, замерли три десятка воинов с головой медведя на щитах. А снаружи до сих пор продолжали громко переговариваться конунги.
Несмотря на то, что теперь большинство из них сидели за ломящимся от угощений длинным столом, а посреди на золотом блюде лежал глаз Одина, некоторые из них по-прежнему не совсем верили в то, что через так много лет, появилось подтверждение старой легенды морского народа.
Выполняя небольшую формальность, я с нетерпением ждал, в то время как Парацельс, в качестве дистанционного наблюдателя, следил за чётким соблюдением недавно заключённого договора.
Так что в тот момент, когда воины расступились и в шатёр ворвалась Василиса, я уже знал, она со спутниками на подходе. Внутри девушка ускорилась и с разгона бросилась в объятья. Я подхватил её практически невесомое тело и тут же услышал шёпот.
— Я думала, они тебя убьют — призналась Василиса и наверняка бы не просто потерялась мягкой щекой о щетину, но и расцеловала, если бы не присутствие посторонних.
— Принцесса, давай здесь только, без разведения лишней влаги обойдёмся, а то вон авторитетные люди смотрят. Надумают ещё чего себе — сказал я, отлично понимая, как это смотрится со стороны. — А насчёт боязни за мою шкуру, так ты вроде как в курсе, что её не так уж просто проткнуть.
— Я до сих пор не могу поверить, что нам удалось с ними договориться — снова шёпотом проговорила девушка и, встав на ноги, кокетливо поправила свою огненную косу.
— Василиса, рановато ты про то, что всё получилось, заикаешься. Нам всего-то и удалось, пока немного приостановить хирды конунгов, желающие взять приступом град Владимир. Этим мы только немного отсрочили вторую фазу вторжения в речные земли с этого тактического направления. Причём на неопределённый срок.