Жучий танк отпустил стол, позволяя бывшему охотнику оттащить обломок мебели. Пускай забирает, лишь бы не голосил.
Не успел гуманоид отойти в сторону, как плюхнулся на задницу и с измученным видом схватился за бедро больной ноги. Слишком резкий подъём и последующая активность вызвали у него сильный болевой синдром.
«Лучше бы ты о своём здоровье так заботился, как об этом столе.» — подумал Фёдор.
Бронерог схватил Миару за плотный жиппон и поволок в туалетную комнату. Бедолага забился в агонии и завопил от страха, будто слуга тащил его на заклание.
«Что-то он совсем сдал в ментальном плане.» — подумал перерожденец, вспоминая насколько стрессоустойчив был жуколов в самом начале.
Бросив пленника на землю, громила встал ему на шею лапой, дабы немного утихомирить. Ощутив пару-тройку центнеров веса довлеющих над его хрупкими позвонками, заключенный затих.
Дежурные головастики наводнили комнату, разобрали кровать, стол, после чего вынесли всё содержимое темницы, включая личные вещи пленника.
Бронерог отпустил гуманоида, и тот вернулся в абсолютно пустое помещение. Узрев, что от его изделий не осталось и следа, Миару тоскливо присел в уголочке, облокотил костыль на стену и обнял колено.
Тем временем, слуги уже несли вещи жуколова в его новое жилище.
Львиная доля добытых питательных веществ сегодня ушла на строительные работы. Оттого на производство новых юнитов осталось не так уж много ресурсов. Немного капсул из реки, немного из таинственной пещеры… Осы подсобрали грибов и ягод, чтобы не было так грустно, а ещё изловили залётного белколемура. Доставить всё это к королеве удалось в кратчайшие сроки, потому что переносить было в сущности нечего. Для пятисот ос с носилками и двух приёмных лазов с пропускной способностью второго уровня, транспортировка такого малого объёма грузов являлась пустяковой задачей.
На ограниченную поставку пищи Фёдор заказал двадцать пиявок, чтобы восполнить потери борцов с тритонами, и восемь глинотелов, чтобы разместить их возле школы-тюрьмы. Мало ли гуманоид в маскхалате и с трубкой вернётся? Скрытые наблюдатели вокруг столь важного объекта не помешают.
Когда последняя порция еды была переправлена в Тронный Зал и туннели основной базы наконец освободились от конвейеров гусениц, настало время переводить Миару в новое спецучреждение.
Стражник взял заключённого за стёганку и потащил на выход. Гуманоид не оказывал сопротивления и неподвижно волочился по полу, будто мешок с костями. Гусень-лампа заметил, что глаза мужчины лоснятся от слёз. После стадий отрицания, гнева и торга, пришла депрессия.
Рогач оставил реконструктора в проходе, а там его обвило и подобрало длинное могучее щупальце матки. После Миару, королева забрала из темницы его костыль, который вынес работяга-светильник. А после костыля, мать Роя перенесла и бронерога-надзирателя.
Щупальце положило пленника на насыпь, прямо перед входом в водосборный туннель. Рядом с ним лёг костыль, а сзади встал жучий танк. Бронированная тварь подтолкнула жуколова толстой лапой в зад, чтобы тот порасторопней лез в дырку.
Гуманоид обернулся и растерянно поглядел на бронерога и матку. Свет головастиков позволял ему видеть лишь приблизительные очертания таящегося во тьме, гигантского чудища. Десятки глаз широким ободком опоясывали пасть состоящую из восьми челюстей. Общий диаметр органа приёма пищи достигал трёх метров. За ободком глаз располагался воротник толстых щупалец, разделённый на затылке причёской из длинных рогов. Головогрудь покрывала чёрная броня: до того толстая, что, казалось, способна выдержать выстрел противотанкового ружья; треснувшая и заросшая десятки раз, и оттого, испещрённая множеством бугристых шрамов.
Во взгляде Миару застыли страх и непонимание. «Чего вы хотите от меня, монстры?», — пытался спросить гуманоид всем своим ошарашенным видом. Рогатая шайба вновь подтолкнула его в седалищную мышцу. Внутри туннеля тоже горел свет, чтобы пленник не полз вслепую.
«Если он не поймёт, что от него требуется, пихай силой.» — сказала жучья половина — «Ночи коротки, до рассвета осталось немного…»
Заключённый ещё с полминуты повалялся на животе, пугливо озираясь. Затем он взял костыль и попытался отползти вбок. Злобный рык бронерога помог Миару понять ошибочность своих действий.
В итоге, жуколов замер и больше не шевелился.
Фёдору надоели эти игры — он взял и воткнул инвалида башкой в земляную полость. Узкие плечи реконструктора вполне могли протиснуться в проход семьдесят сантиметров в ширину. Но из-за толстого жиппона, поверх торса, они встряли, и борозды проделанные под бока слизевиков не помогли.
Стеная и кряхтя, мужчина вытянул себя из тесной норы. Вновь обернувшись, он узрел тёмную рычащую махину над собой. Пути назад нет, нужно лезть куда велят, иначе будет худо.
Миару стянул с себя стёганый камзол и сунулся в круглый проём, толкая перед собой самодельную опору для больной ноги. Головастик полз перед ним спиной вперёд, выдерживая дистанцию и освещая туннель.
На первой же развилке гусень-фонарик повернул влево, ведя гуманоида к приёмному лазу номер один. Четыре других работяги перекрыли водосборный коридор своим телами, дабы пленник не направился куда ненужно.
И вот, тёмною-тёмною ночью, спустя недели заточения в холодном подземелье, охотник на жуков совершенно внезапно для себя, снова очутился на поверхности, совсем недалеко от того места, где случились роковые для него события.
Что почувствовал в тот момент бывший ловчий понять было не сложно. Миару округлил глаза, открыл рот и, глубоко дыша, посмотрел вверх, в звёздное небо. Вот она, свобода, о которой он и думать забыл. Приятно вновь услышать ветерок теребящий листву…
Опираясь на костыль, мужчина поковылял прочь от входа в злополучную нору. И очень скоро он наткнулся на сеть из силикона, преграждающую путь. Взявшись за неё руками, инвалид попытался оттолкнуть или разорвать преграду. На это у него явно не хватало сил. Чтобы удержать Миару от побега, Фёдор даже не стал делать слизь клейкой. Всё равно, с его ногой он не выберется.
Но у жуколова на этот счёт было своё мнение. Невзирая на боль, он покарабкался вверх по заграждению. С тремя функциональными конечностями и без устойчивой опоры, его потуги выглядели жалко. И всё же, стиснув зубы и скривившись от напряжения, гуманоид продвигался к своей цели — настолько велико было его стремление обрести свободу…
Привело это к тому, что Миару грохнулся с заграждения на землю и громко застонал, схватившись за бедро. На глазах у него опять проступили слёзы, но уже не от морального истощения. Второй попытки освободиться пленник не предпринял, потому что в дальнейшем он сидел на одном месте, опасаясь даже мало-мальски пошевелить раненой конечностью.
К приёмному лазу прилетел слизевик второго ранга. Приземлиться здесь ему было негде, поэтому он завис в воздухе над узкой прогалиной. Завидев парящего монстра, мужчина таки задвигался и поспешил спрятаться под дерево. Он-то и слона первого ранга испугался, а тут такая же тварь, и к тому же, ещё и вдвое больше.
Осам пришлось зубами затаскивать гуманоида на нужную точку, в которой слизевик зацепил его слизевой нитью. Миару упирался, поэтому жуки в нескольких местах прокусили ему кожу. Уже в воздухе слон восемью лапами укутал жуколова в кокон, будто паук, и унёс его к новому месту заключения.
В школе-тюрьме старик наигрался с мячом и прилёг отдохнуть. Дежурный слизевик принёс ему мяса хлеба и воды на силиконовом подносе. Пока дедок вкушал пищу, прибыл отряд из разбойничьего лагеря и коридоры бункера заполнило активное движение.
Конвейер гусениц переносил предметы с поверхности в буферный отсек. Дальше слизевик первого ранга спускал их на силиконовой нити, по шахте, в центральный коридор. Оттуда, другая бригада рабочих переправляла вещи в инвентарную.
Длинные доски довелось располовинить, а крупные бочки разобрать. Пару небольших бочонков слуги оставили в буферной комнате, чтобы сливать в них воду для поения заключённых. Всё остальное попало на склад. Корзины и мешки Фёдор использовал, как ёмкости для хранения денег и украшений. Хотя он мог бы поместить драгоценности и в неразрушаемые слизевые комки.
Настало время одаривать Учителя подарками, дабы он чувствовал себя не так угнетённо. Сперва слизевик принёс ему пару мешков с соломой, которые можно было применить в качестве подушек. Потом здоровяк вручил хрычу статуэтку медведя и пару мисочек с лучинами. Гуманоид покрутил в руках довольно увесистую фигурку, поднялся и разместил её на полке. Глиняные миски он тоже поставил в нишу, но чуть в стороне от деревянного горбуна. Одну из недогоревших лучин дед тут же использовал, как зубочистку.
Следующим подарком пленнику стало серебряное кольцо с инкрустированным в него камнем янтаря. Данная вещица заинтересовала старца гораздо больше, чем статуэтка. Было заметно, что он одновременно удивлён и доволен. Мужчина пристально изучил украшение с разных стороны, после чего надел его на палец и полюбовался тем, как оно смотрится на кисти.
Встретившись взглядами с склизким надсмотрщиком, Учитель улыбнулся, кивнул головой и протянул:
— Ми-и-ита…
Фёдор отметил, что не впервые слышит это слово, и что всякий раз, произнося его, реконструкторы выражали благодарность.
После кольца, Рой приподнёс старцу кусок ткани, на котором изображался факел скрещённый с палашом. Учитель взял его в руку, поглядел и скривил морду. Затем он скомкал лоскут в кулаке и брезгливо выбросил его на пол. Похоже отношение к золотозубцам у пожилого гуманоида было не очень, хоть они, как бы, и вызволили его из плена.
Гусень подобрал выброшенную тряпку и убрал её в инвентарную. Вместо неё слизевик принёс добротный шерстяной свитер. Учитель принял одежду из клешней насекомого, расправил ткань и одобрительно покивал. Не долго, думая он принялся переодеваться в свитерок. Плотный кафтан он натянул обратно уже поверх тёплого слоя шерсти. Мешковатые складки в области паха старец заправил в штаны. Проведя несколько часов в подземелье, он стал совершенно не против утепления собственного организма.