А тем временем, за размышлениями, голод только усилился. Под давлением навязчивого желания Фёдор откусил целую охапку листьев с куста. На вкус они напоминали картон. Поедание не вызывало удовольствия, а нужда в пище утолялась очень слабо. Но это не помешало осе без лишних сожалений сожрать пол куста. Парень понял что процесс идёт слишком медленно и стал без разбору грызть листья вместе с тонкими ветками. Теперь стало лучше, но всё ещё, что-то не то…
Сточив кустик под корень, он устремил взор подвижных глаз на плодовое деревце. Ближайший фиолетовый шарик, по форме напоминающий яблоко, висел высоко над землей, так что не дотянутся даже если встать на задние лапы.
“Настало время покорить небеса!” — восторженно подумал юноша, разминая крылышки.
Он начал делать последовательные взмахи, прислушиваясь к насекомьим инстинктам и постепенно ускоряясь. Крупные полупрозрачные отростки создали сильный ветерок, который разогнал в стороны ошмётки погрызанных листочков. Туловище оторвалось от земли без особого труда, а вот брюхо лежало мертвым грузом. Тогда Фёдор выложился на полную, не жалея сил. И медленно, но верно, задняя половина стала приподниматься.
По лесу разлетался звук громкого жужжания. Крылышки двигались так быстро, что становились почти невидимыми. Он так и не уловил момента, когда полностью воспарил, но ветка с заветным плодом неспешно приближалась. И вот парень смог ухватиться за неё передними лапами. Немного напрягшись он затащил наверх и неповоротливое брюхо. Оказывается им тоже можно шевелить, хотя и с большим трудом.
“С этим мешком за спиной я лёгкая добыча для хищников.” — подумал юноша — “Нужно срочно, хорошенько наесться и спрятаться обратно в пещеру. Или вырыть себе норку в земле. В общем, что-нибудь придумаем, главное не попадаться.”
Хоботком он обвил висящий фрукт, клешнями срезал плодоножку, после чего закинул добычу внутрь жвал. У этой пищи был вкус пресного яблока. Из хороших новостей, наедаться чем-то подобным казалось выгоднее, чем жрать кустарник.
Переползая с ветки на ветку, Фёдор методично потреблял все фрукты, до которых мог дотянуться. Вскоре он осознал, что ещё быстрее утолить голод получится если совместить оба открытых им способа потребления. Теперь парень на дереве съедал не только плоды но и листья с тонкими веточками. За этим делом он открыл ещё одну примечательную особенность избранного растения. Его сердцевина вмещала в себе чудеснейший сок, просто созданный для вкусовых рецепторов в хоботке. Уничтожив крону под ноль, оса спустилась к корневищу, раздербанила ствол (благо силы в клешнях хватало) и стала жадно всасывать мельчайшие следы выделяющейся жидкости.
Пока юноша пиршествовал, на глаза попалась птичка. Её оказалось легко заметить, ведь она была окрашена в красный цвет. Немного поглядев на Фёдора издалека, пернатое существо полетело дальше, по своим делам. Оно и не странно. Птичка размером походила на земного снегиря. То есть охотится она, скорее всего, на насекомых земного размера, а не на ос способных в один присест сожрать дерево. К тому же парень разглядел витающих вокруг мушек и комариков. Те не были такими переростками, как он…
“Эх, всё-таки я мутант.” — мысленно проговорил юноша — “Мог бы я нормально летать, осмотрелся бы получше и гляди нашел бы следы цивилизации. Не то что я туда сильно рвусь. Просто знать, что тебя может найти разумное существо, полезно заранее. Хотя бы пояснительную записку на берёсте нацарапаю и к лапе примотаю. Если кто наткнётся на меня, то её прочитает и поймёт, что я разумное существо, готовое к диалогу и сотрудничеству.”
И тут Фёдора посетила идея. Он вдруг вспомнил, что у него под боком, как раз холмик нарисовался. Да ещё и без густой растительности. Значит можно на него взобраться и осмотреться. К тому же попробовать взлететь повыше. Всё-таки, хоть медленно и слабо, но летать он умеет.
И пополз парень вверх по склону, попутно отщипывая листочки с низких деревьев и пожёвывая жухлую траву. Брюшко набитое ветками, явно потяжелело из-за чего лапки двигались со скрипом. Но хотя бы голод был отчасти утолён. Проблема заключалась в том, что чем больше он двигался, тем больше хотелось чревоугодствовать. Получался какой-то замкнутый круг…
Когда оса поднялась на вершину холма, тяжесть в брюхе как-будто бы пропала. Словно всё успело переварится за такой короткий промежуток времени. Юноша заметил, что в центре головы, между уже имеющимися антеннками, появилась ещё пара усиков, покороче и потолще.
“Я уверен, что их не было, когда я нюхал первый куст. Они что… Выросли?..”
Фёдор задумался над восприятием времени в новом теле. Небесное светило он отлично видит, и оно сдвинулось самую малость. Потратил он часика три на обжорство, судя по солнцу. И птица двигалась на вполне нормальной скорости. Так что не сказать, что восприятие времени у организма насекомого как-то сильно искажено в сравнении с человеком.
“Ох-ох, надеюсь цикл жизни у этого жука не слишком короткий. А то паршивая житейка получается, если через неделю откладывать личинки и помирать. Но что мне точно нравиться в новой жизни, так это постоянный голод… Найти бы ещё что-нибудь повкуснее листьев и пресных яблок. Сок из ствола очень даже хорош. Жаль его там кот наплакал.”
Вокруг на многие километры раскинулась лесистая равнина. Где-то в непомерной дали виднелись зеленые холмы, а за ними на самом горизонте, синеватая полоса гор. Осмотр окрестностей дал результат. Парень различил на фоне серого неба тонкую струйку дыма. Казалось, если подняться чуть повыше, удастся разведать и место откуда он исходит.
Юноша замахал крылышками и мгновенно ощутил разницу с прошлым полётом. Мощность летательных отростков явно возросла. Он замедлил их взмахи и окинул взглядом полупрозрачные перепонки. Складывалось впечатление, что крылья удлинились и расширились. Тело очевидно менялось прямо на глазах и не замечать это становилось всё сложнее.
С парой усиленных крылышек, оторвать брюшко от земли получилось раза в три проще. Поднявшись на несколько метров над холмом, Фёдор понял, что чувствует себя в воздухе гораздо увереннее. Он попробовал поманеврировать из стороны в сторону. Благодаря системе полёта насекомого, ему не требовалось постоянно планировать, как птице. Парень мог зависать на месте и свободно передвигаться назад-вперёд, вверх-вниз, влево вправо, подобно вертолёту. К сожалению какого-то удовольствия от подобного опыта он не испытывал. Хотя людская память подсказывала, что человек пригвождённый с рождения к земле, должен был наслаждаться таким даром.
Юноша просто отметил новые возможности в поиске и добыче пищи. А тем временем, он воспарил ещё метров на десять ввысь и наконец сумел увидеть крайне занимательную вещь. Дым поднимался не просто от костра или одинокого домика, а от целой деревни. Взору открылись несколько десятков деревянных домов, окруженные забором, тропинки уходящие от поселения в разные стороны и поля с возделанной почвой.
“Деревенька выглядит крайне аутентично” — подумал Фёдор — “Неужто городок реконструкторов. Как-то раз бывал я в таком на экскурсии…”
Он определённо захотел подлететь поближе и разведать обстановку.
Глава 2. Первый контакт с разумной жизнью
Путь к деревне предстоял относительно не близкий. Фёдор предпочёл прогуляться на своих шестих, потому как во время полёта чувство голода росло в геометрической прогрессии. От ползания по земле, жажда обожраться тоже возрастала, но не так сильно. И естественно парень параллельно намеревался пощипать листики и цветочки, чтобы восстановить энергию, затраченную на проведение разведки.
Ему было очевидно, что его организм стремительно развивается. Лапки удлинились и потолстели. Брюшко потяжелело, но явно не из-за еды внутри, а из-за того, что прибавило в объеме. Пара новых усиков удлинилась сантиметров на десять. В отличии от самых длинных, изначальных антеннок, эти не были подвижными, не улавливали запах, и вообще, выглядели бесполезными.
“Бодаться мне ими что-ли?” — спросил себя юноша.
Удаляясь от холма с пещерой, он оставлял след из ощипанного кустарника и придавленной брюхом травы. Несколько раз оса забиралась на деревья и срезала целые ветки, нагруженные плодами. Дальше, орудуя передней парой лап, хоботком и клешнями, Фёдор заталкивал всё это в пасть. Жвала перемалывали древесину, листья и мякоть фруктов в однородную кашицу.
И вот, на одной из веток ему попалось птичье гнездо. Тройка пятнистых яиц красного цвета лежали на стопке сухой травы, пререплетенной с тоненькими сучками. Антеннки подсказали, что и гнездо, и яйца вполне съедобны. Но парень нашёл в себе силы проглотить не всё разом, а начать с одного яйца.
Стоило хоботку полезть к кучке соломинок, как в воздухе возник пернатый защитник. Маленькая пташка набросилась на гигантское насекомое, вереща и размахивая крыльями. Первым делом она попыталась поклевать его в голову. Толстый хитин почувствовал лишь лёгкое поскрёбывание. Следующий план пернатого родителя заключался в выклёвании глаз. Юноша рефлекторно закрывал защитные перепонки, похожие на веки. Пока один глаз претерпевал нападение, другой отлично видел. Такой слабенькой птичке точно не было, что противопоставить летающему, бронированному хищнику.
От лицезрения этого отчаянного сопротивления, в Фёдоре не проснулось ни жалости, ни злорадства. В человеческой жизни он любил животных, не относился к ним с жестокостью, но и вегетарианцем из сентиментальности не ставал. Обычно парень покупал готовую тушку в магазине, и не тешил себя иллюзиями о том, как обходятся со скотиной на фермах. Сам он мог бы спокойно зарезать и выпотрошить курицу или кролика на пищу. Ну а разорять гнездо дикой птицы, ради еды, тогда смысла не видел.
Всё это осталось где-то в воспоминаниях. Отказываться от своего людского прошлого юноша конечно не собирался, но сейчас дело было отнюдь не в человеческой морали. Его организм испытывал голод, а птичьи яйца, согласно внутренним ощущениям, казались съедобными. И он, как часть окружающей экосистемы, имел право потребить их ради собственного выживания и развития. Фёдор ничего не знал о насекомом, которым стал. А потому, оставалось прислушаться к инстинктам и следовать им в пределах разумного.