Реакции на атаку от животного не последовало. Оно просто продолжало пытаться ползти в выбранном направлении.
Не успел Фёдор подумать, что нашёл очередной дармовой источник питания, как вкусовые рецепторы пиявки взорвались неведомыми прежде ощущениями. Немыслимой силы кисло-горький вкус вначале парализовал пасть червя, а потом вынудил его выплюнуть кусок донной твари и поспешить промыть глотку большим количеством воды. Привыкший быть всеядным перерожденец никак не ожидал испытать столь мощного воздействия. Оказалось на этой планете ещё есть существа способные победить по отвратности вкуса слепней.
Претерпев жёсткий укус пиявки, водяная многоножка разорвалась на три части, каждая из которых поползла в разные стороны, как ни в чём ни бывало. Потрёпанный ломоть, пожёванный червём, в том числе, чувствовал себя прекрасно и пытался куда-то удрать.
«Ну и мерзость!» — подумал человек, наблюдая за инопланетной диковинкой. Внешний вид собственных детей его почему-то не смущал.
Парнишка решил заслуженно наречь сих монстров «кислотницами» и зарёкся когда-либо снова их кусать. А вот лишить кислотниц водорослей, в которых те обитают, можно и даже нужно. Может они сами тогда поздыхают? Всё равно, раз не годятся в пищу, им больше незачем жить.
Пиявка выплыла из впадины, а управляющее сознание отметило эту точку, как место где можно будет впоследствии поживиться. Продвигаясь дальше, вдоль русла на юг, слуга изучал песчаное дно и, время от времени, переворачивал встречающиеся на пути камни. Новых каменных крабов он не обнаружил, хоть и проверил около дюжины гладких валунцов.
Через минут двадцать блужданий, акваразведчик нашёл раковину в форме завитого конуса, длиной в тридцать сантиметров. Её устье* закрывала твёрдая заслонка некоего существа. Червь перевернул панцирь похожий на рожок от мороженного и увидел на обратной стороне восемь маленьких отверстий. Они тоже были плотно закрыты чем-то изнутри.
*Устье раковины — отверстие раковины брюхоногих моллюсков, имеющее большей частью овальную форму.*
Слуга прикусил рожок клыками, испытывая его на прочность. В тот же миг из устья выскочило уродливое ракообразное и ущипнуло пиявку большой клешнёй. Плавун выпустил раковину из круглой пасти и отпрянул. Клешня оставила у него в эпителии неглубокий порез.
Крабик быстренько спрятался обратно в конусовидную раковину, перекрывая доступ к себе заслонкой. Из восьми отверстий в броне высунулись лапы и, путём нехитрых манипуляций, вернули переносной домик членистоногого в изначальное положение.
«Вот же гад!» — подумал Фёдор — «Огрызается!»
Мыслительный центр прикинул, как было бы лучше выманить краба из его оборонительной позиции. Если пытаться раскусить раковину, он будет дальше щипаться. Попытки оторвать ему клешни, чреваты потерей времени и здоровья слуги.
Перерожденец пришёл к выводу, что разбираться с бронированным существом нужно командными усилиями и, желательно, на суше. Там подводная тварь уже не будет такой бодрой и дерзкой…
Пиявка взяла раковину пастью за острый краешек и подняла со дна. Ракообразное тут же высунулось, протягивая к морде плавуна толстые клешни. Но ему не хватало длины конечностей и туловища, чтобы оставаясь в домике, достать до кончика конуса, а значит и до находчивого червя. Учитывая строение его организма с лапами выглядывающими через специальное отверстие, вряд ли это ракообразное вообще способно покинуть свою раковину, как это делают крабы-отшельники на Земле. Хотя выбор у него всё равно не большой. Выйдя за пределы брони целиком, инопланетный краб лишь ускорит свою погибель.
Подплыв к берегу, водяной слуга встал ногой на твёрдое основание и вытянул членистоногое из воды на открытый воздух. Бронированный уродец сразу спрятался в раковине и больше не стремился ущипнуть врага. Дальше пиявка замахнулась и перекинула конусовидную раковину через стену рогоза, выкидывая её на сушу. После удара о землю крабик немного полежал нерушимо, затем высунулся и принялся ползти обратно в реку. Добраться до цели ему не позволила подоспевшая оса Роя. Она схватила мандибулами краешек твёрдого рожка и взлетела вместе с мерзкой тварью.
Уже в воздухе, краб попытался ей навредить, но опять же не сумел дотянуться. Летунья донесла живую добычу аж до оврага на Шестой Кольцевой. Там она сбросила ракообразное на каменную глыбу с большой высоты. По приземлению раковина разбилась на кусочки, а существо в ней расплющилось и подохло. Все последствия убийства были убраны с места событий, вплоть до самого мелкого осколка и вытекшей из трупа слизи.
Последняя ничем не занятая пиявка получила из центра распоряжение провести новые испытания собственного тела. Всё-таки, из-за небольшой протяжённости водного пространства, эксперименты в озере носили ограниченный характер. В ручье водоток был слишком мелким. Ну а в большой реке наконец можно выложиться на полную, не опасаясь столкновений с преградами.
Для спринта червь выбрал направление на юг, чтобы течение не тормозило его разгон. Набрав максимальную скорость, он утратил возможность ориентации через зрительные органы. Пришлось пользоваться супер способностью матери и вести дитя по строго горизонтальной прямой.
В русле реки пиявка сумела разогнаться ещё больше, чем в озере. Достигнутые ею показатели, ставили водяного слугу на второе место по скорости среди отпрысков Роя. Первое принадлежало осе, и стоило учитывать, что данное сравнение некорректно из-за разницы плотности веществ, в которых перемещались претенденты.
Червь изменил вектор движения и направился к поверхности. Благодаря разгону он выскочил из воды, взлетел на пару метров ввысь и по дугообразной траектории упал обратно в жидкость. Бледный бочок больно приложился из-за эффекта поверхностного натяжения.
Пиявка разогналась и снова выпрыгнула. Теперь она изогнулась в полёте, пытаясь войти в реку не плашмя, а узким концом. Получилось так себе, но лучше, чем в первый раз.
Перемещаясь по руслу на юг, мыслительный центр практиковал трюк резкого прыжка из воды, стараясь улучшить высоту и длину дуги, а также момент вхождения в жидкость. Весь опыт плавания человека обратился в плескания в детском бассейне, по сравнению с ощущениями, которые он испытывал управляя водяной тварью. Сила, скорость, мощь и грация, а самое главное — смертоносность! Рой был поистине ужасающ в этом своём проявлении.
«Я забираю эту реку себе.» — подумал перерожденец — «Отныне купаться здесь можно только, заплатив жизнью.»
Вследствии практических упражнений, пиявка сместилась на несколько километров ниже устья ручья. Выглянув из воды, слуга увидел на правом берегу два деревянных рыболовецких мостика. По левую сторону открывался вид на небольшой залив, площадью около трёх тысяч квадратных метров. На крутом холмистом склоне, сбоку от тихой бухты, из густой древесной чащи выглядывала крыша какого-то дома. У подножия, напротив этого жилища, из стены рогоза вырастала ещё одна площадка для удобной рыбалки.
Командующий разум приказал подконтрольному организму разведать воды залива. Средняя глубина в нём колебалась от двух до трёх метров. Большую часть пространства занимал водорослевый лес полный роящихся креветок и всевозможных рыб. Ближе к берегу встречались жабоящерицы и змеи. В илистом дне можно было без труда найти и откопать много перловиц.
Королева вообразила сколько же слуг удастся родить, поглотив ресурсы с одной этой бухты.
«Не менее тысячи кузнечиков или ос.» — подумала она — 'Хотя и эта цифра может быть далека от истины.
Проплывая по центральной части залива, червь наткнулся на нору выкопанную прямо в дне. Тёмное овальное жерло шириной в полтора метра выглядело устрашающе. Управляющему сознанию совсем не захотелось лезть в него на разведку. Не в одиночку так точно.
«Какая тварь может использовать подобную дыру в качестве жилища?» — задался вопросом Фёдор.
Разум Роя вдруг почувствовал острое желание осмотреться. Не подкралось ли чудище в этот момент сзади? Мутная жидкость не позволяла взору прорваться дальше радиуса в два метра.
«Я должен отбросить страх и найти речного монстра.» — подумал перерожденец — «Так будет лучше, чем если он найдёт меня первый…»
«Ох уж эти человеческие предрассудки.» — мысленно промолвила королева — «А сам ты сейчас не монстр? Да судя по размеру его норы, по сравнению с Роем он ничтожная букашка.»
«Знаю-знаю!» — отмахнулся Фёдор — «Но мне непривычно видеть всё это под водой. Человек сухопутное существо, между прочим.»
Пиявка принялась курсировать между полем водорослей и водной поверхностью. В самом конце залива она носом к носу встретилась с хозяином большой норы. Как разум Роя понял, что это именно он? Просто это была гигантская тварь, на вид страшнее самой смерти.
Туловище с четырьмя лапами покрывал длинный густой мех. Широкий плоский хвост напоминал бобриный и выполнял функции плавника. Морда с вытянутыми челюстями, как у аллигатора, щетинилась огромными клыками. Две пары зубьев торчали вперёд, словно бивни. Передние лапы были оснащены громадными крюкообразными когтями, превосходящими по длине трёхпалые кисти. Вся передняя половина монстра, казалось, была создана, чтобы хватать и рвать на куски добычу. Четыре мелких глаза с презрительным прищуром взирали на мир. Габариты чудища позволяли ему охотиться на всё, что мельче медведя-горбуна.
Появление червя Роя в пределах видимости не вызвало у бобрового крокодила никакой ответной реакции. Зато у спаренного сознания чуть припадок не случился от испуга. Оно приказало слуге как можно скорее убегать и не оборачиваться назад.
Пиявка с разгону вылетела на заросли рогоза — пригодилась практика в выпрыгивании из воды. По суше она добралась к рыбацкому мостику и вышла на его край. На водной глади глаза слуги нашли волны создаваемые проплывающим вдоль залива чудовищем. Появление червя всё же заставило бобрового крокодила прийти в движение. Гигантская тварь решила обойти свои владения и поискать нарушителей покоя. Мало ли пиявка имела наглость удрать не слишком далеко?