Пока пращур протирал глаза и кашлял, я огляделся.
Мост отсюда уже не просматривался, но успокаиваться не стоило. Вода клокотала со всех сторон, не пуская нас на берег… А еще эти глаза…
Дед лупал глазами, что-то пытаясь разглядеть в неприветливых окрестностях. Я от него не отставал.
Неожиданно на середине реки из-под воды как, наверное, не всякий дельфин выскочил бы, взлетела фигурка, погрозила мне кулаком и исчезла за камнями.
– Сумасшедший… – пробормотал я.
– Сумасшедшая, – донеслось снизу.
– Дед!
– Это тетка была. Или девка… Не разобрал…
Дед попытался сесть, его повело в сторону, и он снова чуть не свалился в воду.
– Вытащила меня…
– Она что, в реке живет?
Дед посмотрел на меня как на идиота. Я вернул ему взгляд.
– Не забывай: этот мир – волшебный, – напомнил я ему. – Тут и русалки могут быть…
Я вспомнил ту гору фэнтезятины, что читал в недалеком прошлом. Фантазии авторам попаданческих историй хватало, так что русалка могла быть не самым худшим вариантом… Все-таки не Ктулху и не Макаронный монстр. От этих одной кроссовкой я бы не отбился.
– И драконы…
Он озадаченно покачал головой, но упрямство взяло верх. Он несколько раз пошевелил пальцами, словно обхватывал что-то мягкое и упругое. Соглашаясь со своими ощущениями, покивал головой.
– Точно девка. Еще раз встречу – спасибо скажу.
Слава богу за девицей дед не полез. С нашего камня до другого берега было гораздо ближе, да и бывали мы уже на том берегу. Хватит… Пришлось опять лезть в воду и мокнуть, но зато вскоре мы отыскали несколько, ступенями поднимающихся из воды камней, похожих на гигантскую лестницу. На предпоследней ступеньке остановились и, ни слова не говоря, принялись раздеваться.
Первое время мы с интересом рассматривали друг друга – он мои трусы с Мики Маусом, а я его кальсоны с черным казенным штампом на заднице, но постепенно обоюдный интерес к нижнему белью пропал. Вокруг, можно сказать, царила тишина, только вода шумела. Никто не орал, не гремел, не лез с предложениями сдаться. Куда лучше, чем в прошлый раз.
Привстав на цыпочки я посмотрел, что там, за последней ступенью этой лестницы.
Поле, а за ним, полускрытые полосой кустов, торчали какие-то дома.
– Это нас хорошо вынесло, – одобрительно покачал головой дед.
Я спорить не стал. Все и впрямь сложилось неплохо, как в Игре. И вынесло к людям и погоня отстала… Одно скверно – это купание обошлось нам в кругленькую сумму. Кругленькую по любым расценкам – обыскав карманы, куда складывал кошельки врагов, я нашел единственную монету. Правда золотую… Как там Робинзон Крузо с унынием боролся? Делил события на «Хорошо» и «Худо», кажется? Так вот что у нас «Худо»? Без денег, без оружия, в чужом непонятном мире… А что «Хорошо»? «Хорошо» – живы, здоровы, свободны. Такой расклад, я думаю, любое «Худо» перекрывает, а деньги- дело наживное.
Я кивнул на крыши, что поднимались в полукилометре.
– Раз есть люди, значит и деньги у нас будут. А за деньги можно многое купить. И информацию в первую очередь… Так что давай думать, где нам денег достать. Лучше честным путем.
Спорить прадед не стал. Наверное, понимал, что такое охранка на хвосте…
Вещички быстро подсохли. Все-таки два солнца – это вам не одно. Мы оделись и, помогая друг другу, вылезли на последнюю ступеньку.
– Все-таки знание языка – большое одолжение со стороны этого паразита, – сказал я, отряхивая джинсы. – Ты, кстати, помнишь, как нашего колдуна-полудурка звали?
Дед нахмурил брови.
– С луком что-то связанно… – неуверенно сказал он. – Луковый?
– Вот тоже проблема… Вспоминай…
– Или нет… Лютый! Точно! Мы, помню, такого атамана громили. Лютый! Или нет?…
Уже хоть что-то. Ощупал куртку. Вроде не капает, хотя мокровата, да и видок у неё…
– Утюжок бы… – пробормотал дед, обуреваемый похожими мыслями.
– И труселя с кружавчиками… – добавил я, на всякий случай еще раз охлопывая карманы. Ни-че-го.
Что ни говори, а уже хоть какая-то информация о мире – золото тут в чести. Я повертел монету так и эдак.
– Чеканщики тут хорошие, – сказал дед, – заглядывая мне через плечо. – Добросовестно работают.
Это он подметил верно. Профиль на золотом кружке смотрелся четко, выверено. Мало того, он показался мне ужасно знакомым!
– «На золотом кружке сидели…» – пробормотал я. – Как думаешь, кто это?
– У нас на золотых Николая печатали, самодержца Всероссийского. И тут наверняка кто-то из главных эксплуататоров. Кто тут? Император, вроде бы.
Я кивнул. Скорее всего дед прав. Профиль был гордый, запоминающийся и чем-то то даже симпатичный.
– Ладно. Что могли – узнали…
На всякий случай я посмотрел на берег – ну мало ли что-то еще на берегу валяется, но чуда не случилось.
– Ну, предок, вставай… Пойдем денежки зарабатывать.
…Уже издали стало понятно, что это питейное заведение. Что-то проглядывалось в нем от салунов Дикого Запада. Возможно раскрывающиеся в обе стороны створки дверей. Мне стало как-то не по себе- вспомнились фильмы со стрельбой и нападениями индейцев. Давя внутренние колебания, сказал:
– Сейчас вот поговорим с кем-нибудь, и все станет ясно.
– Ничего ясно не станет, – возразил в спину дед. – Имя колдуна я не помню… Лютый он или нет. А про Империю Баган мы и так знаем. Ну, может быть про место внутри неё что-нибудь узнаем…
Он тоскливо вздохнул.
– На карту бы посмотреть. Вот уверен я, что этот гад в столице тутошней сидит. Раз уж такими делами занимается, то наверняка там.
От этих слов меня отпустило и стало немного стыдно, прадед мозги сушил, а я в переживания ударился.
– Какими это «такими»?
– Освобождение Императора…
Вот ведь какой дед у меня идейный! Явно ведь не большевик с подпольным стажем – по возрасту не подходит, а как его при слове Император корежит-то…
– Посмотрим…
Толкнув дверь, мы вошли.
Корчма разделялась на две половины. Та, которая побольше, предназначалась явно для простых людей, что называется «от сохи, серпа и молота», а вот другая… Там собиралась чистая публика. И разжиться чем-нибудь полезным мы смогли бы только там.
– Вон там наше место, – я кивнул на дверь.
– Зачем? – неприятно удивилась дедовская классовая сущность.
Я обернулся, сразу желая расставить все точки над нужными буквами.
– А затем… Ты тут революционную пропаганду вести собираешься или колдуна искать? Если колдуна, так наверняка он, ну если по кабакам ходит, то в чистой половине посиживает и свое умение продает за большие деньги…
И, видя, что не убедил родственника, добавил:
– Нам для разговора образованные нужны, чтоб знали, хоть что-нибудь, а в этой половине и грамотных-то нет.
– Ты туда попади еще, – шепотом отозвался дед, соглашаясь с доводами.
– Логично…
При входе на «чистую» половину корчмы стояли двое слуг и фильтровали входящих. Ага. Фейсконтроль. Знакомо. По знаку хозяина они кого-то пропускали, низко кланяясь, а кого-то заворачивали назад. Хотя последних было мало. Люди тут и сами знали свое место, не претендуя на большее, чем им полагалось.
– Социальная несправедливость, – негромко сказал дед. – Вот с чем надо бороться.
Я глянул по сторонам. Нет. У бедноты нам точно ничего нет светило. Лица там светились предвкушением, а кое-кто из уже вкусивших просто лежал под столом. Про своего, деревенского колдуна, такие возможно еще что-нибудь бы и рассказали, но про столичную штучку, что ищет Императора… Нет. О таком даже и мечтать не следует.
– Точно. Ни одного социального лифта тут не видно.
Я снова подумал, что если эта игра, то все происходящее вокруг – подвод меня к решению задачи. Итак, задача… Как попасть на чистую половину? Только там могли оказаться те, кто может помочь отыскать этого самого Лютого-Лукового.
Понятно, что по нашему внешнему виду нас туда никто не пустит. Пусть даже на хорошем местном языке я объясню, что мы знатные путешественники из далекой страны. Каким бы ты знатным не представлялся, а ходить без обуви нехорошо. Не подобает этого знатным путешественникам, хоть ты маркизом назовись, хоть герцогом. Да и, честно говоря, босой купец также не внушает уважения окружающим. Устроить драку и поубивать половину? А кто скажет какую половину надо убивать, а какую оставлять для душевной беседы? Да и с вооружением у нас совсем-совсем плохо…
Так. Это один вариант. А если другой? Если не игра?
А если не игра, то какая разница – задача-то осталась и ее надо решать…
– Нет тут равноправия…
– А его нигде нет, – успокоил я родственника. – Ничего. Как-нибудь да пробьемся в элиту!
Сказать легко. А как сделать? Особенно босиком.
Нужен ход, который в глазах хозяина приподнял бы нас, заставил уважать, хотя бы и авансом.
Кто его знает, как его тут звали, барменом ли или кабатчиком, но хозяин заведения делал он все тоже самое, что его собратья по всем остальным мирам – расхваливал свою выпивку и свое заведение. Вокруг стояли люди разной степени богачества – слушали. На начало монолога мы не успели, и нам досталось выслушать середину хвалебной речи. Разговор шел о какой-то особенной выпивке и тех, кто её употребляет. Общий смысл – благородные напитки могут оценить только благородные люди…
– Почему? – спрашивал кабатчик сам себя и сам себе отвечал. – Благородные люди что-то такое чувствуют.
Он щелкнул пальцами.
– Что-то у них есть такое, чего у простого человека нет…
Слушатели вокруг закивали.
– Вот ведь врет и не краснеет…
Это дед. Я наступил ему на ногу.
– Это ведь сколько поколений нужно пить благородные вина, что б так вот взять и определить какое вино хорошее, а какое… Вот есть, например, у меня бочонок редкого вина. Слышали про «Радость монаха»?
Народ зашумел, закивал.
– По вкусу очень похоже на «Печаль монаха». Не всякий одно от другого отличить может. Вкус похож, а цена – о-го-го как отличается.