оги чистить, то вообще… Ах какие перспективы! Только хрен ему. У нас своих дел хватает… До столицы бы добраться. Надо, кстати, выяснить как она у них называется.
На дедов приказ жители никак не отреагировали. Люди стояли не смея тронуться с места. На их глазах власть поменялась и кто знает, что у новой власти на уме?
– Ну и что дальше? – спросил я глядя на раскрытые рты и выпученные глаза. – Что они дальше-то делать будут?
Деду раздраженно топнул.
– Свободно трудиться. Эксплуататоров – к ногтю! Поповщину эту мы прекратили, так пусть сами на себя поработают. Свободный труд!
– Может быть колхоз организуют?
Дед почувствовал иронию и неожиданно зло посмотрел на меня.
– Ты, внучек, в деревне, видно не жил и по весне, когда и щи из крапивы за счастье… Богатеям в ножки не кланялся…
Его душила реальная ненависть. Я как-то по аналогии вспомнил иных хозяев жизни- на «Мерсах» и «Майбахах» и понял, что испытывает дед. Я мог его понять, но что толку-то в моем понимании? И потому только с горечью сказал:
– Нет тут у них сознательных. У них тут самый уважаемый это самый богатый. Все они не равенства хотят, а богатства. Так что если ты не вмешаешься, то они завтра очередного богатея в начальники потянут.
Дед хотел возразить, но я перебил его.
– Потянут, потянут. Не сомневайся. Они сейчас обязательно кого-нибудь себе на шею посадят, чтоб он за них думал и вопросы решал. Ну тот и порешает, так, как ему нужно… Чтоб тебе их по-твоему счастливыми сделать, всех поубивать придется. Одного за другим, «как не оправдавших доверия Партии».
Дед молчал. Он вроде бы сообразил, что у меня исторический опыт подлиннее будет.
– Они сейчас соберутся и того, кого больше уважают, над собой старостой поставят. А уважают тут тех, кто побогаче. Тут ведь каждый не о народном счастье мечтает, а том, чтоб самому разбогатеть.
– И что? Пусть все идет как идет?
Теперь я не знал, что ему ответить. Хотя…
– Тут эксперт нужен знакомый со здешней обстановкой.
– Ты о чем?
– Надо с этим самым Воркуном переговорить надо. Может быть он что-то дельное посоветует…
Дед повернулся к не посмевшему уйти старосте.
– Пока останешься за старшего. А разбойника этого найдите. Говорить с ним хочу…
…Деревня замерла в ужасе. По крайней мере я так понимал то состояние, в котором мы оставили жителей на ночь. Что ни говори, а маленькая революция произошла. Не в головах, к сожалению, а во власти. Она переменилась.
Теперь можно было подумать и о ночлеге не опасаясь ножа в спину.
Магов дом оказался конечно же самым лучшим в деревне и я понял, что в эту ночь мы будем ночевать со всеми средневековыми удобствами. Хоромина стояла на площади, а остальные дома словно из-за страха или большого уважения стояли поодаль. Не испытывая смущения – а чего смущаться, если хозяина уже и в живых-то нет? – дедушка двинул прямо к дверям. Но не успел он сделать и пары шагов, как Калораш ухватил его за рукав.
– Стой! Туда нельзя!
– Это почему же?
Дед тряхнул рукой, освобождаясь.
– Там может жить только сам маг. Там ловушки, которые убьют любого чужого!
Страх из него лез самый искренний, самый неподдельный. Купца аж потряхивало. Он боялся и дома, и деда, а больше всего, пожалуй, боялся потерять нас.
Дед пожал плечами и остановился.
– Нет таких крепостей, которые не могли бы взять трудящиеся, большевики! – сказал я в дедову спину. Предок резко обернулся.
– Кто это сказал?
– Товарищ Сталин сказал…
Я, правда не знал уже сказал-ли это Иосиф Виссарионович в то время, когда там жил дед, или еще только собирается сказать и поправился.
– Или скоро обязательно скажет…
– Верно! Нет таких крепостей!
Да и не походило это на крепость. Крепость строят от страха перед окружающим миром, а этому-то что бояться? Главному крокодилу в этом болоте…
Калораш закряхтел от разрывавших его противоречий, но остановить нас не посмел. Отчего стонал наш попутчик понятно – от жадности. Купец уже встроил и меня и деда в свою систему безопасности и наверняка готов был хорошо платить за наши способности не ощущать магию и резать магов. Причем, я думаю, нам и резать-то их не придется – все Калораш сделает сам и с большим удовольствием – вот насколько его задрали поборы на дорогах.
А тут, при таком экономически интересном для него раскладе, мы рискуем сами собой. Совершенно напрасно! Не рационально и убыточно!
Но мы решили, а значит так и будет.
Дверь открылась совсем без скрипа, но дом словно вздохнул, напрягся. Калораш в десятке шагов за нашими спинами негромко охнул. Кроме него желающих посмотреть, что с нами будет не нашлось, хотя наверняка любопытные смотрели за происходящим из окошек.
Я сделал шаг вперед и вдруг зажегся свет. Несколько неярких, приятных для глаз светильников вспыхнули на противоположной стене. И в одно мгновение со вспышкой я почувствовал какую-то дрожь. Дед посмотрел на меня.
– Чувствуешь?
– Ощущаю…
Из углов к нам рванулось что-то вроде огненных птиц, но даже не долетев, погасли. Я, хоть и знал, что именно так и будет, вздохнул с облегчением. Света было мало, но все-таки удалось оглядеться. Домик себе маг отстроил уютный. Подсознательно я рассчитывал увидеть жилище колуна, как его подают киношники – что-то мрачное: чучела, черепа, метелки трав… А тут все оказалось по-человечески. Даже, я бы сказал, с претензией на комфорт. Несколько кресел, камин, в котором догорали дрова, положенные прошлым хозяином. Дед, осваиваясь подошел к камину и подбросил туда полено. Искры взвились и вдруг, собравшись в огненный клубок, ударили его в грудь…
Попытались ударить.
В дверях ахнуло на разные голоса.
Не долетев десятка сантиметров, огоньки потухли и мертвыми светлячками опали на угли.
Оглянувшись на смотревшего на нас Калораша дед подмигнул ему и крикнул:
– Ты поторопи местных, чтоб разбойником не задерживались. Убивать его не буду. Говорить с ним хочу.
– О чем тебе с ним говорить? – спросил я, разглядывая стол. Явно обеденный. На шитой скатерти стояли блюда и тарелки с чем-то явно съедобным. Выглядело это все настолько привлекательно, что я потянулся к блюду с какой-то птицей, но отдернул руку. Кто его, этого местного живодера знает? Если уж он собрался деревню сжечь, то что ему стоит прохожего отравить? Подошедший дед понял мои колебания.
– Вряд ли он тут что-то отравил. Не такой же он дурак?
Он отломил птичью ногу и попробовал на вкус. Промычал одобрительно, пихнул меня локтем, мол, нечего стесняться на вражеской территории.
– А поговорить о настроениях хочу. О чем тут социально активный элемент думает, чего хочет…
Тон ответа сказал мне больше слов. Стало ясно, что хочет дед пощупать здешнее общество на предмет революционной ситуации.
Мы сели к столу и воздали должное умениям здешних жителей. Колдовством тут и не пахло – если б там имелась хоть капля колдовства, то оно исчезло бы едва мы взяли мясо или пирог в руку. Да и тратить магию на то, что тебе и так принесут из страха или уважения – глупо.
Несколько раз дед вставал, подходил к дверям, но никого там не находил.
– Пойдем, посмотрим где тут можно спать приткнуться.
Спальня нашлась наверху.
Комната как комната. Не гостиничный номер на пять звезд, но уже и не студенческая общага – приходилось мне и там тоже пожить. Две кровати, узкое окно с мутноватым то ли стеклом, то ли слюдой. На полу лохань какая-то. На стене, как раз между кроватями, светящийся шарик. Я такие уже видел, когда по коридору шли. Они у них вроде бы вместо свечек.
Дед стукнул ногой по лохани, одобрительно поцокал языком.
– Цивилизация!
– Не видывал ты, дедушка, настоящей цивилизации.
Я растянулся на ближней койке, поёрзал устраиваясь.
– Например в Турции олинклюзив… Да пять звездочек…
Как и ожидалось, матрас, если это конечно можно назвать матрасом, оказался более чем неудобен, словно кусок болота срезали и положили в койку: трава и земляные кочки. Кто его набивал и чем? Маг, называется…. Не в состоянии себе нормальный матрас наколдовать. Хотя может быть он себе и наколдовал нормальный, а я его колдовство разрушил… Не поймешь тут у них.
Башмаки, которыми я разжился вместо кроссовок жали неимоверно и я сбросил их, давая отдых конечностям. Им и походить пришлось сегодня и побегать…
– Это точно, – вмиг посерьезнев отозвался дед. – Я много чего не видел. Только ты нос-то не задирай. Тебе ведь тоже кое-чего в своей жизни увидеть не довелось.
Я отвечать не стал – чего уж отвечать на очевидности? Протянул руку к огоньку и тот притух. Отвел руку – снова разгорелся. Чудеса. И никакой тебе автоматики-телемеханики, вкупе с кибернетикой, продажной девкой империализма. Вспомнив эту отцовскую присказку, усмехнулся.
Эко меня наворачивает. Это все нервы…
Какое-то время мы молчали. В голове носились мысли о том, что меня окружало. Так игра это или кусок моей самой настоящей жизни? Если игра, то понятно, надо спокойно отыграть, дождаться финала, разобраться со злодеями – чем дальше, тем круче, и выйти из программы. А если это жизнь? Если это реальное попадалово, как в книжках? Не на пустом же месте эти писатели свои сюжеты строгают? Может быть оно и в самом деле есть, только в это никто не верит? Логика-то тут имеется… Покажи, например, местному как ты в одном месте на кнопку нажимаешь, а под потолком от этого нажатия люстра загорается, так он все это совершенно однозначно и поймет – магия… Кто-то из писателей, Кларк, кажется, очень точно сформулировал – «Любая достаточно развитая технология неотличима от магии», так вот может быть и тут все разговоры про магию – лапша нам на уши, а на самом деле…
А что на самом деле? Ничего… Непонятно ничего…
Ну, тогда так… Чем эта жизнь отличается от моей, той, что я вел в своем мире? Со слов того гада, что нас с дедом сюда вытащил тем, что тут есть какая-то магическая энергия, а у нас ее нет. И что это дает мне для понимания ситуации? Я прикинул и так и эдак, вздохнул. Да ничего не дает… Все одно – ничего не понятно.