– Отставить…
Заговорщикам уже давно следовало встретиться, поговорить, но каждый раз что-то мешало. Первое время это не получалось из-за того, что все силы уходили на дело – паутину заговора следовало сплести как можно крепче и незаметнее, не привлекая к себе внимания непосвященных. А потом… Потом помехой стал Луций. Имперский маг хоть и сторонился политики, но сам по себе был фигурой серьезной, способной разрушить любой заговор, если б узнав о нем, посчитал его вредным для Империи.
Ему-то от заговора пользы не было никакой, хотя и вреда особого тоже – любому Императору, хоть новому, хоть старому понадобится свой маг, но все-таки кто его знает, как он отнесется к смене Императора?
Когда придумали управу на него, отослав бороться с Тексаклипокой, опасность не отдалилась, а стала только ближе. Теперь творцы заговора опасались друг друга… Каждый ставил себя на место товарища и боялся, что тот обязательно попробует обмануть других…
Но как не откладывай важные дела, они сами собой не сделаются… Да и главное им все-таки удалось – Луций покинул столицу! Значит пришло время встретиться и обсудить, как и чем завершить свой труд…
– Как поживает Принц-брат? – церемонно спросил Казначей, но барон Пашкрелве только рукой махнул.
– Здоров. Все у него в порядке. Лучше расскажи, как дела в столице?
Имперский Казначей движением руки, отослал охрану подальше от кареты. После того, как войны отошли он забрался во внутрь к барону и карета тронулась. Барон смотрел на него одновременно и с усмешкой, и с уважением. Сколько сейчас держалось на Казначее! Если б не он, то и заговора не состоялся бы…
– И не надоело тебе? – не смог удержаться от усмешки хозяин кареты.
– Что?
– Ну, хождение это, спиной вперед, стихи…
– Надоело, конечно…
Казначей тяжело вздохнул.
– Особенно стихи. Но ведь действуют же… Вот Луций меня, думается, именно из-за этого и побаивается. Как бешенную собаку – кто знает, что мне еще в голову вбрести может? Он, кстати, из столицы исчез…
– Исчез? – напрягся барон. – Куда это он смог исчезнуть?
– Куда надо, – улыбнувшись ответил Казначей. – По моим сведениям снова набрал каких-то героев и двинулся таки к Тексаклипоке.
– За Императором?
– Разумеется, – самодовольно подтвердил Казначей. – Он в этот раз побольше народа набрал. Не двоих, как в последний раз, а человек с полсотни… И…
Он поднял палец, привлекая внимание к тому, что собирался сказать.
– Сам повел их туда!
Барон радостно стукнул кулаком по колену.
– Точно?
– Точнее не бывает…
– Ну, значит и от него, считай, отделались… Надо Принц-брата обрадовать да готовиться к коронации. Как считаешь, пришло время?
– Император-то где?
– В надежном месте Император. Искать станешь – н найдешь…
Казначей кивнул. Говорить не хотелось. Воцарение нового Императора открывало такие перспективы, давало такие возможности, что дух захватывало…
– И пожалуй, надо задуматься кому теперь быть Верховным магом… Ведь его у нас, считай уже нет.
Какое-то время они ехали молча, думая каждый о своем.
Казначей думал о том, что новый Император обязательно потребует отчета о том в каком состоянии казна и надо будет подготовиться к этому вопросу. Разумеется, на многое тому придётся смотреть сквозь пальцы, но приличия все-таки должны быть соблюдены.
…Если дед смотрел на приютивших (или захвативших?) нас людей как на зародыш революционной армии, то я иллюзий не испытывал. Что от таких можно ждать я уже понял. Только вот это знание не давало ответа на самый важный вопрос – что нужно сделать, чтоб сорвать серьезный куш, который позволит не думать о деньгах, о том что поесть и где переночевать?
И вот тут меня как-то разом осенило!
Глядя на эти простые лица я увидел еще один выход из нашего положения – конечно, как устроен двигатель внутреннего сгорания я примерно представляю, но и только. Тонкости, которыми работающий мотор отличается он неработающего, не знаю. Не те книжки изучал, а вот те, которые читал, познакомили меня с сотнями, если не тысячами преступлений, продуманных, облизанных, доведенных до совершенства авторами детективов. Нужно только подставить переменные в прописанную мастерами пера схему.
Там, правда, показывалось как расследовать надо, но ведь если знак поменять, то будет понятно, как его совершить можно так, чтоб ни одна собака не догадалась в чем дело… Стать детективом тут мне никак не светило, так что оставались только преступления.
Нет, продавать билеты в Провал я не планировал – слишком уж это нагло, но что-то подобное вполне могло играть и по эту сторону границы миров.
Изящные, неповторимые, тщательно разработанные преступления…
Это было поле, на котором у нас имелось преимущество перед туземцами.
Ей-богу мысль заслуживала серьезного обдумывания!
Только-только я хотел обрадовать деда тем, что переменил свое отношение к экспроприациям, как тот вздохнул.
– Ни охраны, ни паролей, ни секретов, ни разведки… Одно слово – разбойники…
– А что ты хотел? Вольница… Думаешь у Пугачёва или Разина лучше было? Гражданские-же люди. Ни порядка, ни понимания…
Я оказался прав. Той же ночью, на пятый день пребывания в банде нас повязали. Видно кого-то Воркун сильно обидел и власти решились на действия. Ночь, грохот, выбитые двери… Так что рассвет мы встречали уже связанными. Переход из одного стояния в другое оказался настолько резок, что даже дед, не говоря обо мне, не успел как-то отреагировать… Кто-то сбежал, кого-то напавшие зарубили, а оставшихся в живых посчитали по головам и забрали с собой. Как мы быстро поняли это даже не плен – у пленных хоть какие-то права, но имеются. Это оказалось самое настоящее, натуральное, патентованное рабство. Остатки ватаги привязали друг к другу и провели через лес. Кого-то из вольницы попытавшегося бежать по дороге прямо на наших глазах пристрелили и стало ясно, что эти люди не шутят.
– Вот и появилась у тебя возможность в местные Спартаки выйти, – шепнул я деду, массируя отбитую спину. – Только давай не сразу. Давай с агитацией и пропагандой хотя бы до первого привала подождем…
Но ничего у нас не вышло. Выйдя из леса, мы увидели вдалеке замок. С веселым гоготом стражники развернули нас в ту сторону и погнали в сторону признаков цивилизации. Дед зло сплюнул, а я несколько приободрился. Какими бы ни были туземцы, а в замках у них наверняка живут более-менее понимающие люди, а значит можно будет попробовать договориться с такими как дворянин с дворянином. Точнее, как менеджер с каким-нибудь маркизом… Или выиграть свободу в «палочки».
Но и тут не получилось… В смысле возможность поговорить с кем-нибудь не представилась…
Замок стоял в центре маленького городка, точнее какие-то мелкие домики лепились к окружавшим башни стенам. Еще дальше от стен, рядом с рекой стояло несколько бараков. К ним-то нас и повели. Перед бараком, на площадке нас пристроили к группе таких же бедолаг, как и мы и заставили ждать. Дед крутил головой, высматривая что-то важное для себя, но лицо его с каждой минутой делалось все более и более мрачным.
Когда солнца уже напекло нам головы перед нами предстал туземец в красной шапке-колпаке.
Оглядев тех, кто стоял перед ним он смачно сплюнул в пыль. Нижняя губа у него выехала вперед, и он сказал со всей уверенностью, какая, наверное, к этому моменту нашлась в нем:
– Вы все дерьмо! Дерьмом были и дерьмом сдохните. Тут, в поместье барона Пашкрелве отныне и навсегда ваше место. Ваш долг – работа. Кто работает – тот живет. Кто не работает…
Он ухмыльнулся и оглядел нас.
– Тот не живет. Правила просты. Понятно?
Подавленные случившимся люди молчали.
– Понятно? – Повторил надсмотрщик уже с угрозой.
– Понятно, – отозвался за всех дед. – А что в люди выйти из такого положения никак не возможно? Ну, может быть сделать что-то или какую-то особую услугу оказать?
– Ваша услуга – работа.
Он ткнул пальцем в сторону деда.
– Для самых умных, точнее для тех, кто считает себя такими, самая тяжелая и грязная… Идите в барак…
– Вот, считай, и местный пролетариат образовался, – шепнул я деду, когда нас развернули и погнали к бараку. – Рабы, конечно, не совсем пролетарии, но ничего лучше нам тут, в Средневековье, не предложат…
Я шел и посматривал по сторонам. Невольников тут хватало, но что характерно без кандалов. Я сперва удивился, но потом сообразил – в этом мире кандалы для раба неслыханная роскошь! Тратить металл на раба – глупее не придумаешь. Веревка еще куда ни шло, но как ему работать со связанными руками или ногами? Сторожить нас, конечно же сторожили. Я насчитал десяток стражников с пиками и луками и это помимо пятерки надсмотрщиков. Ну и конечно же где-то недалеко – чтоб только покричать и он пришел – маг.
Место для новичков оказалось в самом конце барака. Недалеко от стены и ведра с нечистотами. Место не самое козырное, но мы с дедом все-таки оказались рядом. Остальные ребята из банды, которую дед упорно именовал отрядом тоже болтались где-то тут. Кому-то из них, из тех, кто пытался хорохориться, конечно, досталось, но нам с дедом повезло – нас особо не тронули.
– Что ж вы? – спросил Воркун, подобравшись поближе. – Что ж вы…
Я чувствуя себя немного виноватым в том, что мы обманули атамановы ожидания, промолчал, а дед не сдержался.
– Сколько раз тебе, дураку, говорили: «Налаживай караульную службу!», а ты….
Он махнул рукой. Чтоб не остаться в стороне и я тогда добавил.
– Ты там хотя бы одного мага видел? Ну так то-то же.
Утро началось с неприятностей. В дверях барака появился надсмотрщик и с веселым отвращением оглядел нас. Что он о нас думал понять оказалось нетрудно – сброд, помои и дерьмо. Это он нас так представлял. Он наверное даже не задумывался над тем как мы его себе представляем.