Именно она вместе с Аськой отчаянно хотела прижечь рану Анне.
– Пришлая! – выдохнула женщина, оборачивая и замечая меня. – Ты что здесь забыла?
– И вам доброе утро, – поздоровалась я, осматривая выглядывающее из вороха одеял и подушек детское личико.
Хрупкая, бледная. Даже слишком бледная, словно никогда не видела солнечного света. Синячки под глазами… хотя, возможно, так падал свет, идущий от свечей.
– Привет! Меня зовут Карина. А тебя как? – обратилась я напрямую к ребёнку.
– Амелия, – тихо отозвалась она, продолжая меня рассматривать. – У тебя красивое платье.
– Спасибо…
– Тебе нельзя к маленькой леди! – спохватилась… няня, по всей видимости, грозно идя в мою сторону. – Уходи!
– Ухожу, ухожу, – покорно закивала я, пропуская женщину первой выйти в коридор. – Дверью ошиблась. Уборную искала. Или как она у вас тут называется?
Слушая мои слова, няня, не ожидая подвоха, вышла в коридор. А я…
Да.
Скорее всего, сделала самую большую глупость в своей жизни. Я захлопнула дверь и провернула ключ в замке, оставаясь в детской.
– Ты обманула Марию, – тихо рассмеялась малышка, наблюдая за моими действиями. – Папа будет ругаться. Мне нельзя оставаться одной.
– Но ты не одна, – улыбнулась я ей, приближаясь к кровати и стараясь не обращать внимания на колотившую по двери няню и её требования «сейчас же разомкнуть». – Мне сказали, что ты болеешь.
– Да, – тут же нахмурилась девочка, обиженно поджав губы.
– Расскажешь мне чем? – мягко спросила, присаживаясь на край кровати и пристально рассматривая Амелию.
– Я слабенькая, – авторитетно заявила мне девочка, с любопытством наблюдая за тем, как я осторожно беру её ручку и немного сжимаю пальцами.
По привычке посмотрев на своё левое запястье и не обнаружив там наручных часов, я мысленно выругалась. Что ж. Придётся считать пульс кустарным методом. Высчитывать удары за десять секунд и умножать на шесть. Главное – не сбиться, одновременно мысленно отслеживать и стуки детского сердечка, и секунды.
Не с первого раза, но у меня получилось. Пульс у девочки был немного занижен. Около семидесяти ударов в минуту. А ведь в её возрасте нормой являлось девяносто-сто, если я правильно угадала возраст ребёнка.
– Давно ты болеешь? – поинтересовалась я, осторожно прикоснувшись к ее шее и прощупав лимфоузлы.
– Щекотно, – засмеялась Амелия. – Я всегда болею. Папа говорит, что мне нельзя вставать, пока всё не растает. Грудная хворь, – со знанием дела дополнила она, вызвав у меня улыбку.
– Можешь открыть ротик? Вот так. О-о-о, – попросила я, и Амелия послушно повторила за мной. Правда, в этих потемках мне ничего не было видно. – Сейчас. Подожди секунду.
Встав, я уверенно подошла к окну, отодвигая в сторону тяжёлые гардины. Стало намного лучше. Ещё бы проветрить…
– А ты мой новый лекарь? – Амелия заметно оживилась, чуть сощурив глазки.
Вероятно, видеть свет было ей непривычно.
А мне было непривычно видеть столь хрупкого на вид ребёнка. Мне не показалось, синячки под глазками у неё действительно были. Никакая это была не игра света… хотя ввиду отсутствия последнего синяки могли являться нормой. Нехватка железа и витамина D.
– Ты часто гуляешь на улице? – поинтересовалась я, вернувшись к кровати, с опаской поглядывая на дверь.
Мария перестала колотить в неё, а значит, побежала за подмогой.
– Мне нельзя на улицу! – с испугом произнесла Амелия. – Но папа обещал принести мне снег. Я иногда смотрю на него через окошко, – добавила она шепотом, словно рассказывала мне секрет.
– Открой ротик, – попросила я, рассматривая розовое горлышко и не видя налета на языке. Лимфоузлы в норме. Температуры нет. Ни кашля, ни соплей я не заметила. Чем же она болеет? – У тебя часто что-то болит?
– Когда играю у камина, – указала она на него. – Всё начинает кружиться. И дышать тяжело.
– Дай мне свои ручки, – попросила я, протягивая ей ладони. – А теперь сожми. Со всей-всей силы сожми! Молодец, – похвалила я её, заметив, что даже это простое действие далось ей с трудом.
Слабенькая. Она была слишком слабенькой. В её возрасте дети похожи на вечный двигатель, а она…
– А как много времени ты проводишь в постели? – уточнила я, припомнив кое-что. – Ты спускаешь вниз? Гулять, как я поняла, папа тебя отпускает только весной.
– Мне нельзя вниз! – ответила Амелия, явно копируя кого-то из взрослых. – Сквозит же.
– И не поспоришь, – усмехнулась я, прислушиваясь к топоту в коридоре.
К нам явно кто-то спешил.
И будет чудо, если это не герцог. Вторым чудом будет, если я успею с ним поговорить о здоровье его дочери и чьей-то излишней опеке. Пока у меня было два варианта.
Девочку либо банально залечили, либо довели до гиподинамии. Такое бывает, когда родители излишне трясутся над своими чадами, крича про слабый иммунитет и… банально делают лишь хуже. Из лучших побуждений, конечно, но сути это не меняет.
Осталось поговорить об этом с Ройдом. И получить разрешение на парочку тестов, чтобы я окончательно убедилась в верности диагноза. Я даже согласна всё делать в его присутствии…
– Мамочки! – взвизгнула я, подскакивая с кровати и наблюдая, как дверь разлетается щепками.
– Ты, – буквально прорычал Ройд, заходя внутрь и не сводя с меня взгляда.
Я сама не поняла, как оказалась на кровати, закрывая собой Амелию от… зверя.
Тот, кто сейчас приближался к нам, определённо был не совсем человеком.
Утробное рычание, горящие нечеловеческим светом глаза и…
– Не трогай ребёнка, – прошептала я, видя во взгляде герцога лишь ненависть и желание убивать.
Глава 18. Простые правила
– Отойди от нее, – приказал я, чувствуя, что нахожусь на грани.
Еще одно неловкое движение пришлой – и мне больше не придется терпеть ее присутствие в своем доме.
– Нет, – Карина потрясла головой, широко раскинув руки и пытаясь закрыть собой мою дочь. Мою дочь! Она действительно думала, что я опасен для Амелии?
– Я не стану повтор-р-рять дважды! – предупредил я.
Пришлая боялась. Я чувствовал ее страх, я слышал ее сердце, но она не отступала, продолжала стоять на месте.
Не знаю, чем бы закончилось ее упрямство, если бы не вмешалась малышка:
– Папочка, не злись. Карина хорошая. Она мой новый лекарь.
– Она не лекарь! Она везде сующая свой нос иномирянка, Амелия, – я хотел напугать дочь, но добился обратного результата.
– Правда? – в детском голосе звучало восхищение. – Правда? – она повторила вопрос, выйдя вперед и с интересом вглядываясь в женское лицо. – Ты правда из другого мира?
– Правда, – пришлая перевела взгляд с меня на Амелию.
– А ты такая красивая. А няня мне всегда рассказывала, что те, кто приходят к нам из других миров, очень злые и некрасивые. Как чудища.
– Твоя няня просто не встречала таких, как я.
– Хватит! – рыкнул я. – Мария, займись ребенком, – попросил няню, замершую в дверях. – Не видишь, она взволнована? Её лицо покраснело.
– У вашей дочери наконец появился румянец на щечках! – перебила меня пришлая.
– А ты на выход! – я схватил ее за локоть и потащил к двери. – Проклятье! Это все из-за тебя, пришлая, – пнул то, что осталось от двери. – Из-за тебя придется посылать за плотником.
– Из-за меня? – взвизгнула она, заставляя меня поморщиться. – Это вы вынесли ее своим телом, как… кстати, а вы кто? – спросила она с раздражающим любопытством. – Это какая-то местная болезнь? Мутация? А вы не заразны? А почему?.. – она послушно переставляла ноги, не забывая сыпать вопросами. – Я тоже стану такой? А ваша дочь?..
– Закрой рот! – сказал я.
Слава богам, девушка замолчала, но ровно лишь для того момента, пока мы не спустились на первый этаж. Я протащил ее по кухне под внимательными взглядами слуг, открыл входную дверь и вытолкнул пришлую на улицу, чувствуя неимоверное облегчение и наслаждение.
– Эй! Эй! Эй! – крики сопровождались ударами по резному полотну. – Эй! Впустите меня! Да что я такого сделала, чтобы выгнать меня на мороз?! Я хотела помочь! Вы собственными руками губите ребенка!
– Пошла вон! – рыкнул я.
На мгновение я подумал, что она ушла. Ошибся. Иномирянка просто собиралась новой порцией брани.
– Вы сумасшедший? Да в такой мороз хороший хозяин даже собаку не выгонит на улицу! А я, между прочим, человек! Вам действительно все равно, что со мной будет?
– Абсолютно.
– Я не верю. Вы не такой, – а вот и попытки манипуляции. – Вы даже Аську не выгнали, я ее видела во дворе. А она рассадник… хвори. А я здорова!
А ведь в ее словах была правда. Определенно я стал проявлять слабость.
– Ты хуже хвори, – ответил я спустя несколько секунд молчания.
– Ну раз вы еще тут, можно у вас попросить какую-нибудь одежду? На таком холоде я не проживу и двух часов.
– А я бы на твоем месте поспешил спуститься к деревне. Может, там найдешь того, кто пригласит в свой дом. Накормит, предоставит крышу над головой.
– Ваша светлость, ну что же вы так? – Анна говорила шепотом. – Сгинет же.
– Не твоего ума дела, – ответил я.
Кухарка поджала губы и произнесла себе под нос:
– Вот потому вас и прокляли.
– Что ты сказала? – рыкнул я.
– Вы все слышали, лорд, – она опустила взгляд. – Нельзя быть таким черствым и жестоким. Она Эдфледу помогла. Вон он, – махнула на улицу, – уже ходит сам. Пошел проследить, как дела на конюшне, распоряжения дать. А без нее бы сгинул. Может, она и маленькой леди поможет?
– Это не твоего ума дела! – рявкнул я.
– Не моего, конечно, – быстро согласилась кухарка. – Но и сгубить я ее не дам. Да и вы как спать потом будете? Все же не собачонку выгнали, – оттолкнуть меня и открыть дверь Анна не осмеливалась, но продолжала прожигать взглядом, пока остальные старались слиться с окружающей обстановкой.
– Займитесь работой, – приказал я, чувствуя себя жутко паршиво. Ладно иномирянка пов