– Я должен буду его съесть? – уточнил Ланс.
– Нет, – улыбнулась я. – Ваша простуда лечится гораздо проще.
Кто сказал, что дедовские методы плохи? Меня всё детство бабушка лечила, заставляя дышать над картошкой. И ничего. Всегда помогало. Особенно в сочетании с хорошо пропаренными ногами.
А Лансу ещё и припугнуть бактерии спиртным можно. Главное, чтобы градус был подходящим. Ну, и чтобы мужчина позволил мне растереть его.
Глава 26. Дайте мне спокойно сменить рубашку!
– Вы волшебница. Кудесница. Фея. Чаровница! Оу, мон шери!
Я слушал эпитеты, поднимаясь по лестнице и гадая, к кому же они обращены и за какие заслуги.
– А ваши ручки столь… – дальше пошла откровенная тарабарщина, из которой я не понял ни слова, но, судя по тону, продолжали сыпаться синонимы к прошлым сравнениям.
– Ни у одной леди я не встречал столь нежных и целительных пальчиков!
А вот тут в голове стала складываться картинка. Целительницей в моем доме себя возомнила лишь одна особа. А вот второй голос я узнал не сразу.
Кажется, мои предупреждения о романтических отношениях между мужчиной и женщиной учитель Амелии не воспринял всерьез.
– Я никогда не чувствовал себя лучше, чем сегодня. Клянусь своей жизнью! – воскликнул господин де Карресель.
– Ланс, вы меня смущаете, – ответила иномирянка и рассмеялась.
Ланс. Неожиданно… Как же быстро развиваются события в мое отсутствие.
Я бесшумно поднялся по ступеням и… выглянул. Можно сказать, что я подглядывал, но нет! Я проверял.
– Вы буквально спасли меня! – господин де Карресель навис крюком над пришлой и отчаянно слюнявил ей руку. А та улыбалась и хихикала.
– Доброе утро! – произнес я громко, кривя губы от отвращения.
Зрелище было довольно неприятным. Да что уж врать – отталкивающим. И вызывающим.
– Ой, – пискнула девушка, отскакивая в сторону и обтирая тыльную сторону ладони о подол платья.
Видимо, не так и лестны ей были знаки внимания выписанного мной для обучения дочери специалиста. Я уже начинал сомневаться в своем выборе. В следующий раз обязательно поинтересуюсь не только профессиональными качествами, но и личностными.
– Доброе утро, ваша светлость, – прошептала она сдавленно и залилась краской.
– Что ж, довольно похвально краснеть, когда вас обнаружили в компрометирующей ситуации, но не стоит. Я видел больше, чем нужно.
Пришлая округлила глаза, ахнула оскорбленно и поджала пухлые губы.
– Ваша светлость, поверьте, в наших действиях не было ничего предосудительного. Я лишь благодарил госпожу Карину за ее знания и умения. Если вчера я страстно хотел умереть от головной боли и озноба, то сегодня чувствую себя как первый цветок весной, пробивающийся из-под снега. Я готов ко всему!
– Прекрасное сравнение, господин де Карресель, – ответил я. – Только смею напомнить о тех условиях, что я озвучил вчера сразу по вашему прибытию.
– Я по… – мужчина осекся под моим взглядом. – Думаю, мне следует заняться подготовкой материалов для будущих занятий с леди, – сказал он и поспешил удалиться.
Мы остались с иномирянкой одни. Странная ситуация. Она тщательно прятала взгляд, нервно шаркая носком туфли, а я слишком устал за ночь, проведенную в деревне, чтобы продолжать перепалки с ней и указывать на правила приличия.
– Доброго дня, – сказал я, направляясь в спальню.
Хотелось смыть с себя запах гари, крови и пота, переодеться в чистую одежду, позавтракать и, если удастся, скоротать часик-другой во сне.
– Доброго дня, лорд, – отозвалась пришлая.
Я уже видел дверь, ведущую в мои покои, и занес руку, чтобы взяться за металлическую ручку, как услышал за спиной торопливый стук каблучков явно женской обуви.
– Ваша светлость, – голос иномирянки звучал куда смелее, чем минуту назад. А еще раздражающе звонко.
– Да?
– Я бы хотела поговорить с вами, – она очаровательно улыбалась, игриво моргая ресничками.
– Я сейчас не настроен на разговоры. Возможно, завтра. Или… никогда.
– Простите, лорд Гарнетт, но я не могу так долго ждать. Вы что, не чувствуете? – спросила она шепотом, подойдя ко мне и чуть оттянув ворот домашнего платья.
– Что? – спросил я, скопировав интонацию говорившей.
– Я воняю, – выдохнула она в ужасе. – Да и многие тут, – она назидательно покачивала головой. – А это неправильно. Личная гигиена – это одна из составляющих здоровья.
– Да ты что? – удивился я, совершенно не вникая в слова. Мне было неинтересно, да и спать хотелось куда больше, чем слушать умозаключения иномирянки.
– Я вам клянусь!
– Я тебе верю, – я вновь взялся за дверную ручку.
– Так вы поможете? – спросила девушка, перехватывая мою руку.
Я медленно повернул голову, вдохнул поглубже, стараясь отогнать желание придушить пришлую.
– Я бы хотел взглянуть людям, что воспитали тебя, в глаза. И посоветовать применять не только доброту и ласку, но и розги, раз ты не понимаешь, насколько неуместно в данный момент приставать ко мне со своими глупостями.
– Гигиена – это не глупости! – фыркнула она, зло топая ножкой.
– А ты действительно считаешь, что мне следует заняться делами герцогства вот в таком виде? – рыкнул я, все же открывая дверь.
– А обычно вы выглядите как-то по-другому? – спросила она, опять принимаясь усердно моргать ресничками.
– Хорошего дня, – повторил я, входя в спальню и с чувством хлопая дверью.
Любая другая леди, да и просто женщина оскорбилась бы и ушла, но я слышал, как Карина сопела в коридоре, ругая меня. Значение слов я не понимал – интонация была красноречивее.
– Что вам стоит сделать нормальные купальни для слуг? – кричала она в замочную скважину. – Хотя бы две. Мужскую и женскую. Пусть там подогревают воду в течение дня, и вечером можно будет смыть с себя… неприятный запах. А как приятно чистым ложиться в постель. Тоже желательно чистую. И… хотелось бы, чтобы уборные не вызывали рвотных спазмов. Вы хоть раз заходили туда? В уборную для слуг? Думаю, вы и мимо проходите, закрывая нос. Да на станциях дальнего следования нет такой вони как…
– Хватит! – рявкнул я, потеряв последние капли терпения и, вместо того чтобы снять рубаху, буквально сорвал ее с груди, комкая и швыряя под ноги. – Если вам так угодно, – я буквально рычал пришлой в лицо, промаршевав к двери и резко ее распахнув, чем заставил Карину отступать, – вы можете заняться купальнями и отхожим местом. Я вам даю полную свободу действий, – я размахивал перед ней ладонью. – Как только смою грязь, уведомлю о ваших новых полномочиях управляющего. Ясно? – держал указательный палец у женского лица.
– Яснее некуда, – пробормотала она, вжавшись в стену. – А… – сосредоточила взгляд на моей руке. – У вас же ожог! Боже! Что случилось? Да прекратите сжимать кисть в кулак, вы вредите себе. Вам срочно нужно обработать раны. А что с другой ладонью?
Теперь пришло мое время пятиться, растерявшись от грозного вида пришлой…
Глава 27. Не стыдно убирать грязь, стыдно жить в грязи!
– Да дайте руку, господи, – начала я терять терпение, наблюдая, как герцог пятится.
На мое счастье, в его комнате был ковёр. И, запнувшись о его край, Ройд всё же замер на мгновение, позволив мне приблизиться и рассмотреть повреждение.
– Всё не так плохо, – сделала я вывод, хмуро осмотрев его ладони. Мне чуть ли не волдыри мерещились, а тут… – Сейчас я попрошу принести нам…
– Сейчас ты выйдешь из моей спальни, – прорычал герцог, склонившись надо мной, практически обжигая горячим дыханием ухо. – И пойдешь… куда ты там собиралась?
– Строить купальни? – прошептала я, оторвав взгляд от его ладони и переведя на обнаженный мужской торс.
Божечки. Кажется, когда я прощупывала его, то не сумела по достоинству оценить всё… вот это. Как я тогда подумала? Герцог следит за собой? О, да. И ещё как. Такой развитой мускулатуре и идеальным кубикам позавидовал бы любой бодибилдер.
– Так я… пойду? – отчего-то хрипло прошептала я, облизнув пересохшие губы и резко отпуская руку мужчины.
Я так задумалась, что продолжала сжимать запястье, пока разглядывала его тело. С исследовательским интересом! Не более того. Да, именно так. Вот домой вернусь и сяду докторскую писать на тему… средневековой физкультуры…
– Иди, – выдохнул он, после чего с шумом втянул носом воздух, словно зверь, что принюхивается к своей добыче.
– Ну, я пошла, – зачем-то озвучила я очевидное, чувствуя, как щеки обожгло румянцем.
Мамочки, ну и дурь мне в голову лезет! От неправильного и несбалансированного питания, не иначе!
Забежав в свою комнатушку, я закрыла дверь и, шумно дыша, навалилась на неё спиной. Я мужиков полуголых не видела никогда, что ли? Видела. И даже голых! Да и не только видела…
Да и вчера, провозившись с простывшим учителем, чего только не насмотрелась и не наслушалась. И ничего. Вообще ничего! Да даже когда он мне руку целовал, я ничего не испытывала, кроме желания вытереть её о край платья. Что, собственно, и сделала, когда появилась возможность. А тут…
– Нагулялась? – вздрогнув всем телом от голоса Миллилитра, я перевела взгляд на кровать.
Мышонок обнаружился на ней. Сидел на краю, замотавшись в какую-то тряпицу. И так сильно, что мне были видны только его глаза и уши.
– Ты где пропадал? – ответила я вопросом на вопрос, интересуясь: – И что это с тобой?
– Рад, что ты обратила на это внимание, – заворчал Миллилитр, после чего разразился кашлем. – Я умираю.
– От грудной хвори? – уточнила я, не сдерживая порыв и закатывая глаза.
– У меня ателектаз левого легкого, – выдал он, скидывая тряпицу и демонстрируя свое пузико. – Смотри. Вот вдо-о-х, – протянул он, превращаясь в шарик с крыльями. – Вы-ы-ыдох. Видела? Видела. Это конец.
Ателектаз. Спадение ткани лёгкого. Проще говоря, закупорка бронхов ввиду ряда причин и… утрата у одного или у обоих лёгких функций раскрытия.
– Ты прав, – не стала я спорить с больным мышем. На всю голову больным. – Тебе конец. Что ж… не буду мешать. Покойся с миром.