– Ясно, – произнес я, ставя мысленную галочку в списке дел обсудить со слугами вред сплетен в моем доме.
– Значит, ты влюбился в леди Карину?
– Прямоту ты унаследовала от своей мамы.
Малышка согласна затрясла головкой.
– И еще я на нее похожа. Смотри, – она исчезла в спальне и почти тут же появилась с маленьким портретом в руках.
– Вы очень похожи, – согласился я, чувствуя укол совести. Разве я достоин счастья?.. Я не смог уберечь супругу, а если я не смогу…
– Папа, вы с госпожой Кариной поженитесь? – дочь озвучивала основную тему разговора.
– Если ты не против.
– Конечно, не против! Не против! Я хочу, чтобы у меня была мама, а ты перестал злиться и грустить.
– Не так много я и злюсь.
– Очень много! – объявила Амелия, став по-взрослому серьезной. – Я не забуду свою маму. Камиллу, – она с любовью взглянула на портрет. – Честно-честно!
– И я ее не забуду, – мой голос звучал надломлено, в носу неприятно покалывало. – Я ее любил всей душой, – говорил я, присаживаясь на корточки и обнимая дочь. – Но ее не вернуть.
– Я знаю, – малышка гладила меня по голове. – Ты такой красивый, когда не грустишь. Я тебя тоже очень люблю. И госпожу Карину люблю. Я хочу, чтобы вы поженились. И мне нужна сестренка. Мальчишки противные. Ужасные просто. Никогда больше не буду ходить кататься с горки. Пап, а можно в замке сделать горку?
Я слушал дочь, прикладывая максимальные усилия, чтобы не показать слезы. Она была рассудительной и умной, как настоящая взрослая леди, и невероятно наивной и милой, как и любой ребенок ее возраста.
– Я сегодня же отдам приказания построить горку. Только приближается весна, может, отложим строительство на следующий год?
– Хорошо. Но раз снег скоро растает, то я хочу качели. Мне и госпоже Карине. Она тоже любит качели.
– Я не сомневался в этом, – хмыкнул я.
– А когда ты сделаешь госпоже Карине предложение? – спросила Амелия, взглянув мне в глаза.
– Хотел сегодня за ужином.
– Она будет шокирована, – захихикала дочь, обнимая портрет матери и прыгая зайцем. – Я представляю, какие у нее будет глаза. Вот такие, – она смешно вытянула личико и округлила глаза.
– Надеюсь, что нет. Это не лучший признак.
– Уверена, госпожа Карина согласится. Точно согласится. Точно-точно!
– Хорошо, – улыбнулся я. – Только это секрет. Ты же сохранишь секрет? – спросил у дочери.
– Клянусь!
– Спасибо, – я поцеловал Амелию в щеку. – Жду тебя на ужин.
– Я обязательно буду, – пообещала она, с восторгом глядя на меня.
Глава 53. Суфлер
– И я ему подсказываю, что в нашем мире, – я посмотрела на Мила исподлобья. – В вашем мире, – поправился он, – принято дарить невестам колечко. Золотое. С драгоценным камнем. Не меньше чем с фасолину.
– А почему не с грецкий орех? – хмыкнула я насмешливо, пока до меня не дошел смысл слов. – Ты разговаривал с герцогом?! С ума сошел?! Ты бессмертный и дождешься новую попаданку-дурочку, а я…
– Попадурочку, – захихикал Миллилитр. – Так и буду теперь тебя называть.
– Не вижу ничего смешного! – взвизгнула я, совершенно забыв о том, что мой разговор с самой собой может кто-то услышать.
– Да я шептал прямо на ухо, не показываясь, герцог мог подумать, что у него… голоса в голове.
– Какие голоса?.. – ужаснулась. – Какая невеста?.. – хрипом вырвалось из груди.
– Обыкновенная, в красивом светлом платье. Ты, – маленький коготок указал на меня.
– Герцог хочет взять меня в жены? – осознание сказанного ударило по затылку жаром и каким-то непонятным способом ухнуло камнем в желудок, заставляя подкоситься ноги.
– Ну наконец-то дошло, – фамильяр закатил крохотные глазки, показывая всю степень своего “фи” к моей недогадливости.
– Когда ты это узнал? – спросила я, бросив взгляд на закрытую дверь оранжереи.
– Вчера, – мыш улыбался. – Когда его светлость провожал тетушку, получив перед этим родительское благословение на брак. И сегодня.
– И сегодня, – повторила я, приглаживая юбки простого платья, в котором я работала с растениями и мылом.
– И сегодня, – заверил фамильяр, – когда его светлость говорил с дочерью, рассказывая о своих планах на брак с тобой.
– Мне нехорошо, – прошептала я, хватаясь за край столешницы и очень жалея, что дверь, ведущая на улицу, закрыта. Мне катастрофически не хватало воздуха.
Мил сделал кружок над рабочим столом, выбирая местечко поудобнее для своей мохнатой жопки.
– А ты не понимала, к чему все идет? – спросил он, по-человечески закинув одну лапку на другую, и начал ею покачивать. – Не просто же так его светлость врывался в спальню и дышал страстно тебе на ушко.
– В нашем мире это еще ничего не значит. Как и в вашем.
– Ну да, – согласился он и замолчал, давая мне время хорошенько все обдумать.
– А Ройд пригласил меня сегодня на ужин, – произнесла я, складывая в голове ребус из событий, сказанных слов, жестов.
– Правильно, – Мил чувствовал свое превосходство. – Там он и сделает предложение.
– Как там? – ахнула я. – При всех?
– Каких всех? Никого, кроме его светлости, маленькой светлости и тебя, не будет.
– А слуги?
– Да почему тебя это вообще волнует? – возмутился он. – Ты вообще категорически не собиралась выходить замуж в этом мире, забыла?
– Забыла, – согласилась я.
– Врала?
– Получается, так.
А ведь и правда получается, что я врала Милу, тетушке Ройда, самому Ройду, да и себе, яростно убеждая, что брак и семья в этом мире не для меня. Я планировала быть самостоятельной и сильной женщиной. Правда, с летучим мышонком вместо кота.
– Согласишься? – поинтересовался фамильяр.
– Ой, отстань, – отмахнулась я. – Выдумал что-то.
– Я не выдумал! – он вскочил и зло затопал лапками. – Я слышал все собственными ушами!
– Значит, ослышался.
– Я не мог ослышаться, если прятался в метре от герцога.
– Метр – это много, – я раскинула руки в стороны. – Могло и показаться. И с твоим здоровьем у тебя вполне могли быть слуховые галлюцинации, – привела весомый аргумент.
Мил чуть ли не каждый день находил у себя признаки в большинстве случаев неизлечимых для этого мира болезней.
– Да я здоров как бык! И вообще, мы существа магические – человеческие хвори не про нас.
– Правда? А кто три дня назад заставлял искать у тебя и разминать седалищный нерв?
– А почему я, собственно, должен отказываться от бесплатного массажа?
– А действительно! – возмутилась я.
– Ты сейчас думаешь не о том, – мышонок выставил лапку, останавливая поток ругательств, готовый вырваться изо рта.
– А чем же я должна, по-твоему, быть озабочена?
– Туалетом к ужину. В чем ты будешь принимать предложение его светлости? Нельзя же выглядеть как… садовница в один из главных дней жизни?
Милкилинт нанес сокрушительный удар. В мгновение я забыла о желании обхватить тоненькую черненькую шейку мыша и впала в ступор.
– Я не пойду на ужин, – произнесла я. – Сошлюсь на головную боль. Хворь лобная и височная, – я показала на себе, где именно у меня будет болеть.
– Ну да. Разумно. Ссылайся на самочувствие каждый раз в надежде, что его светлости надоест и тетушка Джейн вновь приедет с визитом, не забыв прихватить с собой Ливетт. Его светлость так одичает без женского внимания, обозлится на тебя и весь женский люд, что подарит колечко с изумрудом этой козе с невинным личиком.
– Если ты думаешь, что так заставишь меня отказаться от плана, то ошибаешься, – произнесла я твердо.
Ну не так и твердо, если говорить честно. Мысли о любой “Ливетт” в жизни Ройда так неприятно покалывали под ребрами, что я спустя пару минут размышлений произнесла:
– И вообще, будет глупо выглядеть, если я приду на ужин вся из себя такая. Откуда мне знать о намерениях его светлости? Неоткуда.
– Действительно, – хмыкнул мышонок, шумно выдыхая. – Неоткуда.
Глава 54. Странные просьбы внутреннего голоса
Пятнадцать минут напряженного разглядывания имеющихся у меня нарядов ни к чему не привели. Количество платьев магическим образом не увеличилось. Закрывание и открывание дверцы шкафа тоже не сработало.
– Голубое, – в какой-то момент не выдержал мой фамильяр, подлетев ко мне и усевшись на плечо.
– Оно настолько застирано, что по цвету уже почти не отличается от серого, – я немного утрировала, но в какой-то степени была права.
И всё равно достала из шкафа именно это платье. Выбора не было. Или оно, или то, что сейчас было на мне. Я помнила, что не хотела наряжаться. Но слова Мила попали в цель. А стоило герцогу передать через Анну приглашение на ужин, как я и вовсе потерялась в собственных ощущениях.
Никогда в жизни я так не нервничала, как сегодня. Всё валилось из рук. Сосредоточиться не получалось. Меня бросало то в жар, то в холод, почти так же, как перед экзаменом по топографической анатомии. Тогда я тоже нервничала настолько, что забыла напрочь названия всех костей, кроме берцовой. А сейчас, удивительно, помнила все. Даже биохимия в голове всплывала с точными формулами типа цикла Кребса, стоило мне представить, что Ройд действительно сделает мне предложение. И самое ужасное, что я даже себе объяснить не могла, чего боялась больше. Того, что он сделает это или всё же что нет.
Переодевшись, я десяток раз расчесала волосы. То заплетала простую косу, то снова распускала её. Жалела, что в этом мире нет туши и карандаша для глаз, и в тот же момент одёргивала себя. Зачем мне косметика? Откуда это неуместное желание быть красивой? Для чего?
И тут же в голове всплывал ответ на этот вопрос. Не для чего. Для кого. Для Ройда.
Сердце сбивалось с ритма, стоило вспомнить нашу последнюю встречу наедине. То, как жадно скользили его руки по моей коже. Как сбивалось наше дыхание. Как…
– Ты веришь в карму? – спросила я у Милкилинта, обессиленно присев на край кровати. – В то, что ничего не происходит просто так?