— А что делать? — хмуро поинтересовалась Лиза и вдруг осеклась: — Сереж, с тобой все нормально?
— А что? — ответил Сергей вопросом на вопрос. Он сейчас выглядел так, словно с трудом сдерживал какое-то тяжелое чувство, тратя все силы на то, чтоб не позволить ему вырваться.
— Ты бледный, — сказала Анна. Лиза отметила, что Колючка остается настоящей леди даже в такой ситуации: вроде бы вполне искренне волнуется за своего парня, но ее волнение находится в строго определенных границах. Удерживается в них силой воли.
Лиза не могла понять, хорошо это или нет. Она всегда считала, что если очень долго сдерживать то, что тебя мучит, то рано или поздно произойдет взрыв — и дай бог, чтоб все после него могли уцелеть.
— Бледный? — переспросил Сергей. Он сейчас выглядел чуть ли не испуганным, словно его застали за чем-то непристойным. «Флер, — подумала Лиза. — Флер, поганка. Она влияет на него».
Сейчас Флер казалась Лизе гибельной русалкой, которая отняла у рыбака сети, поймала его и тянет на дно.
— Это из-за Флер, да? — уточнила она. Сергей бросил в сторону Лизы острый пронизывающий взгляд, словно она ненароком выдала его тайну, и неохотно объяснил:
— Приворотное зернышко не во мне. Оно в ней. И действует. Так сказал Царь-Ворон.
Выпалив это, Сергей угрюмо уставился в свою тарелку с остывшим омлетом, словно больше не хотел ни говорить, ни объяснять — казалось, признание отняло у него все силы. Анна кивнула, и Лиза вдруг с невероятной остротой почувствовала, что Колючка сейчас расплачется. Что ей очень горько и больно. Сергей ни в чем не был виноват — но его влекло к Флер, что бы он ни делал и как бы ни пытался этому противостоять.
— Вот зараза! — воскликнула Анна и добавила совершенно нецензурную характеристику Флер, не удержав привычного образа леди. Флер словно поняла, что речь о ней и, не доедая завтрак, рванула из столовой. Ангелина с поклонниками, появившаяся в столовой подобно королеве со свитой, проводила ее понимающим взглядом.
— Я говорил с ней, — с прежней неохотой произнес Сергей, словно признание каким-то образом порочило его. — Попробовал по-хорошему. А она сказала, что ничего удалять не будет. Что я ей нравлюсь, и она просто подождет. Не вечно же я буду бороться. Когда-нибудь устану.
Анна нервным жестом провела по лицу ладонями. «Вовремя эта паразитка сбежала», — подумала Лиза и сказала:
— Короче, вот что. Сама она, конечно, от приворота не откажется, не за тем все устраивала. Предлагаю соединить приятное с полезным — я пойду к Лаверну и попрошу его убрать зернышко из Флер. А когда он спросит, что взамен… ну вы сами понимаете.
Сергей и Анна посмотрели на Лизу так, словно она отчебучила что-то на глазах у всей академии. Затем Сергей встал со стула и, взяв Лизу за руку, очень осторожно и деликатно прикоснулся к ней губами.
И, разумеется, это заметил Лаверн, который вошел в столовую.
— Итак, из клетки ты выбралась, молодец. А то я уже собирался пойти и выпустить тебя… после третьей пары. Ты бы точно усвоила урок. Так о чем же ты собралась меня попросить?
Крыса-повар поставил на стол перед Лаверном омлет с помидорами и ветчиной, чашку горячего чая и кусок яблочного пирога, но фейери не притронулся к еде. Сейчас, сидя напротив, Лиза чувствовала, что между ними и остальными студентами словно пролегла широкая полоса выжженной земли: стоило Лаверну сесть за стол, как все дружно предпочли держаться в благоразумном отдалении.
Но на занятия, надо сказать, никто не заторопился, хотя до начала первой пары было всего-то десять минут. Всем было очень интересно, о чем это ректор говорит со студенткой и при этом настолько ласково улыбается.
Анна и Сергей сидели за столом почти у выхода. Неотрывно смотрели в сторону Лизы и Лаверна так, словно они были врачами, способными исцелить смертельную болезнь. Лизе казалось, что она видит эту болезнь: зеленоватую опухоль приворотного зерна во Флер.
— Приворотное зернышко, которое создала Флер, — спокойно сказала Лиза. — Оно сейчас в ней, и его надо удалить, — Лаверн вопросительно поднял бровь, и Лиза тотчас же добавила: — Серега с Аней очень мучаются. Помоги им, а?
— Дело не в этом, — движения рук Лаверна были быстрыми, почти музыкальными: омлет молниеносно был разрезан на идеально ровные кусочки. — Дело в том, что ты, невыносимая девчонка, не можешь этого видеть. Откуда ты знаешь?
— Что я знаю? — Лиза решила притвориться дурочкой. Лаверн нахмурился, и Лиза подумала, что из нее плохая притворщица — все на лице написано.
— Что зернышко находится в этой Флер! Ты не способна этого увидеть.
— Знаешь, что! — воскликнула Лиза, понимая, что Филина нельзя выдавать ни в коем случае, и надо поскорее перевести разговор в другое русло. — Неважно, откуда я знаю, зернышко надо вытащить. Аня плакала всю ночь. У тебя совесть-то есть?
Лаверн покосился в сторону Анны с искренним сочувствием и пониманием.
— Моя маленькая леди, — вздохнул он. — Знаешь, она однажды испортила мои новые земли — разбила там настолько ужасный сад, что я плакал чуть ли не кровью. Но мне ее искренне жаль…
— Зернышко, — напомнила Лиза, понимая, что Лаверн может и дальше погружаться в прекрасные воспоминания. Анна для него была всего лишь питомцем, которого он не воспринимал всерьез — но для Лизы Анна была подругой, которая нуждалась в помощи.
— Ну да. Зернышко, несносная девчонка. Зачем его вынимать? Пусть эта лопоушка будет счастлива.
Лиза хихикнула. У Флер действительно были крупные уши.
— Это нечестно, — уверенно сказала она. — Это насилие. Хочет, чтоб ее полюбили — пускай хоть причешется для начала.
— Все хотят, чтоб их любили такими, какие они есть, — парировал Лаверн. — Лохматыми, немытыми и с хвостом, — он ковырнул вилкой один из кусочков омлета и добавил: — И с руками во рту.
— Неправда! — обиделась Лиза. — Ну неправда же!
Некоторое время Лаверн задумчиво смотрел на нее, а затем сказал:
— Через неделю я хочу устроить Осенний бал. Посвящение в первокурсники, праздник, все такое… Как тебе идея?
Лиза неопределенно пожала плечами. Девчонка с фермы не имела никакого представления о балах. Среди коров и огородов было не до танцев
— Звучит интересно, — сказала она. — Но зернышко…
— Я дам Флер возможность показать себя во всей красе, — перебил Лаверн. — Посмотрим, что скажет этот мальчик, когда ее увидит. Если не понравится, то что ж… я сделаю так, что зернышко исчезнет. По рукам?
— По рукам, — проворчала Лиза. Лаверн по-прежнему был пакостником, которому доставляло искреннее удовольствие играть на чувствах других людей — ничего другого от него и не приходилось ожидать.
— А с тебя… — Лаверн оценивающе посмотрел на Лизу. — А с тебя за мою доброту вот что. Ты будешь моей спутницей и хозяйкой бала. Конечно, ты до сих пор ведешь себя просто ужасно, но ты мне нравишься. Согласна?
Лиза смотрела на коварно улыбающегося фейери, и в голове у нее крутилась только одна мысль: «Я пропала».
— По рукам, — выдохнула она.
Что еще ей оставалось делать?
Глава 6
«Это война. Я ему такое устрою!»
Анна накрыла ладонью записку от Лизы на обрывке тетрадного листка и некоторое время старательно записывала за лектором о падении редуцированных в верхневольтском наречии. Потом она передала записку Сергею — тот прочел и изменился в лице.
«С ума сошла? — написал он в ответ. — Не связывайся лучше. Он может Флер хоть в Эрику Грант превратить, я свой выбор уже сделал».
Эрика Грант была звездой всея Галактики, и не было такого мужчины, который бы при взгляде на нее не глупел и не представлял эту землянку без одежды в своей постели. Ее обожали все, и миллионеры, и крестьяне.
«Молодец, — ответила Лиза. — Хвалю за стойкость. Но мне уже надоело такое отношение. Честное слово, надоело. Не крепостное право сейчас, и мы не рабы».
Прочитав строчки, написанные Лизиным округлым почерком, Анна невольно схватилась за голову. Похоже, Лиза с ума сошла — только полный идиот станет как-то противостоять настолько могущественной силе.
«Он нас всех из мира вычеркнул, — напомнила она. — И тебя вычеркнет, если что. Причем окончательно».
Конечно, Анна в этом сомневалась. Лаверну по-прежнему было интересно играть с новой игрушкой, и он не стал бы отказываться от нее или ломать — впрочем, все зависело от того, насколько сильно Лиза его разозлит. Анна перевела взгляд на несколько рядов ниже — Флер сидела на своем привычном месте, строчила в тетради, склонившись над ней так, что почти водила носом по листу. Место рядом с ней было пустым.
Она была жалкой. И Анна никак не могла поверить, что все закрутилось настолько сильно, затянув ее в странный омут сочувствия и какого-то брезгливого отвращения. Как к тем тараканам, о которых говорил Царь-Ворон. Анна нашла в сети их описание — действительно, редкостная гадость.
Сам Филин, кстати, оклемался довольно быстро. Анна видела его, выходящего из деканата перед первой парой, и он выглядел вполне пристойно. Вот и хорошо. Если не напоминать о Царе-Вороне, то можно будет думать, что его нет.
А Сергей, вполне вероятно, скоро будет сидеть на скамье рядом с Флер. Просто потому, что у него иссякнут силы — но Анна его отпустит еще до этого. Потому что смотреть, как мучается дорогой человек — невыносимо. Невыносимо и нечестно.
«И плевать. Я не могу. Бесит уже, сил нет никаких».
Анна вполне разделяла Лизины чувства.
«Что же ты собралась делать?» — поинтересовалась она. Лиза неопределенно пожала плечами. В тетради перед ней было написано только «Лекция № 7. Падение редуцированных в верхневольтском наречии исторически обусловлено тем, что…» — и дальше записи обрывались.
— Не знаю, — негромко сказала она, и преподаватель, подслеповатый дядечка, но при этом обладавший исключительным слухом, сразу же рявкнул:
— Ломинцевская! По вам и так видно, что вы ничего не знаете! Ну так потрудитесь не болтать, а записывать.