— Простите, госпожа, но я еще девственник. Вот через три недели пройду обряд посвящения и буду весь к вашим услугам.
— Через три недели, говоришь?
— Да. Состоится большой праздник.
Тут юнец заметил Эдельменцию, которая наблюдала за этой сценкой.
— Вы тоже приходите, госпожа Эдельменция. Будет весело.
— А как же! Обязательно приду. Весь монастырь соберется.
Юнец кивнул обеим дамам и выскользнул в коридор. Тамаре ничего не оставалось, как только развязать шнурок, развернуть письмо и углубиться в чтение…
— Ниччччего не понимаю. Что она имеет в виду? — прошептала Тамара, пробежавшись взглядом по строчкам.
Глава 39
Прелестная, очаровательная, восхитительная Тамара!
Мне еще ни разу не доводилось ощутить такое притяжение с первого взгляда, такой сильный порыв чувств! Ты подобна нежному цветку, который случайно замечаешь на пути и не можешь потом успокоиться, пока не коснешься его лепестков. А что думаешь по этому поводу ты? Мне кажется, у тебя еще не было опыта подобной любви… Я ведь не ошибаюсь? Ты удивительно скромна и застенчива. Само воплощение женственности. Так зачем нам эти грубые и бестолковые мужчины? Лучше о них навсегда забыть. Я приду к тебе нынче ночью, когда на лунных часах напротив твоего окна будет ровно три.
Мы рождены друг для друга. Вернее, подруга для подруги!
В ожидании встречи,
вся твоя…
— Ниччччего не понимаю! — повторила сбитая с толку Тамара.
— Что такое? — заинтересовалась Эдельменция.
— Сама посмотри.
Эдельменция заглянула через плечо новой приятельницы, тоже ознакомилась с посланием и усмехнулась.
— Теперь о мужчинах можешь забыть.
— В смысле?
— Говорят, настоятельница очень ревнивая и настойчивая. Так что больше ни на кого отвлекаться не будешь.
— Ничего себе! А как же…
Радужное настроение Тамары испарилось моментально. Только что было тут и переливалось яркими красками — и пропало. Хотя, может, Эдельменция преувеличивает?..
— А откуда ты знаешь? Или здесь так принято, что настоятельница всех новеньких опробует?
— Не всех, конечно. Это было бы уже чересчур. Знаешь, сколько тут у нас воспитанников, воспитанниц и служащих? Замучиться можно считать. А мужчинами настоятельница вообще не интересуется. Зато перед некоторыми девушками устоять не состоянии. Я, наверное, не в ее вкусе, но кое с кем случались всякие истории… Ты не переживай, настоятельница — женщина приятная, и характер у нее неплохой. Если только ей не противоречить.
— Да я как-то не рассчитывала на такое, — отозвалась Тамара. — Вот уж угораздило. Так ты говоришь, о мужчинах теперь лучше забыть?
Эдельменция утвердительно кивнула.
— Во всяком случае, я бы на твоем месте не стала строить глазки посторонним юнцам. Но можешь считать за честь, что сама настоятельница обратила на тебя свое благосклонное внимание.
— Мне, разумеется, приятно, но как-то странно это вот все…
— А в нашем дивном королевстве всегда было много странностей, — беззаботно ответила Эдельменция. — От странностей жизнь хуже не ставится… Кстати, скоро обед. Пойдем, я тебя провожу в общую трапезную. А потом прогуляемся по окрестностям.
*******
Просторная светлая трапезная слегка смахивала на студенческую столовую после недавнего ремонта, когда помещение еще выглядит вполне прилично и чистенько. Только столы и столики здесь были выточены из мрамора, а едоки облачены в хитоны. Мужчины — в короткие, женщины — в длинные. На Тамаре тоже красовался хитон нежно-лимонного цвета, выданный ей добродушной кастеляншей. Сандалии подходящего размера кастелянша обещала подобрать в ближайшее время.
Усевшись за круглый столик вместе с Эдельменцией, Тамара стреляла глазами по всей трапезной. Столько соблазнительных и довольно-таки откровенно одетых представителей мужского пола одновременно… Нет, это было прямо возмутительно! Ведь в трапезной принято благопристойно вкушать пищу, а не стрелять глазами по сторонам. Но как тут удержишься?! Кто только додумался наряжать атлетически сложенных юнцов в короткие хитоны? Это испытание было Тамаре не по силам. Она попыталась отвлечься на еду. Однако даже чувство голода куда-то отступило. Тамара кое-как проглотила пару ложек похлебки, поковыряла вилкой запеченные с овощами и специями овощи… Мужчинолюбительница будто поджаривалась сейчас на сковородке, где шипело раскаленное масло…
За столиком напротив расположился симпатичный шатен с пухлыми губами. Губы были просто идеальной формы. Он уже покончил с первым и вторым блюдом и теперь был занят чем-то вроде сливочного пудинга. Мечтательно и медленно облизывал ложку, смакуя лакомство, наверняка очень сладкое. Густая капля соскользнула с ложки, упала на подбородок с ямочкой…
— А ты не хочешь меня познакомить с кем-нибудь из местной молодежи? — не выдержала Тамара. — Я ведь здесь еще никого не знаю…
Эдельменция охотно откликнулась.
— С удовольствием. С кем бы ты хотела познакомиться, например?
— Например…
Тамара уже приподнялась с места, когда в трапезную величавой поступью зашла настоятельница в сопровождении еще двух женщин и седовласого мужчины. Судя по их важному виду — это было руководство монастыря. Настоятельница сразу заметила Тамара и послала ей пристальный взгляд. Нет, не просто какой-то там взгляд, а ВЗЛЯЯЯЯЯД, который было невозможно проигнорировать. Тамара кривовато улыбнулась в ответ и уткнулась в тарелку. Вскоре руководство покинуло трапезную, а настоятельница перед уходом еще успела по-дружески кивнуть Тамаре. Если бы только по-дружески…
Пудинг и впрямь оказался очень сладким и ароматным, это Тамара все-таки оценила. Шатен, сидевший за соседним столиком, уже ушел. Через некоторое время новые приятельницы тоже покинули трапезную. Эдельменция повела Тамару в парк, потом они осмотрели мраморный бассейн, оранжерею, читальню под открытым небом, парадный зал, картинную галерею… Получилась настоящая экскурсия, во время которой Тамара практически позабыла о планах настоятельницы. День пролетел незаметно, наступил вечер. Слегка перекусив, Тамара со своей соседкой поднялась на верхний этаж, где располагались их кельи.
Эдельменция пожелала ей спокойной ночи на новом месте и добавила:
— Интересно, что сейчас поделывает маркиз? Может, слушает какую-нибудь вечернюю серенаду? Он ведь обожает музыку.
Тамара пожала плечами.
— Да, музыку-то он обожает…
— Ну, приятных тебе снов, — сказала Эдельменция.
— Тебе тоже.
Соседки расстались. Тамара осталась одна в своей уютной келье. За окном уже сгустились серовато-сиреневые сумерки. Где-то вдалеке приглушено слышались веселые голоса. Потом они стихли, видимо, воспитанники и воспитанницы тоже отправились спать. Из облаков вылезла круглая, похожая на спелую и сочную апельсинку луна. На некотором расстоянии от окна, в темном воздухе вдруг начали мелькать светлые точки, которые постепенно сложились в светящуюся окружность. Потом появились две стрелки… Так вот они какие — лунные часы! Очень эффектно эти часики смотрелись. Цифр на них было не разглядеть, но благодаря стрелкам можно было легко определить, что сейчас уже без четверти двенадцать. И тут Тамара опять вспомнила о письме настоятельницы. Собственно говоря, до назначенного свидания осталось совсем немного времени.
— Ну и ситуация! — сказала сама себе Тамара.
Ее опыт в данной области был совсем бедным. То есть и опыта никакого не было, если не считать нескольких поцелуев. На первом курсе Тамара с подружкой решила отпраздновать двадцать третье февраля в компании двух более-менее симпатичных парней. Подружка жила в общежитии, комната на тот момент была свободна. Можно было отметить праздник на всю катушку. Однако коварные юноши не поняли своего счастья и на вечеринку почему-то не явились. Пришлось встречать мужской праздник в исключительно женской компании. Вдвоем. А спиртного было припасено на четверых да еще и с запасом. К концу вечера подружки уже признавались друг другу в давней любви и танцевали под зажигательные мелодии, тесно обнявшись. Что произошло дальше, из Тамариной памяти стерлось. Скорее всего, ничего не произошло, поскольку девушки быстро уснули. Тамара на кровати, а подружка в кресле. Или наоборот, подружка на кровати, а Тамара в кресле. Это не принципиально.
А вот сейчас предстояло приобщиться к альтернативному сексу. И что-то подсказывало Тамаре, что на этот раз поцелуями и танцами не обойдешься.
— И что же предпринять? — глубокомысленно произнесла Тамара. Можно было рассуждать сколько угодно, свидетелей ведь не было.
— Нет, если бы к нам присоединился какой-нибудь приятный воспитанник, я бы не возражала, конечно. Например тот, который так сексуально ел пудинг.
Она вспомнила, что говорила Эдельменция насчет возможности общаться с мужчинами. Вернее, об отсутствии такой возможности. И сразу приуныла.
— Нет, это уже какой-то харассмент получается, честное слово! Почему я должна себя ограничивать? Никакой справедливости!
Тамара рассуждала еще примерно минут сорок.
В конечном итоге сделала финальный вывод:
— Нет уж, пойду-ка я лучше отсюда. Какой толк, что здесь столько красавцев? Все равно мне на них останется только облизываться. Раз настоятельница такая властная. Доберусь как-нибудь до родного развеселого дома. Или, может, все-таки попробовать?.. Или уж не стоит?
Тамара призадумалась, но потом тряхнула головой и ответила невидимым собеседникам:
— Нет уж, господа, без мужчин я тут жить не согласна!
Приняв это решение, Тамара переоделась в прежнее платье и выглянула в коридор. Там было абсолютно тихо, весь дворец, казалось, сладко спал. Да и час был действительно поздний. Тамара захватила саквояж и выскользнула из кельи, спустилась на первый этаж. Выход она нашла достаточно быстро. К счастью, дверь на ночь не закрывали, и вот уже Тамара оказалась на свежем воздухе. Сориентировалась при свете луны и довольно уверенно зашагала по замощенной тропе мимо ажурных беседок и кустов. Беглянка приблизилась к воротам… Увы, и сами ворота, и калитка в них были закрыты. А стена была слишком высокой. Не переберешься на свободу. Неужели придется возвращаться?