Кухарка, женщина средних лет с круглым расплывшимся лицом, была очень придирчива. Мне постоянно доставалось то за выбившиеся из-под косынки волосы, то за грязные руки, то за пятно на фартуке. При этом работа, которую мне поручали, не помогала сохранить униформу чистой. Вымести помыть пол на кухне, надраить до блеска кастрюли и сковородки, принести дров из поленницы, находившейся на дворе. Хорошо, что печь Клеманс топила сама, а также месила тесто, жарила мясо и варила супы. Я только помогала — чистила овощи, ощипывала птицу, и то, если верить кухарке, делала всё неправильно.
Я с горькой иронией думала, что судьба посмеялась надо мной. Чем занимаются люди, попавшие в другой мир, в популярных книгах и фильмах? Правильно, становятся избранными, принцами или принцессами, влюбляются, поступают в Магическую академию, борются с чудовищами и спасают королевство, наконец! И, хотя без двух последних пунктов я бы с легкостью обошлась, жизнь у попаданцев получается насыщенной.
А что делаю я? Чищу овощи, мою посуду, подметаю пол и приношу дрова. Причем работаю целыми днями, без выходных и перерывов на обед. Полагаю, про отпуск и больничные в Эйрите даже не слышали.
Платили мне одну медную монетку в день. Этого хватило бы на скромный завтрак, старый платок или пару фруктов. На новое платье пришлось бы копить целый месяц. Я уже не говорю о чём-то большем.
Мои планы попасть в библиотеку семьи Эмери и поискать нужные книги тоже пошли прахом. Я относилась к нижней касте слуг, которые не обращали внимания не только господа, но и горничные. Мне запретили подниматься выше первого этажа, где находилась кухня, и ходить дальше хозяйственных построек.
Подружиться с другими слугами и узнать хоть что-то об этой стране не получилось. Все были заняты своими делами. И кухарка Клеменс вырастала как из-под земли, стоило мне заговорить с кем-то или задержаться во дворе дольше положенного.
Я вскоре поняла, почему от нее сбежала прежняя помощница. Тяжёлая работа, маленькое жалованье, вечные придирки хоть кого заставят уйти.
Единственным светлым пятном в моей жизни остались встречи с Перси. Ранним утром, пригнав стадо, он шёл на кухню завтракать. Мягко улыбался мне, терпеливо выслушивал ворчание Клеманс и тут же принимался что-то рассказывать. Обычно смешную историю, про овец, сбежавших с пастбища, или собаку, на которую напали птицы при попытке залезть в гнездо. Также Перси приносил мне подарки — маленькую кружку, вырезанную из дерева, свежие ягоды, похожие на землянику, глиняную свистелку и тому подобное.
Я понимала, что он пытается меня поддержать, и была благодарна ему за это. Он чувствовал, как мне неуютно в этом доме. Хотя, наверное, не понимал, почему. С точки зрения человека этого мира мне очень повезло. Я — чужестранка, которая пришла непонятно откуда, но мою тайну не раскрыли, у меня есть крыша над головой, работа и кусок хлеба.
Но меня это не устраивало. С каждым днем я всё сильнее чувствовала, что нахожусь не на своём месте и делаю не то, что нужно. Наверное, однажды ночью я бы сбежала из замка, если бы не случайность, которая всё переменила.
***
Как и говорил Перси, хозяйкой замка являлась леди Иоланта Эмери. Я видела её мельком во дворе, когда она садилась в карету, чтобы отправиться в гости. На ней было пышное, и явно очень тяжёлое платье, и шляпа с длинными перьями. А вот макияж девушки мне не понравился: щёки, нарумяненные так сильно, что напоминали свежие яблоки, две чёрные полосы вместо бровей и ярко-красные губы.
Я застыла в изумлении, забыв поклониться. Надо ж симпатичной девушке настолько себя изуродовать! Или в Эйрите так принято?
— Чего встала? — почувствовала я грубый тычок в спину. Обернувшись, я увидела мужчину лет сорока пяти, среднего роста, коренастого, напоминавшего медведя, наряженного в бархатный костюм. Его начинавшие седеть волосы были тщательно уложены на бок, источая аромат то ли масла, то ли духов. Маленькие, глубоко посаженные глаза непонятного цвета с презрением смотрели на меня.
Как же! Оборванка мешает пройти знатной даме!
— Бьют, оставь её, — послышался нежный, как звук флейты, голос, и на меня повеяло ароматом духов, — я тебя не помню. Ты, наверное, новенькая?
Управляющий поклонился так низко, как только мог. Злобный рык сменился мёдом и патокой:
— Леди, это девчонка с кухни. Клеменс давно просила помощницу.
— Надеюсь, тебе нравится у нас работать, — так же ласково произнесла Иоланта. — Возьми.
В мою ладонь упала сверкнувшая на солнце монета. Я изумленно таращилась на неё. Настоящее золото!
— Благодари леди, дура, — прошипел мне на ухо управляющий, и снова толкнул в спину, заставляя поклониться.
Запинаясь, я произнесла подобающие слова. Но Иоланта меня уже не слышала. Шурша платьем, она села в карету, дверцу которой распахнул перед ней Бьют.
— Как тебе повезло! — с завистью заметила Клеманс, когда я рассказала ей о встрече с хозяйкой дома. — Леди Иоланта такая добрая, благослови её Небо! Вот управляющий — совсем другой. Я бы на твоём месте держалась от него на расстоянии.
Пожав плечами, я подумала, что именно это и собираюсь сделать. Как говорили в моём мире, «подальше от царей — голова целей». Тем более, что я собиралась уйти из этого дома.
Но случай или судьба распорядились иначе. Несколько дней спустя мне приказали отнести в комнату леди Иоланты свежие цветы. Кажется, её горничная заболела.
Быстро поднявшись по чёрной лестнице, предназначенной для прислуги, я повернула направо и, пройдя длинным коридором, оказалась у приоткрытой двери спальни. Осторожно заглянув внутрь, я увидела хозяйку дома, сидевшую перед туалетным столиком.
Я собиралась поставить цветы в вазу и исчезнуть, когда девушка обернулась. Пришлось поклониться и застыть, ожидая приказаний.
— Добро утро, — приветливо сказала Иоланта.
— Доброе утро, госпожа, — негромко ответила я, с трудом удержавшись от того, чтобы не рассмеяться. Слишком уж странно выглядела хозяйка дома.
Иоланта, смуглая и темноволосая, с большими глазами, тёмными, как южная ночь, могла бы показаться красавицей, если бы не ужасный макияж. Слишком яркий, слишком неестественный, словно бы девушка просто схватила первые попавшиеся карандаши, тушь и румяна из косметички и размазала их, следуя принципу: чем больше — тем лучше. А ведь она от природы привлекательна, и всё, что нужно, — слегка изменить форму бровей, подкрасить ресницы и подчеркнуть помадой рисунок губ.
«Это не твоё дело! — одернула я себя. — Да, ты прошла курс визажиста, но не смей лезть с глупыми советами! Может, в этом мире принято так краситься. Или, в Эйрите другие каноны красоты… К тому же, перед тобой не подруга, а хозяйка замка. Выкинет тебя вон за наглость, и будет права…»
— Что-то не так? — спросила Иоланта, глядя на меня. А девушке не отказать в проницательности, она заметила, как скривилось мое лицо.
Поклонившись, я ответила:
— Нет, леди. Я… просто цветы принесла. Куда прикажете поставить?
В ответ послышался вздох, Иоланта странно посмотрела на меня и отвернулась.
— Риза, моя служанка, больна. Никто, кроме неё, не умеет делать лицо красивым. Я попыталась, но, увы…
«Красивым! — мысленно возмутилась я. — Да за такую «красоту», созданную в салоне, визажиста побили бы! Я видела, как она вас накрасила, перед поездкой в гости!»
Иоланта снова вздохнула, и я, не выдержав, бросила цветы на стол, и подошла к ней.
— Леди, не сочтите за дерзость, но если вы позволите мне немного изменить ваш образ, — поймав недоуменный взгляд девушки, я поправилась, — то есть сделать вас красивее… Вы не возражаете?
К моему удивлению, Иоланта без колебаний кивнула. То ли, совсем отчаялась, глядя на себя в зеркало, то ли, устав от неумелой горничной, готова была довериться кому угодно.
«В глубине души каждая женщина знает, что ей идёт, а что — нет. Но не у каждой хватает мужества в этом признаться, а не слепо следовать за модой и чужими желаниями».
Для начала я смыла с лица Иоланты всю краску. Потом промокнула нежную кожу чистым льняным полотенцем. Девушке повезло — чтобы её лицо выглядело безупречным, ей не требовались дорогие крема, сыворотки и тому подобное, впрочем, вряд ли в Эйрите было что-то подобное.
Глава 10
Взглянув на разложенные на столике в крохотных чашках мел, уголь, толченую краску, я скривилась. Ни одному визажисту не приходилось работать со столь ужасными средствами для макияжа! Сюда бы мою косметичку… Но, чего нет, того нет.
Добавив немного воды, я развела краски, и проверила их на своей ладони. Взяв кисточку, сделанную их хвоста неведомого пушистого зверя, припудрила лицо Иоланты, а потом стала наносить макияж.
Я работала медленно и осторожно, впервые за долгое время, получая удовольствие от своего занятия. И пусть краски казались непривычными, а кисточка слегка дрожала в моих пальцах, мне казалось, что время повернуло вспять.
Что не было, ни вечеринки у Виталика, ни кладбища, ни перемещения в другой мир. Что я опять в своей квартире, и собираюсь накрасить подругу, которая собирается на свидание. И мне хочется сделать это как можно лучше.
Минуты текли, одна за другой. В комнате царила уютная тишина, это меня вполне устраивало. Не могу работать, когда шумят. Наверное, Иоланта почувствовала это, потому что, когда к нам заглянула служанка, а затем управляющий Бьют, она отослала их нетерпеливым жестом.
Стоявшие на полке часы гулко пробили одиннадцать раз. Вздрогнув от неожиданности, я окинула лицо своей «клиентки» придирчивым взглядом. А затем попросила её взглянуть в зеркало.
Иоланта с жадным любопытством смотрела на себя. А я, вытирая руки полотенцем, думала, что, не расстроюсь, если ей не понравится. Я старалась, как могла.
— Это просто невероятно! — выдохнула Иоланта. — Ты — настоящая магичка! Кто научил тебя делать лицо таким красивым?
Я поклонилась, в знак благодарности и чтобы уйти от ответа. Приятно, когда человек преображается на твоих глазах, но слова насчет «магички» явно лишние. Я заметила, как сузились глаза управляющего Бьюта, появившегося в дверях.