Тот облизнул их и резко отклонился на спинку сидения. Я расслышала тяжкий вздох, и отвернулась к окну, пряча улыбку.
— Дядю часто видели с ней в карточном клубе лорда де Бюрквалей, — вновь вернулся к разговору Грифленд. — Я подумал, возможно, мы сможем что-нибудь узнать о врагах дяди у нее. Если кто-то и знал о них, то только она.
— Логично, — признала я. — С женщиной в постели мужчины часто бывают разговорчивы.
— Вы правы, мисс Бартон, женщины имеют над мужчинами особую власть.
Под взглядом Грифленда я почувствовала, что мои щеки заполыхали. Я поняла, зачем дамы носят нюхательные соли и веер — как раз для таких случаев. Возможно, первое мне пока без надобности, но вот обмахнуться веером и спрятаться за ним я бы сейчас не отказалась.
— Все зависит от мужчины.
— Или от женщины.
Я заерзала. Пристальное внимание Грифленда начало нервировать. Он атаковал «в лоб», и я не знала, как реагировать.
— Мистер Грифленд…
— Зовите меня Джеймсом.
Я прищурилась, сопротивляясь обаянию его улыбки. Ага, сейчас! Нет, дистанцию мы сокращать не будем.
К счастью, карета остановилась. Грифленд отодвинул шторки на окне и заметил:
— Мы на месте, мисс Бартон.
Он толкнул дверцу и быстро слетел по откидным ступенькам, чтобы подать мне руку и помочь спуститься.
Я, осторожно перебирая ногами и боясь запутаться в юбке, взглянула в сторону огромного двухэтажного особняка в викторианском стиле. Окна в нем светились в темноте широкой улицы, и оттуда доносился женский смех и музыка. Ступив на мощеную дорожку, в конце которой виднелся силуэт дворецкого, я поправила манто на плечах и в волнении посмотрела на Грифленда.
Страх пробрался в сердце и сдавил его. Вдруг мы ничего не узнаем? А что, если меня разоблачат из-за неосторожного слова?
Грифленд уловил мою тревогу, но интерпретировал ее по-своему.
— Вы прекрасны, — нагнувшись ко мне, тихо сказал он и подал мне руку.
Не колеблясь, я оперлась на нее. От Грифленда исходила такая уверенность, что я невольно горделиво подняла голову. Я имею полное право войти в элитный карточный клуб и чувствовать себя там своей.
— Веселье начинается, — негромко сказал Грифленд и широко улыбнулся.
Мы неторопливо прошли по дорожке к дому. Дворецкий при виде нас услужливо распахнул двери и почтительно склонил голову. Переступая порог, я ожидала увидеть блеск и роскошь, и удивленно моргнула, оказавшись в узкой полутемной прихожей.
— Черный вход, — пояснил Грифленд, правильно истолковав мой взгляд. — Мы сейчас поднимемся на второй этаж и спустимся по парадной лестнице в зал для приемов.
— Что ж, идемте, — кивнула я и дернулась в сторону коридора.
Грифленд несильно сжал мою руку, удерживая меня на месте, а затем сам сделал первый шаг в нужном направлении и повел за собой, уверенно и легко.
Думаю, в танце он бы скорее умер, чем позволил мне перехватить инициативу. Ох уж эти джентльмены!
Мы поднялись по крутой железной лестнице с высокими перилами и остановились на небольшой площадке. За затененным первым лестничным маршем внезапно открывалось ярко освещенное пространство — вершина мраморной лестницы. Ее вход охраняли огромные золотые фигуры, в которых я с трудом узнала героев местных легенд. Кажется, мага с ключом и голубем на плече звали Кремером, но я не была в этом уверена.
— Вы так волнуетесь, будто никогда не посещали светские мероприятия, — заметил Грифленд.
Угу, так и есть. Если, конечно, не брать в расчет рабочих корпоративов. Но ни один из них не был обставлен с такой помпой.
— Я слишком долго вела затворнический образ жизни, — уклончиво ответила я.
— Не беспокойтесь, — мягко сказал он. — Вы рождены, чтобы блистать. Это у вас в крови.
Скорее уж в крови у Амелии. Из нас двоих только она может похвастаться аристократическим происхождением.
Мы вышли на площадку, и у меня захватило дух. Высокий сводчатый потолок с фресками венчала живописная люстра из хрусталя. Рядом с ней, прямо в воздухе, парили свечи и излучали мягкий и теплый свет. Красная ковровая дорожка, прикрывающая мраморные ступени лестницы, вела вниз, в полукруглый зал, уставленный столами с зеленым сукном. Возле них собрались роскошно одетые мужчины и женщины, между которыми сновала прислуга с подносами. Вдалеке, на возвышении у стены, играли музыканты. Мелодичное звучание скрипки напомнило мне об одном знакомом, но я тут же выкинула его из головы.
По-прежнему рука об руку, мы с Грифлендом принялись неторопливо спускаться в зал. При виде женских нарядов я перестала стесняться и ощутила прилив гордости. Оголяться здесь явно не стеснялись, но до изысканности платья мистера Адамсона, которое больше интриговало, чем обнажало, местным дамам было далеко. Я скинула манто с плеч, оставив его висеть на локтях, и проигнорировала горящий взгляд Грифленда. Эх, в следующий раз точно возьму веер! Возможно, нюхательные соли мне тоже пригодятся.
— Вы говорили об элитном карточном клубе, — сказала я на середине лестницы, — но это больше похоже на казино.
Грифленд обежал глазами лежащий перед нами зал и согласился:
— Возможно. Однако лорд де Бюрквалей предпочитает не использовать слово «казино». Если не ошибаюсь, на его родине, в Френцаске, запрещены все игры, кроме покера.
— Почему же покер разрешили?
— Маленькая королевская слабость, — беззаботно пояснил Грифленд. — Говорят, что Его Величество Антуан III предпочитает именно его.
Я понимающе улыбнулась и шагнула с последней ступени на скользкий черно-белый мраморный пол. Грифленд повел меня через толпу, непринужденно прогуливаясь между столиками и делясь сплетнями.
— Виконт Андруз, — шепнул он, склонившись к моему уху и кивнув в сторону седовласого мужчины, нервно сжимающего карты за одним из столов. — Говорят, он проиграл все свое состояние, оставив дочерей без приданого.
— Печально, — искренне откликнулась я. — Девушки ни в чем не виноваты.
Грифленд кивнул и переключил мое внимание на другое лицо:
— Мисс Флоранс, — снова сказал он, склонившись к моему уху и обдав его горячим дыханием. — Ее сеть магазинов процветает, но она пятый год безуспешно ищет себе мужа-аристократа. В места, вроде этого, ее пропускают, но в салоны благородных семей ей путь заказан.
Мы дошли до конца зала и медленно двинулись в обратном направлении, выискивая взглядом нужную нам леди.
— Лорд Даглас, — между делом просвещал меня Грифленд. — У его дочери прорезался дар боевого мага. Он запретил ей подавать документы в академию. Думаю, он лишит ее наследства, если она ослушается его.
— Какой мерзавец! — гневно прошипела я.
— Полностью согласен. — В этот раз Грифленд разделил мое возмущение и тоже прожег рано постаревшего мужчину в дорогом костюме долгим взглядом.
Воздух был пропитан запахам дорогих сигар и ароматом женских духов. Камины и свечи горели ярко, и в какой-то момент мне стало жарко. Шепот Грифленда, смех какой-то дамы, шипение шампанского в бокале незнакомого лорда — череда картинок закружилась перед глазами, и я прикрыла глаза, пережидая момент дурноты. Грифленд продолжил беззаботно делиться со мной сплетнями. Он чувствовал себя в этой обстановке беззаботного празднества и роскоши, как рыба в воде, а вот о себе я не могла сказать того же. Я задалась вопросом: Амелия вела бы себя так же? Ведь ее, как и моего провожатого, растили в атмосфере богатства и с детства внушали мысль о собственной исключительности.
Музыканты заиграли что-то более медленное и мелодичное, скрипка зазвучала отчетливее. В центр зала, свободный от карточных столов, вышло несколько пар и закружилось в танце.
Я невольно залюбовалась ими: плавные, уверенные движения, едва уловимый шелест роскошных платьев, блеск драгоценностей и мимолетные улыбки… Все это напоминало картинку из давно забытой книжки со сказками.
— Потанцуем, мисс Бартон?
— Что? — Я непонимающе воззрилась на Грифленда.
— Вы окажете мне честь? — тихо повторил он и посмотрел мне в глаза.
Я сглотнула. Взгляду Грифленда было трудно противиться, хотя бы потому, что я и сама хотела оказаться среди танцующих пар. Впрочем, голос разума вовремя напомнил, что поддаваться сиюминутным желаниям явно не стоит.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Почему? Мы все равно прогуливаемся в ожидании нужного нам человека.
Возможно, потому что я не умею танцевать?
— Знаете, я… — Я уже набрала в грудь побольше воздуха, чтобы категорично отказать, но не успела.
— Это просто вальс, мисс Бартон, — шепнул он, снова склонившись к моему уху. — Клянусь, я не поставлю вас в неловкое положение и никому об этом не расскажу.
Я колебалась. Что, если у меня больше не будет возможности потанцевать? Совсем скоро я найду убийцу и вернусь домой или же умру. Так почему бы не побыть Золушкой всего один вечер? Принц у меня есть.
— Надеюсь на ваше благородство, мистер Грифленд, — сказала я, соглашаясь.
Лицо Грифленда озарила восторженная, мальчишеская улыбка. Он торопливо вывел меня к танцующим парам. Заглянув в глаза, он робко положил руки на мою талию, уводя за собой и мелодией. Впрочем, робость в нем быстро сменилась уверенностью. Он вел в танце легко и непринужденно. Природная хищная грация и здесь позволяла ему выделяться.
Я закружилась, увлекаемая им, и, откинув голову, вдруг рассмеялась. Внутри меня все звенело от какого-то запретного веселья и предвкушения большого приключения. Грифленд рассмеялся в ответ. Его объятие стало крепче.
Несмотря на неспешный темп, в легких не хватало воздуха. Я запыхалась, и, наверняка, щеки мои раскраснелись. Я видела перед собой улыбающееся лицо Грифленда, роскошный зал в отблесках свечей и кружащиеся рядом пары. Мир стал ярче. Он тонул в музыке, а я — вместе с ним.
Внезапно все оборвалось. Нет, мелодия продолжала звучать, но негромкий голос Грифленда заставил прийти в себя:
— Вот она, мисс Бартон.
Я посмотрела на парадную лестницу, на которую указал Грифленд, и округлила губы в беззвучном «о».