— Что-то мне нехорошо, — почти шепотом проговорила я, а в следующую секунду с моих губ сорвался всхлип.
В глазах потемнело, но почти тут же темноту взорвала вспышка боли. Я закричала. Уже падая на руки Джеймса, я снова заметила этот оценивающий мужской взгляд, который помнила в своем видении. Он по-прежнему принадлежал ректору, но кое-что я заметила впервые.
Например, что он был направлен не на меня, а куда-то за мое плечо. Раздался звон разбитого стекла, разлетевшегося сотней ледяных осколков на паркетном полу. Темнота накрыла меня резко, но я успела услышать хруст сминаемого ногой стекла и понять, что оно было когда-то двумя фужерами, которые держал в руках Джеймс. Теперь же ему приходилось сжимать что-то более тяжелое и хрупкое одновременно — мое тело, из которого стремительно уходила жизнь.
— Лекаря! Срочно!!
И почему я решила, что разбитый бокал, который видела в своем видении Амелия, выпадет из моих рук?
ГЛАВА 22
Я удивленно оглянулась. Длинный белый коридор с деревянными дверями по обе стороны от меня. Босые ноги колола жесткая тканая дорожка зеленого цвета. Я посмотрела вниз, на свои ступни, затем медленно подняла взгляд вверх, подмечая, что вместо платья или хотя бы джинсов на мне бесформенное белое одеяние, похожее на рубаху до колен. Распущенные волосы тяжелой волной лежали на плечах. Я постояла, прислушиваясь к гнетущей тишине. Что это за место? Моя рука потянулась к деревянной ручке в виде головы скалящегося льва. Кожу обожгло, словно каленым железом, и я отдернула пальцы. Мне сюда нельзя.
Медленно, будто во сне, я прошла по длинному безликому коридору почти до конца. Одна из дверей вдруг со скрипом приоткрылась, и я, как завороженная, шагнула в ее сторону.
— Стой!!!
Я обернулась. Совсем рядом застыла Амелия, окончательно превратившаяся в меня: рваные джинсы, кеды, майка и кожаная куртка; рыжие тяжелые волосы стали значительно тоньше и обрезаны под модное каре. Я удивленно улыбнулась, но почти сразу испуганно вскрикнула. Дверь, до этого лишь слегка приоткрытая, распахнулась окончательно. Внутри нее сверкала бесконечная, холодная темнота, которая, наверное, есть только в космосе. Именно туда, в темноту, меня засасывало со страшной силой. Ступни заскользили по дорожке, словно та была льдом под подошвой неудобной обуви, и я, взмахнув руками, спиной, как будто на коньках, поехала в сторону двери. Ее проем показался мне распахнутой пастью хищника. В ее темноте где-то вдалеке вспыхивали звезды, больше похожие на клыки.
— Стой!
Амелия рванулась ко мне и ухватила за запястье горячей ладонью, а другой вцепилась в ручку одной из дверей.
Я практически растянулась на полу, чувствуя себя гимнасткой. Связки зажгло от такой варварской растяжки.
Пожаловаться на боль я не успела. По коридору пронесся порыв ветра, почти бросивший меня в объятия двери. Амелия скрипнула зубами. Ее пальцы, сжимающие мое запястье, побелели. Я увидела, как на моей коже проступили красные пятна, которые потом наверняка превратятся в синяки.
— Что происходит? — закричала я.
Ветер смял ковровую дорожку и отбросил ее в сторону чернеющего за моей спиной провала. Я на мгновение обернулась, сощурив слезящиеся от ветра глаза, и тут же посмотрела на Амелию. В ее заледеневшем лице читался ужас, но она упрямо продолжала держать меня.
— Тебе туда нельзя, — через силу проговорила она.
— Что там?
Новый порыв ветра едва не сбил ее с ног.
— Место, откуда уже не возвращаются.
Я медленно, очень медленно, отвела взгляд от белого лба Амелии с выступившими на нем бисеринками пота, и снова посмотрела через плечо назад. Мои босые ноги почти касались порога. Тот вдруг напомнил мне язык хищника — такой же шершавый.
— Я умерла?
Мой шепот прозвучал едва слышно, его должен был заглушить ветер, но Амелия все равно расслышала. Возможно, прочитала по губам.
— Пока нет, но можешь.
— Что ты здесь делаешь?
— Держу тебя, — как само собой разумеющееся ответила она. — И буду держать столько, сколько понадобится.
В этот раз ветер больше напоминал налетевший ураган. Амелия вскрикнула, ее пальцы, соскользнувшие с ручки, царапнули дверь. Меня вновь потащило назад, как будто товар на ленте в магазине. Пятки уже задели порог, когда движение остановилось.
Я пораженно вскинула глаза. Амелия ответила мне твердым взглядом. Ее ладонь снова сжимала дверную ручку, правда уже другую.
— Ты упадешь вместе со мной! Отпусти!
Амелия молча мотнула головой. Ее губы побелели, лицо исказило напряжение.
— Отпусти сейчас же! — вновь закричала я. — Ты о родителях подумала? Если мы умрем вместе, легче никому не станет!
Она вновь промолчала, лишь упрямо закусила нижнюю губу. Видимо, сделала это слишком сильно, потому что на ней выступила капелька крови.
Не знаю, сколько прошло времени, но рука онемела, и я этому даже порадовалась: хоть боль отступила. Короткие ногти на пальцах Амелии оставили на моем запястье глубокие царапины и продолжали впиваться в тонкую кожу. Возможно, прошло всего несколько минут, а может быть, целая вечность — не возьмусь судить. Но ветер вдруг стих.
С губ Амелии сорвался слабый стон, и она чуть ослабила хватку, но не отпустила меня.
— Она дышит!
— Скорее, в лечебницу!
— Мы еще можем успеть!
— Доза оказалась недостаточной!
Я моргнула, но голоса не исчезли. Я повертела головой, но кроме нас с Амелией в коридоре больше никого не было.
— Ты это слышишь? — осторожно спросила я, всматриваясь куда-то в потолок. Мне казалось, что голоса звучат именно оттуда.
— Значит, сознание медленно возвращается к тебе, — задумчиво ответила она. — Но ты еще здесь…
— Где «здесь»?
Амелия не ответила, но я вскоре догадалась и сама.
— У меня что-то вроде комы?
— Возможно, — уклончиво проговорила она и кивнула наверх, на белый потолок с редкими лампами. — Что там происходит?
Я прислушалась.
— В палату ее!
— Не в эту, — я узнала голос ректора, — лучше в соседнюю. Она комфортабельнее.
— Единый, да какая разница! — кажется, это Джеймс.
— Моя дочь! Она…
— Джейн, не сейчас! — Теперь я узнала голос графа Бартона. — У меня есть портал, я могу переместиться в столицу, если это нужно.
— Хорошая идея, — голос Эванса донесся глухо, как сквозь вату. — Возможно, при дворе есть аналоги универсального антидота. Но времени мало.
— Я успею, — не то пообещал, не то пригрозил граф Бартон. — У меня есть связи.
— Нельзя сказать наверняка, что это поможет… — слова Эванса заглушил топот чьих-то ног.
Кажется, граф Бартон бегал достаточно быстро для своего возраста.
— Я с вами! — крикнул Джеймс, и я снова услышала топот, более легкий и быстрый.
Спина коснулась чего-то мягкого, и я невольно вздрогнула. Странно было ощущать под собой хрустящее от чистоты постельное белье, когда лежишь на жестком полу.
— Кажется, я в больнице. В палате.
— Хорошо, — откликнулась Амелия. — А сейчас что происходит?
Я снова сосредоточилась на голосах.
— Прошу вас… спасите ее…
— Леди Джейн, я делаю все возможное.
В нос ударил горьковатый запах лекарств, и я поморщилась. С моим телом производили сложные манипуляции, но мне трудно было понять, что именно с ним делают.
Какое-то время прошло в молчании. Все это время Амелия не проронила ни слова, устало прислонившись затылком к двери.
— Мистер Эванс, что вы можете сказать?
— Пока рано судить. Те препараты, которые я ввел ей в кровь, ослабят действие яда, но не остановят его.
— Дорогой, неужели у вас нет больше антидотов?!
— Элизабет, я попрошу вас… — сдержанно проговорил Эванс, но его перебили.
— Но ведь она права! — вскрикнула леди Джейн. — Даже в моей лечебнице есть набор антидотов, а мои доктора специализируются на женских болезнях!
— Леди Джейн, отпустите, будьте добры, мистера Эванса, — слова ректора прозвучали мягко, но оборвались судорожными женскими всхлипами.
— Ну-ну, леди Джейн, будьте сильной…
— Антидоты есть, — кашлянув, ответил Эванс, — но отрава, что подсунули мисс Бартон, настолько редка, что я не знаю ее аналогов. Я ослабил ее действие, но не более. Если мы не найдем противоядие…
— Что будет? Да не тяните вы!
— У мисс Бартон есть время до утра.
Слова доктора потонули в женских рыданиях, принадлежащих явно Элизабет, и оборвавшихся мужским испуганным воплем.
— Единый, леди Джейн!
— Держите ее! Кто-нибудь, воды!
— Ну, что там? — тихо и устало спросила Амелия.
— У меня есть время до утра. Твой отец отправился в столицу в надежде найти универсальный антидот.
Про то, что ее леди Джейн, судя по всему, упала в обморок, я не стала говорить.
Амелия помолчала, затем вздохнула.
— Отец настойчив и упрям, с пустыми руками не вернется. Но времени до утра у нас нет.
— Что ты имеешь в виду?
Она криво усмехнулась и кивнула наверх.
— Слушай.
Я последовала ее примеру. После недавних шекспировских страстей тишина оглушала. В ней раздалась легкая крадущаяся поступь, и я напряглась.
— Прости, Лия.
Я вздрогнула, когда до уха долетел тихий шепот Айдена. Моей щеки коснулись его теплые тонкие пальцы. За что он просит прощения? Что происходит?
Я взвыла, жалея, что не могу открыть глаза. Все, что у меня осталось — слух.
Тишину прорезал слабый скрип, и все снова стихло.
Словно почувствовав мою растерянность, Амелия неожиданно заговорила.
— Ты, наверное, помнишь, что я выросла вместе с Элизабет?
— В общих чертах, — я пожала плечами и перевела взгляд от потолка на ее лицо, показавшееся мне осунувшимся.
— Мы считали друг друга сестрами, — заметила она, смотря куда-то в сторону. — У нас не было тайн друг от друга. Раньше.
— Раньше? — напряженно уточнила я.
— До того момента, как она решила убить меня.
Где-то там, в районе потолка, осторожно, почти неслышно приотворилась дверь. Кто-то мелкими шажками приблизился к моей кровати, выдавая себя лишь тяжелым, немного сбившимся дыханием.