— Невероятно познавательно, — устало сказала я, — но у нас с мистером Грифлендом самая что ни на есть высокодуховная связь. Такая высокодуховная, что его преосвященство будет иметь все основания для причисления моего имени к лику святых.
— Рад это слышать, — все так же равнодушно заметил Блэк и направился в правое крыло — очевидно, к себе в комнату.
Я сгорбилась и прислонилась лбом к холодным металлическим перилам с затейливой резьбой.
Что это сейчас было? Меня отчитали или предостерегли?
Во всяком случае, уж точно не приревновали.
Медленно ступая по высоким ступеням, я неохотно поднималась к себе. Я мечтала об одном — упасть и уснуть мертвым сном.
Кто бы мог подумать, что во сне я увижу Амелию?
ГЛАВА 4
Я долго возилась с книгами, найденными на столе Амелии. Сначала я листала их торопливо, а затем — медленно, стараясь вникнуть в формулы и схемы. Память играла со мной в кошки-мышки и лучше всего мое состояние описывала известная фраза: «тут помню, там не помню».
Информации о двойниках нашлось до обидного мало. Мне не попалось ничего толкового кроме того абзаца об обмене душами. Я также нашла упоминание, что дар у двойников, несмотря на внешнее сходство, может быть разным и даже противоположным друг другу (как это часто бывает у близнецов), но мне до таких деталей не было никакого дела. Я уже поняла, что у меня дар отсутствует напрочь.
Наверное, я уснула прямо так, сидя за столом, потому что шею ломило, а момент укладывания в кровать в памяти не остался. Снова, как и во сне с зеркалом, я четко знала, что сплю.
Я очутилась на небольшой зеленой лужайке рядом с округлым чистым прудом. Его берег был окаймлен плакучими ивами, и его прозрачная гладь виднелась лишь в просвете зеленых ветвей. На мне были мои любимые рваные джинсы, черная футболка с многозначительной надписью «Not today» и белые кеды на толстой подошве. Волосы снова оказались обрезаны, и я повертела головой, наслаждаясь ощущением свободы. Длинные волосы — это, конечно, красиво, но ту легкость, которую дарит стрижка, ничто не может заменить.
Постояв на месте и прислушиваясь к щебетанию птиц, я не спеша двинулась к пруду. Шелковистая трава под моими ногами легко приминалась, тишина и уединение навевали умиротворение. Я даже не удивилась, увидев у пруда Амелию. Я же думала о ней перед сном, так что подсознание лишь выполнило мое желание, подсунув негодницу мне под нос. Эх, жаль, что ненастоящую!
Я медленно, наслаждаясь теплым воздухом и запахом воды, приблизилась к Амелии и опустилась на траву немного поодаль от нее. Она задумчиво всматривалась в разложенные перед собой карты. Белое кружево на краю ее длинной желтой юбки оказалось испачкано в зелени, но Амелию, судя по всему, тревожило не это. Ее лоб был нахмурен, а губы сжаты. Белая блузка с пышными манжетами и желтая шляпка на макушке прекрасно завершали ее романтический образ. Для полноты картины не хватало только плетеной корзинки и клетчатого пледа.
— Вы все-таки пришли, — сказала она, не отрываясь от карт.
— А что, должна была потеряться в пути? — фыркнула я.
Амелия удивленно моргнула, подняла на меня спокойный взгляд и покачала головой.
— Нет, такого не могло случиться. Все дороги ваших снов ведут сюда, к пруду.
— Не пруд, а прям-таки Рим, — с уважением протянула я, посмотрев в сторону чуть колеблющейся воды.
— В каком-то смысле, — согласилась Амелия и передвинула одну из карт левее. — Но я бы скорее сравнила это место с карманом между мирами.
Она тяжело вздохнула и смела карты в кучу.
— Нет, ничего не вижу.
— Так ты гадаешь? — с пониманием спросила я, сорвав травинку и прихватив ее кончик зубами.
— Предсказываю! — уязвленно поправила Амелия и с досадой добавила: — Сколько ни раскладываю карты, не могу увидеть лица убийцы.
Надо же, во сне даже у Амелии прорезалась совесть! А иначе с чего бы моему двойнику пытаться увидеть лицо преступника? Ей-то смерть уже не грозит.
— Почему? — без особого интереса, скорее чисто из вежливости спросила я, лениво развалившись на траве.
В глаза светило солнышко, и я довольно зажмурилась. Разговоры об убийце меня не пугали. Разве это важно, когда сейчас так хорошо?
— Не знаю, — неохотно призналась Амелия. — У меня сильный дар, — не без гордости продолжила она, — и обычно я могу увидеть хоть что-нибудь. Если молчат карты, я обращаюсь к магическому шару или к кофейной гуще. Иногда даже серебряные монеты могут указать путь и дать подсказку. Но в этот раз… ничего не выходит. Словно кто-то накинул на зеркало темную ткань.
— Это подозрительно, — отозвалась я и прикрыла ладошкой глаза, всматриваясь в белые облака на пронзительно синем небе. — И грустно.
— Я рада, что вы так спокойно все воспринимаете, — с ноткой облегчения проговорила Амелия.
— Глупо злиться на то, что тебе снится, — пожала плечами я. — Об играх подсознания еще Фрейд говорил.
Повисла пауза. Амелия молчала. В душу закралось подозрение, заставившее меня перевернуться на живот и приподняться на локтях. Всматриваясь в свою притихшую собеседницу, я уточнила:
— Ты же мне сейчас снишься, верно?
Амелия прокашлялась и принялась изучать свои аккуратно подстриженные ноготки на руках.
— В каком-то смысле…
— То есть, — вкрадчиво спросила я, медленно вставая с травы, — ты не плод моей фантазии?
— Нет, я настоящая, — сказала Амелия, тоже вставая с колен и осторожно пятясь, не спуская с меня глаз. — Разве это что-то меняет?
— О, еще как! — хищно улыбнулась я.
Мы рванули с места одновременно: я за Амелией, а она — от меня.
— Стой, стерва! — закричала я. — Я тебя все равно поймаю! Ты у меня еще попляшешь!
— Я отвратительно танцую, — бросила она, ловко перепрыгивая через толстые корни ивы, распластавшиеся по земле. Амелия, подоткнув край юбки за широкий пояс на талии, передвигалась с удивительной ловкостью. Я в джинсах и кедах едва поспевала за ней. — Вам не понравится мой танец!
— Понравится-понравится! — мстительно заверила я и прибавила скорость.
Мы три раза обежали вокруг ствола ивы. Каждый раз, когда мне оставалось чуть-чуть, чтобы ухватить рыжую негодяйку за плечо, та уходила от моего захвата, как заяц от зубов волка. Я даже клацала зубами от злости так же, как этот несчастный (клянусь вам, несчастный!) волк.
Все-таки мировая справедливость существует. При очередном прыжке, больше похожем на па из балета, Амелия зацепилась стопой за корни дерева и с громким ругательством, явно недостойным леди, рухнула на землю.
— Попалась!
Амелия молча, как герой из боевика, отползла к стволу дерева и прислонилась к его шершавой коре спиной. Она посмотрела на меня, будто принимая свою судьбу. Я даже замерла. Ну и что с ней делать? Отпинать ногами и потаскать за волосы? Мама меня такому не учила.
Мама…
— А теперь возвращай меня обратно домой, — твердо сказала я, нависнув над Амелией. — Поиграли и хватит.
— К сожалению, я не могу.
— Это еще почему?!
— Соглашаясь на обмен, ты дала магическую клятву, что поможешь мне.
— Что-то я такого не припомню, — сощурившись, сказала я.
Память тут же невозмутимо подсунула мои собственные слова:
— Ты согласна помочь?
— Да согласна я, согласна!
Ноги перестали держать, и я опустилась на землю, прямо рядом с Амелией. Та смотрела на меня с проблесками сочувствия и даже немного подвинулась, уступая место.
— Это ж с какого, простите, перепуга мои слова приравниваются к магической клятве?
Амелия пожала плечами.
— У неинициированных магов слова, сказанные в приступе сильных эмоций, часто несут с собой какой-то посыл. В минуты гнева они могут проклясть, сами того не желая. Причем так замысловато, что потом ни один лекарь не поможет. Твоя паника выплеснулась в виде клятвы.
Амелия перешла на «ты», но я, погрузившись в размышления, даже не сразу это заметила. Впрочем, «выкать» в нашей ситуации было бы странно.
— Лучше б я тебя прокляла, — искренне посетовала я. — Дай-ка догадаюсь, неисполнение клятвы грозит смертью?
— Это настолько очевидно?
— Да у вас, магов, шаг влево — темница, шаг вправо — смерть. Тьфу!
— Прости? — не поняла Амелия.
— Да на ваш мир «тьфу»! — раздраженно пояснила я и снова выругалась: — Какая же ты мерзавка, дорогуша!
Амелия опустила глаза, ее ресницы подрагивали.
— Я струсила, признаюсь. Обычно в раскладах мне доступны варианты судеб, но в этот раз… Не было ни малейшего намека на разветвление троп и на возможность исправить будущее!
— Спасибо, — саркастично прокомментировала я, борясь с желанием стукнуть рыжую прохвостку, — я уже поняла, что дело ты мне подсунула бесперспективное.
Амелия выпрямилась и сложила ладони на коленях. Учитывая, что сидела она на голой земле, а не на стуле, обитом парчой, смотрелось это забавно.
— Если бы у тебя в руках оказалась возможность избежать смерти, неужели ты бы ее упустила?
— Если бы вместо меня на гильотину пришлось взойти другому человеку, то как-нибудь бы сдержалась, — мрачно огрызнулась я.
Амелия снова опустила глаза, рассматривая свои ногти.
— Я… понимаю, — ее голос дрогнул.
Между нами легло молчание. Я водила пальцем по коре дерева и предавалась нерадостным мыслям. Я умудрилась попасть, да еще как! Останусь в мире Амелии — умру от рук отравителя, вернусь в свой (если еще мой двойник согласится на обмен, а у меня по-прежнему были на этот счет сомнения) тоже погибну из-за невыполнения дурацкой клятвы. Мне даже иллюзию выбора не оставили.
— Ну и чего ты заявилась ко мне в сон? — все еще злясь, спросила я у притихшей Амелии. — Позлорадствовать?
Та покачала головой и неуверенно ответила:
— Я хочу помочь.
Последний раз я так смеялась на СТЭМе в университете. Там мои сокурсники шутили так же странно и их нескладные диалоги, в конце концов, заставляли хихикать из-за абсурдности происходящего.