— Ну? Нашла что-нибудь? — Маруся задрала голову.
— Нет, — ответила я. — А сейчас какой король правит?
— Анрих Четырнадцатый, а что?
— Тут дневник некой госпожи Борк.
— О! — Маруська чем-то зашуршала. — Бери! Там такие картинки!
— Какие?
— Специально для одиноких молодых девушек! Со всякими магами симпатичными, которые без одежды нарисованы. Будем изучать!
— Тебе-то зачем? Ты ведь на своего Дамиана пялишься.
— Для сравнения, — беззлобно ответила Маруся. — Тем более, Дамиана без одежды я еще не видела…
— Непорядок, — усмехнулась я.
— … так хоть представлять подробнее буду. А то, знаешь ли, одно дело мужчина в брюках и совсем другое без них. Мало ли что он там скрывает? Кстати! Записи Бонама тоже могли скрыть. На всякий случай, проверь получше, вдруг под обложку другой книги засунули.
Свеча осталась внизу, света катастрофически не хватало, но я все же смогла пролистать четыре фолианта, прежде чем дверь скрипнула.
Первой застыла кошка, но это не удивительно, с ее окраской затеряться в темноте проще простого, чего не скажешь обо мне.
— Викки Вэлларс? — послышался изумленный голос Дамиана.
Я обернулась. Мужчина застыл в дверях, внимательно рассматривая лестницу и книгу в моих руках. Как назло, это были как раз воспоминания Вальбурги Борк.
— Я мог предположить все, что угодно, но только не вас, втихаря зачитывающуюся эротическими романами, — признался он.
— А я еще не читала, — пробормотала я, глядя в грозные очи ректора. — Просто не спалось, решила взять что-нибудь….
— И выбрали воспоминания куртизанки? Уверены, что это хорошая замена снотворному?
— Не попробуешь, не узнаешь.
Я неловко повернулась и вдруг почувствовала, как нога соскользнула со ступеньки. Мужчина тут же подхватил на руки, не позволяя упасть кверху панталонами, и покачал головой:
— Умеете же вы удивлять, Викки.
— И не вас одного, — пробурчал старческий голос из темноты.
Послышался щелчок, зажегся магический светильник и озарил сидящую в плетеном кресле бабушку.
— Госпожа Слоун? — Дамиан опустил меня на пол и склонил голову в приветствии. — Я вас не заметил.
— Меня многие не заметили, — мрачно ответила она.
Я судорожно сглотнула. Кажется, мы с Марусей спалились.
Но бабушка рассматривала Дамиана.
— Я-то понятно, что тут делаю, все-таки старость, бессонница. Викки тоже ясно чем занималась. А вот вы, уважаемый ректор, чего по ночам бродите да молодых девушек обнимаете? Считаете, не заметила, как ласково ее за талию придерживали?
— Госпожа Вэлларс оступилась, — сказал Дамиан. — Поверьте, в моих помыслах не было ничего плохого.
— Правда? Жаль. Вы нравитесь мне больше, чем белобрысый Ричи, — бабушка сунула трубку в рот. — Надумаете жениться, дайте знать. Викки, отпусти ректора, не стоит на нем виснуть, а то отобьешь последнюю охоту. И вообще, пойдем-ка, пообщаемся. Раз уж бессонница у нас в роду, чего зря время терять? И книгу с собой прихвати, давненько я не любовалась на мужчин без кальсон.
Дамиан спрятал напрашивающуюся улыбку и, взяв со столика рунический словарь, удалился.
А мы с бабушкой остались наедине.
— Интересные дела творятся, — она сдвинула брови и глянула на Марусю. — Быстро за мной! И без разговоров!
Дамиан появился не вовремя, но я была ему благодарна. Неизвестно сколько еще мы бы наговорили, если б не помешал. Я до последнего лелеяла надежду, что бабушка слышала лишь некоторые фразы. А может, вообще, задремала, пока сидела в кресле и посчитала говорящую кошку сном?
Конечно, госпожа Слоун представлялась адекватным человеком, но чувство самосохранения требовало рассмотреть все варианты событий. Вдруг обвинит в насильственном захвате тела, оправдывайся потом, что не по своей воле.
Бабушка распахнула дверь спальни и грозно скомандовала:
— Заходите!
Мы с Марусей переглянулись и вошли. Кошка тут же запрыгнула на ближайший стул, а я осталась стоять.
— Присядь, — госпожа Слоун указала на кресло. — Нечего глаза мозолить, разговор предстоит долгий.
Я села. Она довольно усмехнулась.
— Внученька, значит… И фамильяр… Занятно.
Бабушка опустилась напротив и привычно задымила трубкой. Ее цепкий взор прошелся по моей макушке, скользнул по лицу, опустился на платье и едва дотянув до туфелек, вернулся обратно.
— Занятно, — повторила она. — А ну-ка, дай руку.
Я послушно протянула ладонь. Между большим и указательном пальцами у Викки был шрамик. Именно его старушка сейчас и разглядывала.
Она нутром чувствовала подмену, но не могла определить в чем именно. Рассматривала родинки, шрамы, вслушивалась в голос и все сильнее хмурилась.
— И все-таки ты не Викки. Нет, на первый взгляд никаких отличий! Но я же чую, что характер поменялся, привычки… Ты даже сидишь иначе, — задумчиво резюмировала бабушка.
Я покосилась на Марусю. Та усердно пыталась рассмотреть свою пятку.
Госпожа Слоун встала и подхватив трость, ткнула ею меня в грудь.
— В этом теле другая сущность! Признавайся, кто ты такая и где моя Викки?
Я не успела ничего ответить, голос подала Маруся. Она нехотя опустила лапу и попыталась улыбнуться.
— Сюрприз, бабуля.
Глава 7
Для бабушки это, и впрямь, стало сюрпризом.
Она вздрогнула и, как-то совсем не по-старушечьи, отскочила в сторону, вскидывая руку в сторону кошки, наспех бормоча проклятье.
— Эй-эй! Это, правда, я! — завопила Маруся. — Стой! У тебя есть чулки в горошек, которые ты хранишь со своего первого бала, как память! А я их в детстве нашла и вырезала пару кружочков, помнишь?
— Верно, было такое, — госпожа Слоун опустила руку. — Значит, это ты… А это тогда кто? — она перевела взгляд на меня.
— Немагическая копия, — кошка обернула хвост вокруг лап. — Из другого мира. Но совсем незлобная, честно-честно.
Бабушка основательно приступила к допросу.
Ведьмой, как оказалось, она была неслабой, поэтому легко обездвижила меня и принялась выпытывать у внучки подробности. Маруся отвечала неохотно.
Призналась в огромной любви к Дамиану (чем вызвала фыркающий смех старушки), сообщила, что желала попасть в тело профессора Кариши, но то ли что-то напутала в заклинаниях, то ли пентаграмму неровную начертила, то ли ингредиенты для активации взяла несвежие — в общем, нечаянно перенеслась в мой мир. А там, пока сидела под кустом…
— Постой, постой! — прервала бабушка и нахмурилась. — А кошка откуда?
— Так она в академии жила, в подвале, — Маруся недовольно утерла лапой мордочку. — Мы ее подкармливали иногда. Она меня увидела и прибежала, бестолочь! Как раз в пентаграмму попала.
— Это не она бестолочь, а ты!
Госпожа Слоун сняла с меня обездвиживающее заклятье и, приказав сидеть молча, стала расспрашивать внучку дальше.
Но эту часть повествования я уже слышала: Маруся планировала спокойно вернуться домой, и даже почти все организовала, как вмешалась я и смешала магические потоки.
— Оригинал вместе с копией попал в портал, — пробормотала бабушка. — Мда… Натворила дел, как теперь выпутываться будешь?
— Вы же нам поможете? — с надеждой спросила я.
— Зачем? Пусть помяукает пару месяцев, глядишь, поумнеет.
— А я?..
— А что ты? — госпожа Слоун приподняла брови. — Поживи в нашем миру, поучись в академии, попользуйся магией. Потом вернем обратно, делов-то.
— То есть, так просто? — я вскочила на ноги. — Тогда я не хочу тут жить. Хочу обратно в свое тело, а то там кошка, мало ли что она учудила!
— Что значит «там» кошка? Где это «там»? — бабушка взглянула на внучку и заметив прижатые уши, грозно уточнила: — Она осталась в другом мире?
— Так потоки же смешались, — пискнула Маруська. — Ритуал опять не вышел. Может, тушенка была несвежая?
Мы с Марусей возвращались в академию. На этот раз, она сидела рядом в карете и насупленно выглядывала в окно.
Бабушка оказалась женщиной, и правда, суровой. Внучку не жалела, отчитала по полной, даже посетовала, что кошку розгами не огреть, а то мелочиться бы не стала, отхлестала, уча уму-разуму. Раз уж на словах не понимает, так может через заднее место поймет.
— Жаль, в детстве тебя не пороли! — орала она. — И сама подставилась, и другого человека под плаху подвела!
Я старалась не вмешиваться в воспитательный процесс, тем более, прекрасно понимала, что старушка права.
Настоящая Викки Вэлларс не знала жизни, проведя все детство и юность за юбкой бабушки. А когда вырвалась на свободу, сразу почувствовала самостоятельность. Вот только забыла, что быть взрослой — это не только делать то, что хочется, но и уметь отвечать за свои поступки.
— Бабуля сказала, что постарается найти ритуал, который перенесет тело, — пробурчала Маруся, не поворачивая головы. — Она про такой слышала, но никогда не пользовалась. А еще она взяла с меня несколько клятв.
Я заинтересованно вздернула бровь.
— Каких клятв?
— Разных.
— Что-то серьезное?
— Говорю же: клятвы разные! — Маруся недовольно обернулась. — И про тебя, и про академию, и даже про ректора. Теперь убедилась, какой она тиран? А ведь, если подумать, что случилось-то? Ну, ошиблась немного, с кем не бывает, — сказала Маруся. — И самое главное, тебя не ругала, а ведь мы обе виноваты, особенно ты. Где логика? Родная бабуля такими словами называла, которыми не все матросы владеют… Произвол!
Мне очень нравилась академия. Нравилась спальня: с резными светильниками, с высоким потолком, мягкими кроватями и вместительными тумбочками. Норида откуда-то притащила горшок с цветком и гордо водрузила его возле окна. Выглядело уютно. Маруся тоже одобрила, даже поковырялась в земле, раскапывая ямку — кошачьи инстинкты иногда брали верх над человеческой разумностью.
Раньше я не любила общежития. В моем мире редко кому везет с нормальными соседями, можно нарваться на таких, что совместное житье покажется адом. Но здесь все было совсем иначе. Никто не брал вещи без разрешения, не подсыпал перец в шампунь, не проливал сок на чужие подушки. Идеальные студенты.