ольше. Так и вышло. Аллочка-то дрыхнет без задних ног!
Мысленно я попросила силы забвения, коли такие существуют, окутать Николая и стереть Аллочку из его памяти. Вокруг темных кудрей появилось свечение, но ласковое, нежно, едва заметное. Карие глаза затуманились, закрылись. Я поняла: магия в этот раз не привередничала, сделала все, как полагается. Когда Николя проснется, он напрочь забудет Аллочку.
Подобный ритуал пришлось проделать и с дочкой олигарха. А то проснется красавица, захочет видеть любимого. Воспротивимся – покажет нам такую Кузькину мать! Цепочку с медальоном отдала Марфе:
– Верни молодому барону, когда пирожных откушать придет. Скажи, что сам обронил…
Та кивнула. А я поднялась в свою комнату. До утра оставалась всего пара часов. Не помогали уже "Редмаг" и батончики. Спасть хотелось неимоверно. Я рухнула в кровать и провалилась в крепкий сон.
Проснулась я от громкого стука в дверь. На пороге стояла Марфа. Хозяйка доложила:
– К вам главный полицмейстер Иван Никифорович пожаловали.
Оказалось, проспала едва не до вечера! Я быстро оделась, умылась. С двойным ужасом оглядела себя в зеркале. Во-первых, потому что там по-прежнему была усатая физиономия Петровича. Во-вторых, выглядела она от непостоянного сна и нервотрепки еще хуже обычного.
Это заметил и главный полицейский.
– Дурно выглядите, Настя Петрович! Устали, понимаю. Ну да ничего. Сегодня преступников изловим, вот и отдохнем. Я, между прочим, тоже ночь без сна провел. Вы и ваши агенты мне задачку за задачкой подкидываете. Ну да все уладил…
По словам полицмейстера явления Аллочки народу вызвало в городе огромное беспокойство. С утреца слухи ходят невероятные. Дескать, намедни на балу у Свиридовых ведьма объявилась да всех дам в коров превратила! Бароны фон Легель и другие кавалеры были проклятой колдуньей очарованы, околдованы и перестрелялись все до единого. А ведьма, жутко хохоча, на помело вскочила, до утра на небе куролесила, где ранее голый господин летал. А как петухи пропели, враз исчезла.
– Бред какой! – возмутилась я. – Недоросли созоровали, корову привели, а уж раздули небылицы.
– Таков-с народ, – согласился полицейский. – Ничего, до вечера посудачат, потом и забудут. Главное, все хорошо закончилось. Княгиня Свиридова, хозяйка бала даже довольна осталась. Теперь к ней на прием да на обед каждый попасть хочет. Даже из других уездов и самого Петербурга изъявили желание! А у нее три дочки на выданье. Корову караульные в приют отвели. У них там свое хозяйство, молоко да творог для сироток лишними не будут. Юный барон память потерял. Сам ничего о своей выходке не помнит. Кузен да батюшка тоже молчат, им забывчивость Николя только на руку.
Я порадовалась, что Николя позабыл Аллочку, а княгине вон бесплатная реклама сделалась. Поблагодарила Ивана Никифоровича:
– Умница вы большой, господин полицмейстер. Ловко все уладили. Непременно за вас слово в Петербурге замолвлю. Но позвольте узнать: что с герцогом? Говорили с ним, дал согласие на участие в следствии?
– Дал! С превеликим удовольствием. Горяч, молод. К тому же поквитаться хочет с тем, кто его без штанов оставил. Хоть невелика потеря, да обидно ведь, унизительно! Так что готов встретить вора ночью. Слух об отъезде уже по городу идет. Заметка в утрешнюю газету вставлена. Дескать, отбывает герцог Вяземский. Коли кто особняк арендовать пожелает, обращаться к управляющему.
– И что? – выдохнула я.
– Уж обращались! Под видом помощника управляющего мой человек сидел. Первой пара пожаловала, семейная. Подозрений не вызвала. А вот второй посетитель явно в маскараде был. Мой человек наблюдательный. Углядел: борода да усы ненастоящие! И его, посетителя этого, более интересовало не убранство особняка, не цена, а когда герцог отбывать хотят. Управляющий отвечал, как велено: завтра с утра самого.
– Значит, клюнул! – обрадовалась я.
Настроение поднялось. Ночной вор вместе с Чокнутыми стояли на пути к возвращению домой. И сегодня эта шайка-лейка пожалеет, что встала на дороге у Насти Петровича! А что? Отчаянная домохозяйка, продажный мент и ведьма в одном флаконе, точнее в одном, страшное сочетание…
Мы с Иваном Никифоровичем спустились вниз. В таверне было немного народу. За свободными столиками расположилась компания путешественников во времени. Абсолютно все были заняты делом. С Аллочкой занималась учительница математики. Красотка фыркала, но особо не возникала, изредка кося прекрасным глазом на директрису. Ирину Васильевну девчонка побаивалась. С Левушкиным, который знал точные науки на отлично, проводила занятие учительница истории. Рассказывала про конец 19 века. Директриса сидела отдельно и пила чай с бубликами. "Ай да Ирина Васильевна! – мысленно восхитилась я. – Сделала все возможное, чтобы подопечные не шлялись по улицам прошлого и ничего не натворили. Не зря столько лет на директорском посту!" Однако при виде меня Аллочка забыла о дисциплине. Спросила:
– Слышь, мент! Училки сказали, что мы в прошлый век попали. По-настоящему. Это правда?
– К сожалению, да, Аллочка!
– А назад мы вернуться сможешь? Не хочу в каменном веке жить с первобытными людьми! У них ни мобил, ни смарт-тв нет. Че тут делать-то?
К нашей беседе присоединилась Ирина Васильевна:
– Уважаемый Настя Петрович! Вы, как должностное лицо, должны принять меры по доставки нас… ммм в родную среду обитания, так сказать!
Я успокоила директрису:
– Мы делаем все, что в наших! Возможно, все произойдет в ближайшее время. Но вы все должны меня слушаться беспрекословно.
Алла закивала, довольно заулыбалась. Потом задала вопрос:
– Мент, а почему у тебя имя такое странное? Анастасия Петрович?
Я даже не нашлась, что ответить. Но юной блондинке ответ и не требовался. Аллочка, судя по всему, обожала все неординарное, потому что заявила:
– Супер звучит! Дома окажусь, сразу переименуюсь. Еще круче! Стану например, Алешкой Надиновным. Отчество пусть маманькино будет. Здорово я придумала?
Я кивнула. Как говорится, чем бы дитя не тешилось… Пусть прикольные имена придумывает, не отвлекается. Меня радовало, что про барона красавица напрочь забыла. Но ей с такой-то внешностью отыскать нового недолго!
– Анастасия Петрович! – обратилась ко мне Светлана Федоровна. – Коли скоро домой отбываем, разрешите еще раз прогуляться по прошлому. Детям показать, так сказать, важные исторические места.
– Хорошо. Но только под присмотром Ирины Васильевны и братьев Рыбкиных.
От компании лейтенантов, также дружно пребывавшим в таверне и вкушавших ягненка под соусом, отделился настоящий и доложил:
– Настя! Поручение выполнено. То есть, не выполнено.
– Это как?
– Выполнено, но только наполовину. К девице Горчаковской опрос проводить ходил. Но той дома не оказалось. Съехала еще вчера вечером. Куда, слугам неведомо. Барышня не сочла нужным сообщить!
– Даже так? – удивилась я. – А по остальным что?
– Остальные пострадавшие охотно сотрудничали со следствием. Правда мало дельного добавили. Только то, что Иван Никифорович рассказывал. повторили. Больше дивились, какая форма у нас и что все мы, Рыбкины, на одно лицо.
Я опешила:
– Вы всем скопом, вшестером ходили? Можно было по одному Рыбкину на одного свидетеля раскидать. Так же быстрее.
Но лейтенант возмутился:
– Настя! Тебе легко говорить! Ты клонов наколдовала и на меня сбагрила. Толку-то от них ноль! За мной все повторяют, инициативу проявить не способны.
– Ладно, давай сюда свои записи. Позднее встретимся.
Лейтенант протянул мне довольно толстую пачку бумаг, украшенных кляксами. Я порадовалась, что расследую преступление в 19 веке. Рыбкину пришлось таскать с собой перья и чернила. Но пусть радуется, что не мы очутились еще в более глубокой древности, когда на камнях писали. Стал бы тогда показания свидетелей на булыжниках каменным колышком выбивать!
Распрощавшись с товарищами по несчастью, я направилась в полицейский участок. Хотела просмотреть еще документы по делам Чокнутых и Ночному гостю, что были у Ивана Никифоровича. Какая-то несостыковка, странность, меня в этих делах очень смущала. Но что именно, я не могла понять. Еще периодически мысли возвращалась к предупреждению моих ведьм-благодетельниц. Тот, кого и назвать страшно, до сих пор оставался загадкой. Ясным было одно: этот человек обладает невероятной магический силой и находится со мной в одном пространственно-временном промежутке. На всякий случай я велела учительнице истории:
– Светлана Федоровна! У меня для вас спецзадание. Как историку. Вспомните, нет ли каких легенд, связанных с нашим городом и магией, колдовством.
В участке я внимательно изучила все имеющиеся факты и документы. Сравнила протоколы Рыбкиных с записями полицмейстера. О Чокнутых мало чего известно. Скорее всего, просто молодчики из простого люда. Что касается потерпевших, то они тоже были самыми обычными людьми, разве что все из богатого сословия. Графиня Ольга Ильинична Окунева, полноватая блондинка тридцати пяти лет. Вдова. Глупа и доверчива. Не так давно обручилась с графом… Сугробкиным. А вот этот факт был уже интересен! Студент Коробочкин. Невзрачный, низенький типчик с тусклыми волосами и мышиной внешностью. Трусоват. Нечестен да и нечист на руку. Служил личным писарем у… графа Сугробкина. Купец Богданов Анатолий Всеволодович. Коренастый бородач среднего роста. Жаден и хитер. Герцог Вяземский. Высок, строен, привлекательный блондин. Отважен без меры. Горд. Горяч, обожает карты. Девица Анна Горчаковская, из обедневших дворнян. Затворница. Ни внешностью, ни умом природа девицу не наделила. Но, по слухам, нашла себе богатого содержателя.
Внезапно я почувствовала: есть! Некоторые называют это интуицией, а хозяин моего тела Петрович – чуйкой. Вот и я буквально почуяла, догадалась, что нечисто в все этой истории. Наконец-то уразумела, что меня напрягало и не давало покоя. Теперь я была уверена: сегодняшняя операция будет полна сюрпризов. Но говорить Ивану Никифоровичу пока ничего не стала.