— Это атмосфера так заводит, что остановиться просто нет сил, — прошептал он и прикусил мне правую мочку уха.
Его слова отрезвили меня лучше любой холодной воды. Паника подступила к горлу, и я использовала метод, который придумали женщины для самообороны или мщения — со всей силы наступила некроманту каблуком на ногу. Результат не заставил себя долго ждать — застонав, друг в ту же секунду выпустил меня из захвата и запрыгал на одной ноге, продолжая постанывать.
— Извращенец! — воскликнула, наблюдая за его мучением.
Прижав кошачьи уши к макушке, он продолжал прыгать еще несколько минут, а потом резко остановился и посмотрел на меня недобрым взглядом, сверкая глазами при свете луны. Мне как-то сразу стало не по себе.
— А ну стой! — приказала ему, не на шутку испугавшись его вида.
Бони замер, иронично вскинув темную бровь. Его тонкий черный хвост тем временем извивался из стороны в сторону, показывая недовольство хозяина. А что мне, прикажете, было делать? Я и раньше знала, что кладбище влияет на поведение некромантов, но что бы настолько?!
— И что ты мне сделаешь? — мурлыкающим голосом спросил искуситель, делая ко мне шаг, немного прихрамывая на пострадавшую ногу.
Несколько секунд смотрела на него, не отводя взгляда, а когда с его стороны последовал еще один шаг, не придумала ничего лучшего, как сорваться с места и побежать догонять нашего покойника, который ушел достаточно далеко. Обернулась я только один раз, и неожиданно увидела на лице друга удивление. Он так и застыл на месте, не опустив ногу до конца.
Добежав до ожившего трупа, еле смогла перевести дыхание, хватая ртом воздух. Только мне могло так повезти. Чтобы я еще раз повелась на счастливую мордашку Бони и согласилась на прогулку по кладбищу! Нет уж. Лучше уж два раза лишиться премии, чем быть изнасилованной другом в присутствии его любимцев!
Пока ругала себя, упустила момент приближения ко мне некроманта. Но было уже поздно — широкая ладонь опустилась на плечо, заставляя меня напрячься всем телом, не зная, чего ожить в следующую секунду.
Очень медленно повернула голову и посмотрела вверх.
— Белова, ты что такая шуганная? — удивленно спросил Бони, отчего я не сразу смогла связать и пару слов.
И это он спрашивает почему?!
— Да ты!.. — нашлось у меня несколько красноречивых эпитетов, вот только сорваться им с губ не дали.
Зажав мне рот рукой и развернув опять к себе спиной, Бони шикнул на ухо, требуя замолчать. Я была против, ведь это уже слишком, вот только увидев причину поведения некроманта, послушно замерла.
Наш покойник неподвижно стоял возле надгробия, ничем не отличающегося от тысячи других каменных плит, и неотрывно смотрел только на него. Мое сердце в который раз сжалось, сочувствуя этому сойю. Видеть покойника, который стоит на могиле своей же жены, больно вдвойне. После такого точно напьюсь!
— А вы знаете, что другой жизни после смерти нет? — вдруг заговорил сой, продолжая смотреть на могилу.
— Тут я не могу с вами спорить, — сразу ответил ему Бони, все еще закрывая мне рот. — Но существуют призраки — души умерших. Разве это не продолжение хоть какой-то, но жизни?
На его слова покойник поднял лицо к звездному небу и от души рассмеялся, заставляя меня и некроманта вздрогнуть. Уж такой реакции мы точно не ожидали. И мало того, чересчур эмоциональный всплеск у покойника может вывести его из-под контроля. Говорила я Бони не увлекаться чувствами, так нет же! Друг любитель дать им больше воли, нарушая при этом правила. Конечно, благодаря этому мы справляемся с заданием гораздо быстрее, но раньше и не попадались трупы, которые отказывались от малых подкупов и все выкладывали в тот же миг. Здесь же…я боюсь предположить, чем все может закончиться.
Обычно мертвецы, оживая с помощью магии некромантов, становятся чем-то вроде игрушки, и послушно выполняют приказы хозяев. В нашем же случае трупы приобретают свое «я» и их приходится уговаривать ради рассказа о том, как они погибли. Со стороны это смотрится глупо, ведь доставляет кучу проблем, но лишь так я могу определить каким предметом была убита наша жертва. Мертвецы могут рассказать только о месте и о том, как примерно выглядел убийца. А вот мои умения могут помочь гораздо больше, поскольку нити предметной магии всегда сохраняют кусочек ауры хозяина. Остается только дождаться, когда покойник смирится со своей участью и при помощи чувств невольно выпустит через тело последние крохи магии, вместе с которой оживают оторванные нити сущностей. По-другому их не увидишь. Эти мелкие отрезки всегда неравнодушны к крови, поэтому могут отрываться и прицепляться к ранам, если имели близкий контакт. Магия поможет им засветиться, чтобы я могла их видеть. А там остается за малым, собрать их и передать в отдел магического воздействия. Уж эти ребята быстро найдут виновника.
— Вы меня не оживили, уважаемый Бонилиан. Да, вы дали мне возможность ходить, разговаривать и даже чувствовать, вот только я — это не я, а всего лишь малая часть того, что от меня осталось. Небольшое воспоминание последнего дня моей жизни.
— Но вы сейчас рассуждаете как живой, — отчего-то хрипло проговорил Бони.
Сой накренился чуть вбок, и мне пришлось ткнуть локтем в живот друга, чтобы тот не нервничал и держал крепче узды магических нитей, чтобы прямо сейчас наш покойник не завалился, лишая нас возможности узнать о случившемся с ним несчастье.
— Даже с малой памятью, но можно рассуждать, — выпрямившись, ответил сой.
— Но с чего вы решили, что жизни после смерти нет? Магия некромантов позволяет общаться и с духами. Они часто рассказывают о другом месте, там, где их много.
— А вы уверены, что они души? — посмотрел сой на нас, кривя губы в ухмылке.
У Бони не нашлось что ответить. Да кто знает, что на самом деле ждет нас после смерти? Магия некромантов появилась не просто так, а значит что-то, но должно быть. Я не заклинатель смерти, и всех тонкостей не знаю, но отчего-то верю в другую жизнь.
— Вот и послушайте меня, — проговорил покойник, вновь посмотрев на могилу жены. — Я помню, что в последний день жизни хотел прийти сюда, проведать могилу своей жены, которая умерла четыре года назад от болезни.
Я забыла как дышать, слушая сойя. Мне доводилось слышать подобное, что кто-то умер от болезни. Эти случаи были очень редкими, но оттого самыми ужасными.
В этом мире целители способны убрать любой недуг, кроме магического. И в его происхождении виноваты, как бы это паршиво ни звучало — артефакторы. Именно под их началом появился луд, который редко, но способен исказить ауру живого существа, и тогда он больше не способен колдовать. Тут не Земля, где человек зависит только от здоровья своего тела. Жители этого мира многому обязаны магии, которая поддерживает их организм, в результате чего можно прожить гораздо дольше. Но нет ауры, которая черпает магию извне — нет помощи твоему организму, а значит ты умрешь раньше времени. Когда я узнала, что продолжительность людей без магии от силы сто двадцать лет, мне было смешно, ведь это достаточно много, чтобы жаловаться. Но что если ты живешь, например, триста лет? Тут-то я и задумалась о бытии и прониклась важностью уничтожения луда, если такой попадется. Эти артефакты натворили уже много бед, и не мудрено, почему их бояться.
На секунду я вся похолодела, став похожей на труп. Мне вспомнилось, что я так и не сдала проклятый артефакт в антимагический сектор, как велел Октавиан, но так же быстро успокоилась, испытывая чувство облегчения. Мне удалось хорошенько подпитать магией этот артефакт, поэтому несколько дней он точно не проявит себя, а значит беспокоиться пока не стоит.
Этому способу нас научили в академии, но процесс очень сложный и можно самой выгореть полностью, поэтому Буся тогда за меня так испугалась, а начальник был в гневе. Мало ли как он мог повлиять на меня. Женщина, которая его нашла, была ему «не по вкусу», но вот я могла стать лакомым кусочком, и может поэтому он набросился на меня, использовав другие артефакты. Если бы моя защита пала, то луд бы отнял у меня способности к магии и пришлось бы прожить жизнь обычного человека, умерев от скорой старости. Вот жене нашего покойника точно не повезло.
— Я всю жизнь боялся собственной смерти, особенно после того, как не стало жены, — тем временем продолжал говорить сой, возвращая меня в реальность. — Вот только когда думаешь о чем-то особенно часто, обязательно жди воплощения своих мыслей.
Он замолчал, над чем-то задумавшись. Мы его не торопили, понимая, через что он прошел. Воплощение собственных страхов одна из самых неприятных вещей.
— Ты, малышка, спрашивала у своего друга об изменениях в жизни, — вскинув голову, неожиданно проговорил сой, смотря мне прямо в глаза, чем немного напугал, и я вздрогнула в руках некроманта. — Так вот, я повторюсь — жизнь непредсказуема, и возможны любые неожиданные изменения, к которым ты не будешь готов, а потому невозможно в тот же миг понять, хорошие они или плохие. Если бы ты была уверена и желала бы этого всем сердцем, то, конечно, — это хорошие изменения. А когда есть сомнения — нужно время. Оно расставит все по своим местам. Мне же вот досталась смерть. И казалось, что у меня нет времени понять, хорошо ли это или плохо. Да и какая была разница! Однако, пока я умирал, смотря, как какой-то сумасшедший в балахоне забирает у меня кровь, мне удалось понять, что не так уж это и страшно. Больно, да, но не страшно, особенно, когда тебя уже никто не ждет. Это не назовешь изменением в жизни, скорей концом всему, но я был в какой-то мере рад, что это произошло. Жить все время в страхе, что тебе на голову упадет кирпич — просто невыносимо. А потом я вспомнил, что смерть — это же еще не конец, и уплыл в беспамятство.
Последовала новая пауза, которой я порадовалась, поскольку мне было не по себе слушать хриплый голос покойника. Бони меня перестал удерживать, и просто стоял рядом, слушая вместе со мной такой необычный рассказ. В словах мужчины было какое-то безумие, рождавшее во мне неприятное чувство страха, что смерть в скором времени подберется и ко мне тоже. Шаг влево, шаг вправо — и ты уже труп! Неприятное чувство, однозначно. Пожалуй, так я себя ощущала только в лагере, когда собравшись вокруг к