— А вот и моя сестра со своим мужем, — услышала я тонкий голос Лиры. — Мы бы хотели остановиться у вас на ночь.
Женщина окатила нас уже цепким взглядом.
— А деньги-то у вас есть? — подозрительно спросила она.
— На горячий ужин и ночлег хватит, — уверенно ответила Лира, выкладывая на стойку несколько монет.
— Здравствуйте, — поздоровалась я, подходя ближе.
— И тебе не хворать, — кивнула женщина, смахивая монеты в фартук. После получения оплаты она заметно повеселела. — Если захотите горячей воды, скажете, я разогрею.
— Было бы неплохо, — в разговор встрял и Эдвард. — Спасибо.
О да, от горячей воды я бы точно не отказалась. После таких приключений нормально помыться хотелось страшно, все тело чесалось не то от грязи, не то от ожогов, которые все еще не беспокоили. Но сперва поесть. Это желание было куда сильнее.
Уже через полчаса, после того как оставили все вещи в комнате, мы сидели внизу в ожидании горячего ужина. Эдвард пристально смотрела на свои запястья, на которых все еще мерцали татуировки, блокирующие его магию. Лира наблюдала за тихой компанией в углу, а я разглядывала своих попутчиков.
Если еще неделю назад мне бы сказали, что я окажусь с безбородым Эдвардом и девочкой Видящей в дешевой таверне на краю королевства, не поверила. Как и в то, что Эдвард так изменится вне стен замка. Он стал проще, если не сказать приятнее. Даже эти его шовинистские замашки куда-то вдруг внезапно исчезли.
— Луковый суп и мясо, — сообщила рыжеволосая подавальщица, составляя перед нами плошки с подноса. Смотрела она при этом только на Эдварда. Даже подмигнула.
— Теперь я понимаю, почему им тут мужики девок портят, — хмыкнула я, берясь за ложку. Изо всех сил старалась не думать, где эта ложка лежала, только украдкой протерла ее о рукав платья.
— Мм? — переспросил Эдвард, явно не понимая, о чем я.
— Неважно. — Легкомысленно отмахнулась я.
За ужином мы толком не разговаривали, уж слишком проголодались. Ровно до того момента, как рыжеволосая к нам вновь не подошла.
— Подарок от заведения, — мило произнесла она, поставив перед нами небольшой кувшин.
— Тетушка сказала, что вам явно нужно немного расслабиться.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил Эдвард.
Я понюхала содержимое, в нос тут же ударил запах алкоголя. Убойное домашнее вино, следует отметить…
— Я пойду спать, — сообщила Лира.
— Я, наверное, тоже, — сказала я, уже отрывая пятую точку от лавки.
— Посиди со мной, — внезапно произнес Эдвард.
Я от этой просьбы как встала, так и села. Уж слишком неожиданно она прозвучала. А вот Лиру никто останавливать не стал, мы только пожелали ей добрых снов.
— Что-то еще случилось? — напряженно поинтересовалась я.
— А должно было? — переспросил Эдвард.
— Ты о чем-то хотел поговорить?
— А просто так попросить тебя провести со мной время я не могу? — мужчина улыбнулся.
— Как ты там говорила? После всего, что между нами было?
Я тоже не сдержалась и улыбнулась.
— Я тоже не знаю. — Эдвард пожал плечами. И уже через мгновение разлил по стаканам комплимент от хозяйки местной таверны. — Понятия не имею, стоит ли нам переждать тут, пока ко мне вернется магия или же отправиться в путь.
— Непривычное, наверное, состояние для регента — чего-то не знать, — я не удержалась от колкости.
— Непривычно, наверное, принцессе есть луковый суп, — ехидно ввернул он.
— Вообще-то, он был очень даже ничего, — заявила я. — В моем мире луковый суп теперь считается вполне изысканным блюдом.
Эдвард фыркнул, поднося кружку к губам. Я последовала его примеру, перед этим еще раз понюхав содержимое. Сделав небольшой глоток, почувствовала, как по нутру разливается вино. Сладкое. Очень сладкое. И крепкое.
— Каким мой отец был королем? — тихо поинтересовалась я. — Нет, я читала летописи тех лет и сделала выводы, что во многом он был жесток, но… Но мне не верится.
— Он был мудрым правителем, — произнес Эдвард. — Но ставил неверные приоритеты.
— О чем ты?
— При нем хорошо жилось только аристократам, — пояснил мужчина. — Чем выше положение, тем легче дышится, так тогда говорили. Он фактически не уделял внимания нуждам простого населения. К крестьянам на законодательном уровне разрешалось применять насилие, люди подыхали, как мухи лишь оттого, что не могли себя прокормить. А вот так, — он обвел взглядом помещение, — выглядела вся столица. Как весь этот город.
Я промолчала. Сделала еще глоток.
— Тогда он не был мудрым правителем, — произнесла я. Мне не верилось, что отец и правда был способен на подобное. Но… но я допускала.
— Он хорошо вел внешнюю политику. Несмотря на то что страна была в разрухе, на нас не шли войной соседи. Он умудрялся держать хорошую мину при плохой игре и таким образом выстраивать стратегию, что все соседние королевства верили в нашу военную мощь.
Знакомая ситуация. Повторять мы ее, конечно же, не будем.
— Фэйт, почему ты так хочешь на эту твою Коста-Рику, — внезапно поинтересовался он.
— Какой в этом смысл?
Вопрос поставил меня в ступор. Мне думалось, что найти и дать на него ответ я смогу, даже если меня разбудят ночью, обольют холодной водой и поставят к стенке. Но нет. Сейчас я могла просто смотреть на мужчину и хлопать ресницами.
И правда… почему у меня изначально появилась эта идея? Волонтерство, борьба за правое дело — все это никак не вязалось с моим эгоизмом и прагматичностью.
— Мне кажется, что животных я люблю больше, чем людей, — призналась я.
— Разве это ответ? — удивился Эдвард, делая еще глоток. Поставив кружку на стол, он почесал запястье, на котором все еще мерцал символ блокировки магии.
— В моем мире. — я тяжело вздохнула, мысленно прикидывая, как все это объяснить. — Понимаешь, в два года ты идешь в детский сад, где тебя учат базовым знаниям, в школу. Там все твои знания углубляют до бесполезности. Ну, мне так кажется, конечно же. Следом тебе предстоит новая веха — институт, университет, колледж, армия — тут на выбор. Бывают, конечно, исключения, но я говорю об общепринятой норме. Но факт остается фактом — ты все еще до бесполезности углубляешь свои знания, большая часть из которых тебе в жизни не пригодятся. Хотя, бесспорно, все это развивает мозги, учит мыслить критически и прочее. Просто… ты делаешь все это лишь для того, чтобы множить общество потребления: продавать какую-то услугу или продукт или, как это всегда было модно, поработать на благо общества. А я не очень понимаю, зачем это надо.
Судя по озадаченному лицу Эдвард мало что понял. Кажется, я еще больше его запутала.
— Может, все это потому, что ты не находилась на своем месте? — тихо спросил Эдвард.
— Не в своем мире, я имею в виду.
— Не сказать, что моя позиция слишком уж изменилась. — Я не сдержала улыбки. — А ты, Эдвард, кто ты на самом деле такой? До меня уже дошло, что ты не можешь в полной мере использовать привилегии монаршей крови, данные регалиями моей семье.
Эдвард несколько секунд, показавшихся мне вечностью, сверлил меня взглядом. Будто оценивал, стоит ли об этом рассказывать.
— Ты что-нибудь слышала о королевстве Зельгросс? — задал мне вопрос Эдвард.
— Королевстве? Это ведь графство у южных границ. — Нахмурилась.
— А тридцать лет назад это было вполне себе королевство, — серьезно продолжил Эдвард.
— Пусть небольшое, но стремительно развивающееся за счет того, что там преимущественно рождались сильные маги. Короли Зельгросса всегда понимали ценность именно человеческого ресурса, передавали это из уст в уста, потому давали возможность каждому сильному магу проходить бесплатное обучение в зельгросских академиях. Граждане королевства всегда были благодарны и довольны тем, что происходит, потому были рады работать на благо родины. По улицам города катались кареты, ведомые лишь магическими импульсами, но небу летали шары, наблюдающие за порядком на улицах городов. Почти минимальная преступность, высокий уровень лекарского дела и, казалось бы, счастливые жители. В Зельгроссе было все, что требовалось для развития. Вот только король Дретона захотел, чтобы ему поставляли магов и их изобретения.
—. и когда ему отказали, он решил захватить это королевство. Но почему об этом не рассказывают в учебниках? В летописях…
— А кто пишет учебники? Да и летописи.
— Победители, — тихо ответила я, опуская взгляд.
Тридцать лет назад во главе Дретона уже был мой отец. А значит, именно он в ответе за исчезновение целого королевства. Пусть даже небольшого.
— Ты наследник Зельгросса, так? — тихо поинтересовалась я.
— Так, — кивнул регент Дретона.
— Именно поэтому в прошлом ты решил присоединиться к повстанцам?
— У меня была непростая жизнь. — Эдвард перед этим невесело усмехнулся. — После того как фактически на моих глазах вырезали всю мою семью был еще довольно большой жизненный пласт, из-за которого благодарности к королю Аркадену у меня нисколько не прибавилось.
— Не хочешь рассказать? — спросила я.
— Только после того, как ты расскажешь о том, что с тобой произошло в палатке ордена страждущих. Я ведь заметил, хоть ты и девушка, у тебя напрочь отсутствует чувство страха. Ты не испугалась, когда на тебя напали во дворце, и бровью не повела, когда нам пришлось биться с наемниками, а тут…
Желудок скрутило в жгут, сердце заныло.
Рассказать или нет?
Это личное. Очень личное. И не менее болезненное.
— Несколько лет назад мой учитель по… кхм… физической культуре применил в мою сторону сексуальное насилие, — сухим бесцветным голосом произнесла я. Так, будто криминальную сводку читала, абсолютно безэмоционально.
— Он наказан? — выждав секунд десять, будто переваривая эту новость, спросил Эдвард.
— Нет, — я нашла в себе силы поднять взгляд.
И на мгновение забылась, столкнувшись с потемневшими глазами, в радужке которых плескался шторм. Не нужно быть телепатом, чтобы понять, что эта новость разозлила мужчину. Вот только почему? Потому что ему в жены достанется вынужденная-не-девственница? Или из-за самого факта?