Я не знаю почему, но именно этот взгляд будто заковал мои собственные эмоции в наручи и усадил в самую дальнюю темницу на границе сознания.
— Я никому об этом не рассказала.
— Почему? — испытующий взгляд, который уже через минуту сделался наигранно мягким.
— Я не смогла, — просто ответила я. — У меня… у меня была не самая лучшая репутация в школе. Я много, как говорила моя классная руководительница, пакостничала.
— Фэйт, это ведь серьезно?
— Да ладно?! — Я вспыхнула в один момент. Вся злость тут же прилила к лицу. — Думаешь, я не в курсе?! Вообще-то, через это прошла именно я. И если ты думаешь, что я нисколько не переживаю на эту тему, то ты глубоко заблуждаешься.
— Фэйт… — Эдвард буквально выдохнул мое имя и на секунду прикрыл глаза. После мягко коснулся своими пальцами моей руки, из-за чего по телу будто ток прошелся. Я одернула руку. — Я не про то. И на всякий случай уточню. Если бы с тобой произошло подобное в этом мире, голова твоего учителя уже была насажена на кол, по соседству с гениталиями. Уверен, твой отец сделал бы то же самое. Поверь, в данном случае стало бы легче, если преступника наказали. Почему ты никому не рассказала?
Перед глазами проплыли кадры, их сильно ускоренная версия. Как я возвращаюсь домой в тот день, как отец ругается с матерью из-за какой-то ерунды, как я пытаюсь рассказать. Но… но у меня ничего не выходит. Подобное совсем непросто рассказывать. И я не раз задавалась вопросом, а что, если это был не единичный случай? Что, если Он, пользуясь служебным положениям, проделывал это не только со мной? И что, если мое молчание лишний раз уверило его в полной безнаказанности?
— Если ты не хочешь, мы не будем об этом говорить. — Эдвард все же взял мое руку в свою и легко сжал. — Но помни, если вдруг ты захочешь ему отомстить, я к твоим услугам, — легко улыбнулся, пытаясь подбодрить. — И кстати, возможность с легкостью открывать портал даже в другой мир мне дана именно от моей семьи. Твоему отцу это давалось совсем нелегко.
— Расскажи мне о себе, — я перевела тему, отвечая на напряженную улыбку не менее напряженной.
— О чем ты еще не знаешь?
В своем мире я бы, наверное, спросила про музыку, любимые фильмы, хобби. А тут.
— Расскажи про Николь, — я пожала плечами. Если у нас такие дружеские отношения, то почему бы не поговорить о чувствах. Вот только именно в этот момент я себя поймала на мысли, что ответ мне слышать не хочется. Пригубила еще немного сладкого напитка.
— А что о ней? — Мужчина чуть приподнял густые ровные брови. — Встретились на каком-то светском мероприятии, познакомились и вот.
— Она сильно расстроилась, когда я прибыла в Дретон?
— Она заранее знала, что так произойдет. Знала, на что идет.
— Знать — одно. А вот столкнуться с этим — совсем другое. Я не думаю, что она сильно обрадовалась моему прибытию во дворец.
— Это ее проблемы. — Эдвард пожал плечами. И потом задумчиво добавил: — Последнее время ее поступки вызывают все больше вопросов. Думаю, Ричард прав, и мне придется отправить ее в дальние владения.
— Это как-то совсем бесчестно по отношению к женщине, у которой к тебе чувства.
— Чувства? — Мужчина хмыкнул. — Ни о каких чувствах речи не ведется. Это изначально были договорные отношения. И поверь, она получает немало привилегий.
Я замолчала. Не знала, как реагировать на сказанное. Какая-то совсем уж крохотная часть меня обрадовалась тому факту, что Николь уедет. Но вот более разумная не понимала, как на это реагировать.
— Если тебе неприятно ее видеть во дворце, так и скажи, — мягко выдал Эдвард.
Что? Так просто?
— … Как ты там говорила? После всего, что мы с тобой прошли. — Он вновь хохотнул.
— Ты попросил меня остаться, чтобы просто поговорить? — с подозрением спросила я. — Вот так вот, поговорить ни о чем?
— И одновременно обо всем, — с улыбкой закончил Эдвард и поднял свою кружку, чтобы чокнуться.
Именно в этот момент дверь резко распахнулась. Нас обдало прохладным ночным ветром.
Через порог переступил крупный высокий мужчина в лощеной одежде. Даже сапоги не запачканы, что почти невозможно в условиях содержания местных улиц. Он обвел помещение равнодушным взглядом и смело шагнул внутрь. И этот шаг мне не понравился настолько, что все внутри меня будто подобралось.
Следом за ним вошел мальчишка лет двенадцати с тяжелой на вид кожаной сумкой.
— Это барон Шенбер, — едва слышно прошептал Эдвард, хотя барон при всем желании не мог различить сказанное. Регент отвернулся от входа и внимательно смотрел на мое лицо.
— Лучше не смотри, чтобы не привлекать внимания.
— Доброй ночи, Хлара, — произнес барон насмешливо, и что-то мне подсказало, что хозяйку таверны ждут проблемы.
— Доброй ночи, барон Шенбер. — Женщина поджала губы, но голову склонила. — Чем обязана столь поздним визитом?
— О-о-о, ты прекрасно знаешь чем. — Каждую гласную барон вытягивал так, будто пропевал. Но голос при этом звучал до неприятного липко, будто обволакивал мерзкой зеленой слизью. Он и сам, несмотря на всю свою лощеность, ассоциировался с чем-то противным и склизким.
— Я уже заплатила за этот месяц, — осторожно начала Хлара, но барон остановил ее одним простым жестом, приподнял руку и махнул пальцами.
— Жить нынче дорого, — философски изрек он. — Особенно с таким регентом. Он снова издал указ о дополнительных сборах!
Мужчина помахал в воздухе бумажкой, на которой мерцала королевская печать. Я с подозрением уставилась на Эдварда.
— Полная чушь, — тихо выплюнул он, пользуясь тем, что мы сидим в отдалении. — У всего этого края пониженные налоги, я же не идиот забирать у людей все, что у них есть!
Я никак это комментировать не стала, вернулась взглядом к барону Шенберу.
— Но я же буквально недавно… — попыталась поспорить женщина. — Да сколько можно?! Я только и делаю, что плачу!
Никто не ожидал, что произойдет в следующий миг. Точнее, для местных жителей, может, это и в привычку, но я вот точно не ожидала.
Звонкая оплеуха застыла в ушах, хотя наградили ей не меня. Того самого мальчишку, возраст которого на вид был не больше лет двенадцати. Он же принял ее спокойно, только поморщился и испуганно поджал губы.
— Хлара, ты знаешь, к чему может привести неповиновение, — с притворной лаской в голосе произнес барон, задерживая руку над головой мальчишки, будто собирался повторить удар.
Я же вскочила со стула, чувствуя, как внутри меня разгорается пожар. И почти тут же Эдвард крепко взял меня за руку и потянул вниз.
— Сиди и не отсвечивай, — процедил он.
— А кто это у нас? — Мое возмущение точно не прошло мимо внимания Шенбера. Он обратил на меня свой взгляд, чуть сощурился. Я лишь упрямее сомкнула губы.
— Боги, хоть раз в жизни послушай меня, — прошептал Эдвард.
— Какая юная мисс… — Один шаг ко мне, и все внутри меня напряглось настолько, что я в ту же секунду готова была поделиться с этим придурком своим внутренним пламенем.
Из-за его спины за мной наблюдала и Хлара, и та рыжеволосая подавальщица, и мальчишка слуга. Да и в зале стало как-то слишком подозрительно тихо.
— Мы приносим свои извинения, — хриплым голосом произнес Эдвард, вставая со стула и поворачиваясь к барону вполоборота. Он приобнял меня за талию. — У моей супруги несварение желудка. Мы не хотели мешать вашим делам.
Несварение желудка?! Он что, издевается?!
Я бросила на Эдварда возмущенный взгляд.
— Вот и не мешайте, — отрезал он, проходясь и по мне, и по регенту холодным взглядом. Не узнал!
— А теперь ты спокойно сядешь и продолжишь трапезу, — прошипел на меня Эдвард. — Так нужно.
Мне дорогого стоило его послушать. Пламя внутри меня просило выхода, я его с трудом сдерживала. И смогла выдохнуть, кажется, только когда барон Шенбер забрал монеты и вышел из помещения. Доступ к воздуху, судя по всему, появился и у постояльцев, и у Хлары — барон Шенбер явно всех пугал.
— Зачем ты меня остановил?! — я все же задала этот вопрос.
— Милая, ты как считаешь, мы что-нибудь сможем сделать из замка или из ближайшей канавы?
— В смысле? Ты же регент! Он твой вассал, он обязан подчиняться!
— В прямом. Если бы барон узнал в нас тех, кем мы являемся, то мы тут же бы оказались в придорожной канаве. А всех присутствующих прирезали бы как свидетелей. Он тут местный царь и бог, он бы точно не захотел лишиться власти и привлечь внимание монархов к своим темным делишкам.
Я задумалась. А ведь он прав. У нас нет ни сил на борьбу, ни оружия. Разве что моя разбушевавшаяся нестабильная стихия. У Шенбера же тут наверняка есть свои мини-армия, которая подчиняется каждому его слову — иначе каким образом он смог заслужить такой страх у местных жителей перед одним его видом?
— Я тебе обещаю, что когда мы вернемся, тут же разберемся с этой ситуацией, — уже мягче произнес Эдвард.
— Ты прав. Прости, — тихо произнесла я.
— Ого, ты просишь прощения? — усмехнулся Эдвард. — ТЫ?
— Я была неправа, — сдавленно ответила я. — Просто он ударил ни в чем неповинного мальчика.
— Мальчика для битья, — подтвердил он. — Это процветало во время правления…
— Моего отца, — закончила я.
— Да. — Эдвард кивнул.
— Отвратительно, — ни к кому не обращаясь, резюмировала я. И сделала еще один глоток крепкой медовухи.
— Поддерживаю, — серьезно ответил Эдвард.
Глава 21
За те пару-тройку дней, что мы были в пути, я много думала. И об отце, и о том, к чему привело его тирания. И об Эдварде. И о самой себе, оказавшейся во всей этой вакханалии. И о матери.
Я все еще не понимала, что мне делать. Однако в то же время слишком хорошо осознавала, что делать правильно. И это «правильно» никак не вязалось с моим ощущением внутренней гармонии. А еще в нашей незапланированной экспедиции мы много разговаривали. И с Эдвардом, который с каждым днем раскрывался мне с совершенно других сторон, и с Лирой. Последняя совершенно не производила впечатление, какое может производить девчонка. На редкость вдумчивая, с несравненно глубокими и умными глазами — иногда мне казалось, что именно она из нас двоих, а то и троих, старше.