— Вот только мне думается, что любовь к королю лишь крепнет, когда он выказывает снисхождение к любви сына к матери. — Я пошла на довольно рискованный шаг. — Но это еще один из вопросов, который мне, вероятно, следует обсудить со своим отцом — настоятелем.
Которого я в глаза-то ни разу не видела. Что уж там, я даже в местных храмах толком ни разу не была. Интересно, а кого стоит больше любить отца-настоятеля или отца… Тьфу ты, сама загадку придумала — сама отгадываю. Ну, полное самообслуживание.
— Разумное решение, — сухо бросил в ответ.
После этого обед, плавно перетекший в ужин, подошел к концу. Стоило всем засуетиться, чтобы добраться до своих покоев к нужному сроку, как отец коснулся моей руки. Точнее — коснулся он для вида, на деле же он чуть ли не до синяков вцепился.
— Что ты устроила?! — едва слышно прошипел король.
— Спасала твой моральный облик в глазах знати, — огрызнулась. Каюсь, не удержалась. А еще соврала. Горе мне, горе! — Ты слишком давно не был в Дретоне и, по всей видимости, не понимаешь, насколько набожна местная знать. И при этом демократична: на приеме у регента за столом свободно поднимались любые темы. Ты со своей тиранией сам себя погубишь, снова. И меня заодно.
Все и слово лишнее боялись пикнуть в твоем присутствии. За эти восемнадцать лет, что ты просиживал в офисном кресле и строил свои коварные планы, записывая их в кожаный подарочный органайзер, тут действительно многое изменилось. Дретон — королевство контрастов, которое может сочетать в себе совершенно архаичные традиции, но при этом во многих взглядах не сильно уступать человеку двадцать первого века с Земли, — финальный монолог я произнесла уже мысленно.
— О, зато ты за всех отыгралась. Не надо выставлять меня идиотом, Фэйт. Иначе мне придется принять меры.
Ох, капец как напугал, папочка. Что, ремнем отходишь? Сомневаюсь, что ты мне сможешь испортить жизнь еще сильнее, чем сейчас.
— Прошу прощения, если оказалась слишком груба. Я понадеялась, что ты прислушаешься к моим советам, формулу которых я вывела, испытав на личной шкуре, — а вот сейчас постаралась сбавить обороты, чтобы под финал диалога отец хоть немного успокоился и расслабился на мой счет. — Если я была неправа, исправлюсь. В мои интересы не входит ни гильотина, ни повешение.
— Я обдумаю сказанное тобой, — сухо бросил отец. — Думаю, что если отпущу виконта Ришле к матери, это будет достаточным жестом с моей стороны. Теперь направляйся в свою комнату. Комендантский час тебя тоже касается.
Глава 25
Знал бы ты, папочка, насколько у меня грандиозные планы на мой комендантский час. Я почти упивалась чувством страха, что поселился внутри. Когда я снова начала бояться? Помнится, когда я только переместилась в Дретон, чувство страха у меня было напрочь атрофировано, как и несколькими годами ранее. Теперь… Я испытывала его каждой клеточкой кожи и до ужаса боялась этого ощущения.
Кажется, я научилась бояться, когда открыла Эдварду самые ужасные факты моего прошлого. Так просто — и так сложно одновременно. Чтобы заново почувствовать себя полноценным человеком стоило только перед кем-то открыться?
Впрочем, обо всем по порядку. В положенное время я вернулась в свои покои. В окружении стражи, на минуточку. Там позволила служанкам набрать мне ванну и помочь мне избавиться от тугого корсета, после чего отправила их за чаем и какой-нибудь книжкой на ночь.
Я действительно приняла ванну, переоделась в ночную одежду и улеглась в постели с книжкой. Вот только внутрь вставила лист с давно собственноручно прорисованным планом замка, чтобы понять, как я вообще могу добраться до нужных позиций. И, помимо прочего, старалась принять решение, с кем мне лучше всего устроить первое ночное рандеву.
По всем параметрам выходило, что первой нужно посетить журналистку. И на встречу с Марион придется опоздать. Если она назначила встречу на полночь, то значит, она понимала, что в это время добраться до одной из позиций будет проще — вероятно, пересменка стражи. Этим следует воспользоваться. Если все пойдет по плану, то шпионские расследования Марион уже к завтрашнему утру не будут иметь вес. Все закончится и без них.
Решено.
Я смогу. Я справлюсь.
Прикрыв глаза, я глубоко выдохнула и вместе с тем избавилась от всех лишних мыслей. Сделала это интуитивно, вспоминая все уроки с мастером по медитации. Просто чувствовала, что мне это нужно, чтобы успокоиться. Страх — это, конечно, хорошо, но для выполнения каждого пункта моего плана потребуется максимальная сосредоточенность, холодный рассудок и магия.
Я никогда не захочу в деталях вспоминать, что испытывала во время моего блуждания по коридорам замка. Бьющий по ушам адреналин, волнами накатывающая паника и безумная вера в то, что у меня все получится. Уже сильно позже я поняла, насколько безумной была моя вера в собственные силы. Может, именно это меня и спасло.
Как там Эйнштейн говорил? «Все знают, что это невозможно, но вот приходит невежда, которому это неизвестно — он-то и делает открытие». Роль невежды в сложившейся пьесе досталась мне. Я не только не попалась в своих промежуточных остановках, не только прошла «не взламываемую» защиту, но и успела поговорить с журналисткой.
«Дретонский вестник» не подвел.
Я смогла договориться обо всем, что мне было необходимо. И рассказать все, что было нужно Дретону. Когда я потребовала, чтобы журналистка дала клятву о том, что все напечатает в нужный мне срок и слово в слово, она даже спорить не стала. Видимо, ей само чутье подсказало, что оно того стоит.
Судя по блестящим глазам, чутье ее не обмануло. Почти в тот же миг, когда мы закончили, задействовала один из своих артефактов и провалилась во мглу окна. Я же даже думать не хотела, как у нее получилось так просто и играючи — просто мысленно смирилась с тем фактом, что журналист действительно может пролезть в любую щель. И вылезти, соответственно, тоже.
Проблемы начались, когда я покидала гостевую комнату. Довольная тем, что ровно половина плана исполнена, я забылась. И потому выходила не особо заботясь о том, что меня тут быть не должно. Тут же вдали коридора увидела отряд стражи, которые двигались в мою сторону. Чудом! Действительно чудом они не увидели меня сразу, уж слишком были увлечены разговором — я мысленно сделала пометку о халатности — а потому я успела прижаться к стенке в узкой нише.
Судорожно соображала, что делать дальше, где прятаться и как отступать, но помощь пришла, откуда не ждали.
Меня резко дернули за руку, и я оказалась в темноте тайных коридоров. Так и знала, что они тут есть! Вот только, увы, никто любезно не предоставил мне план. А вот Марион, судя по всему, им вполне располагала. Так как моей внезапной спасительницей стала именно она. Впрочем, от бывшей любовницы главы тайной канцелярии и галуасской шпионки другого и не ожидалось.
Без лишних слов она потянула меня вглубь темноты. Уверенно поворачивала на развилках, даже секунды не тратя на размышление, она вела меня к выходу. В какой-то момент мы добрались до крутой лестницы вниз, откуда мгновенно потянуло запахом канализации. Спорить я не стала — все же Марион в данном случае выступала в роли проводника, ей явно виднее.
— Я же тебе сказала, в полночь! — всегда сдержанная Марион на меня чуть ли не рычала, когда мы оказались на безопасном, по ее мнению, расстоянии. И когда вонь стала уж совсем нестерпимой, не говоря уже про зловонную жижу под ногами. — Специально оставила тебе время на разговор с журналисткой. Из-за тебя я потеряла свое идеальное прикрытие. Теперь я не смогу знать обо всем наперед!
Так она знала?! И мало того что знала, это еще и включалось в какой-то ее загадочный план.
— И не надо! — на бегу пропыхтела я. — Завтра все закончится.
Марион даже остановилась, обернулась ко мне и разразилась тирадой:
— Ненавижу самодеятельность, она всегда все портит! Нам нужно просто подорвать авторитет твоего отца. И с Тайным, и с Общим советом уже все оговорено — они поддержат кандидатуру Эдварда на трон, мы устроим самые настоящие выборы правителя, чем перевернем весь мир! Разумеется, выборы — всего лишь видимость, но сама иллюзия участия в политике для людей… Фэйт, только не говори, что ты своими действиями все испортила! Все, что я готовила долгие годы, пошло псу под хвост?! Из-за какой-то избалованной девчонки, прибывшей к нам вообще из другого мира?! Твоя задача была просто дать интервью журналистке и остаться в живых, чтобы, в случае чего мы смогли прибегнуть к запасному плану.
— Быть может, если бы вы все делились своими планами, я бы не совершала, по вашему мнению, всякой хрени?! — огрызнулась я. И поскольку уже видела выход из катакомб, обогнала Марион без всякого желания с ней объясняться. Даже о запасном плане спрашивать не хотелось.
— Этот план еще не одобрен Эдвардом, — зачем-то добавила она, нагоняя. Видимо, до нее дошло, что она сказала слишком много лишнего. Интересно, сколько она терпела, чтобы так взорваться? — Но теперь у меня выдастся возможность с ним поговорить.
Да пошла ты, Марион, в задницу. Мир во всем мире, как же! А на деле — «иллюзия участия в политике», «договоренность с Советом», «я готовила долгие годы». Хватит с меня такой демократии.
Да и теорема Эскобара тут работала как нельзя кстати. Иными словами — что мой план в глобальном смысле фигня, что ее план фигня. А из двух фигнь я выбираю ту, что ближе к телу. Ту, что считаю наиболее логичной и полезной для Дретона.
С каких пор я думаю о благополучии Дретона?
Стоило мне выйти на воздух и полной грудью вдохнуть кислород, а не вонь канализации, я вновь удостоверилась в верности собственного выбора. А раз выбор есть — то есть и за что бороться.
— Карета до «Бабуны», — сообщила Марион, махнув рукой в отдалении.
На тихой узкой улочке нас действительно ожидала карета. И «по счастливому стечению обстоятельств» тут совершенно не было стражи, отслеживающих комендантский час. Стражу мы не встретили и по пути.