«Значит, все же кто-то не пережил обстрел. Ужас ужасный! И Ант был не в курсе».
И я обратила внимание на то, что Маркас сказал «Арсанчик»: употребление суффикса «-чик» — это русский речевой стереотип. Я наблюдала, как он встраивается в другие языки. Что-то меня цепляло, но не было времени задуматься.
— Хорошо. С маленьким понятно. А что с целителем? Анту нужна помощь? Я чего-то не знаю?
— В общем да. Целителю нужно взглянуть на Анта. И целитель нужен вам.
— А?..
Похоже, это теперь мое нормальное состояние, когда я периодически теряю дар речи. Я-то думала, что уже особо и удивляться нечему. Хотя я, наверное, заблуждаюсь. Оборотни и единороги крылатые — это не все, чем меня может удивить этот мир. Вот. Теперь целитель для меня!
— А я больна?
Маркас развел руками.
— Да, Ева, вы больны и немолоды. И целитель вам просто необходим. А еще Ант сказал, что у вас обнаружилось замершее магическое ядро. Можно попытаться освободить вашу магию.
Я не стала показывать степень очередного изумления, демонстративно уставившись в монитор.
— Ну, детка, — обратилась я к малышу, — мы все тебе заказали. Через час тебе привезут еду и подгузники.
Потом посмотрела на мужчин.
— Когда придет курьер, мне с кем-нибудь из вас нужно будет выйти в город. В мой город. Нужно сходить в аптеку и купить бутылочки, соски и прочие мелочи, которые я не могу заказать в доставке из обычного магазина. Я не люблю выходить из дома, поэтому мне нужна компания. А пока я вас оставлю, мне нужно немного освежить малышоню. Ант, можете похозяйничать. Буду признательна, если вы сделаете всем чай. А мне просто необходим кофе.
И отправилась в ванную. «Боже, какое счастье прижимать к себе тельце ребенка!»
— Ты ж моя прелесть, сейчас поменяем тебе пеленки.
«Очень спокойный ребенок. Мокрый, но молчит. Даже не кряхтит. Улыбается. Солнышко».
За спиной услышала шипение:
— Маркас, ты почему ей ничего не сказал?
— А ты сам почему не сказал?
— Ты смерти её хочешь?
— А ты?
— Все! Иди сам делай чай. Я не умею. И завтрак всем не помешает. Бернс, иди с леди, возможно, ей потребуется помощь.
Я улыбнулась: «Вот паразит, все равно называет меня леди. И, смотри-ка, всех построил и озадачил». В принципе, я бы не возражала против обращения «леди» (мне не привыкать, меня муж так называл), но тогда и спрос с меня будет другой.
«Обойдетесь, господа. У меня своя зона ответственности. И ее границы я предпочитаю определять сама. Насколько это возможно. Все же буду реалисткой: человек предполагает — Б-г располагает, но свободу выбора никто не отменял».
Улыбка пропала. «Значит, все же есть что-то, касающееся непосредственно меня. И счастье известить об этом они никак не поделят. Спихивают друг на друга. Теперь понятно, почему Ант избегал объяснений: Рассчитывал, что это сделает Маркас… Марк. А тот тоже не горит желанием меня информировать. Вопрос. О чем? От чего это я могу умереть? Наверное, от любопытства. Вот, гады!»
Маркас. Тоже котик-не котик.
Глава 7
Кое-что о новом мире и о подгузниках
Я ополоснула малыша, и тут выяснилась новая подробность… Та-дам. Малыш оказался малышкой. Крупненькая такая крошечка-хорошечка.
Бернс пошел со мной в ванну, и даже подержал малышку, пока я доставала полотенца и старую наволочку в качестве временного подгузника — застиранную, мягонькую — самое то.
А потом я подстроила теплую воду в кране над раковиной умывальника, сняла с ребенка покрывальце и пеленку, как стало ясно, не только мокрую, но и испачканную, и простила испуг Марку, державшему малышку на отлете. Пропавшее у меня почти полностью лет пять назад обоняние объясняет, почему я сразу не поняла его обеспокоенность. Он-то чувствовал запах, а я нет.
Я обтерла с попки все лишнее и стала подмывать, тут-то и стало понятно, что у нас не мальчик, а девочка.
В порыве чувств я чмокнула малышку в маковку.
— Ты же моя рыбонька, ты же моя девочка. Солнышко.
За спиной от неожиданности «хрюкнул» целитель, удивился:
— Так это девочка? А нам никто не сказал.
Малышка терпеливо переносила помывку, вытирание полотенцем, упаковку в подгузник-наволочку.
После этого я завернула ее в махровую простыню и опять попросила Бернса подержать ее. Собрала грязные пеленки и сунула в пакет, чтобы вынести в мусоропровод. Стирать я их не собиралась, а вот покрывальце оставила для нее как память, выбрасывать не стала, положила в стиралку. Вымыла раковину, прибрала следы помывки.
До прихода курьера еще оставался почти час, и я не стала мужчинам мешать хозяйничать на кухне: по крайней мере, там ничего не билось, не ломалось, не горело. Пусть. Забрала детку их рук целителя и поманила его за собой в гостиную.
Оказалось, что на кухне не двое мужчин, а трое: мальчонки в гостиной тоже не было. Я присела на диван, жестом предложив Бернсу располагаться в кресле.
— Господин Бернс, как целитель, что вы знаете о местных младенцах?
Он пожал плечами и задумался.
Мне пришлось пояснить свой вопрос.
— Смотрите, я сравниваю малышку с земными малышами. У меня своих было двое, и я достаточно изучила литературы, чтобы иметь общие представления. Так вот, по моим представлениям ребенок, неполных четырех месяцев от роду может весить от шести до восьми килограмм. Мой сын в возрасте четырех месяцев весил больше семи килограмм и считался богатырем. Наша малышка по ощущениям весит десять-двенадцать. Это нормально?
— Ааа… Вы об этом. Это нормально. Ее отец оборотень, а мать — человеческая женщина. И это тоже нормально. Смешанные браки и дети смески — нередкость.
Ну что ты будешь делать? Опять я сидела с открытым ртом. Надо как-то убедить себя не удивляться. Это же естественно, что в другом мире все по-другому. Правда, как-то не удается все воспринимать как данность. Слишком сильны привычные стереотипы. Уже неплохо, что не падаю в обморок от каждой новости и не впадаю в истерику.
— Хорошо. Значит, с ребенком все в порядке. Вы, я думаю, ее уже осмотрели.
— Ну специально не осматривал, потому и не знал пол детеныша, но у нее аура здорового ребенка.
— Когда заказывала питание, я была еще слегка растеряна от неожиданности. Скажите, ей подойдет питание для обычного человеческого ребенка? Я заказала ей питание для детей старше шести месяцев, мне показалось, что при ее весе, более легкое питание для детей от нуля до шести будет недостаточным.
— Я не изучал этот вопрос, но, думаю, вы правы. И вы сами увидите, наедается она или нет.
В гостиную заглянул Марк.
— Пойдемте. Завтрак готов. Ева, я вам сделал кофе. Сливки? Сахар?
— О! Спасибо большое, Маркас! Молоко и две ложечки сахара.
Все расселись за кухонным столом на угловом диванчике и двух табуретах.
Что интересно, Марк не предложил мне сесть на диван, угадал. Я этого не делала никогда: хозяйничая за столом, удобнее сидеть на табурете.
На моем круглом столе перед каждым стояла тарелка с симпатичным, довольно пышным омлетом. Марк идеально рассчитал порции. Мальчику было сделано какао, мужчинам чай, мне кофе, а в центре стола стояло большое блюдо с яичными гренками*, обсыпанными сахаром.
(* Яичные гренки. Делается яично-молочная смесь. Не взбивать, просто хорошо перемешать, чуть подсолить. В нее обмакивается нарезка хлеба, любого, чаще всего чуть черствого. Можно подержать в смеси немного дольше, чтобы хлеб пропитался. Обжаривается до легкой золотистой корочки на сковороде, смазанной маслом. Можно так же делать сэндвичи. Перед обмакиванием между кусочками хлеба кладется что угодно: тертое яблоко с сахаром, или сыр, или ветчина и так далее. Сладкие гренки можно обсыпать сахаром или сахарной пудрой.)
— Оу, Маркас, какой вы молодец! Спасибо! А скажите, пожалуйста, где вы научились делать яичные гренки?
— У меня была знакомая, которая делала их довольно часто. Поскольку это не слишком сложно, я могу повторить рецепт без ущерба качеству, — объяснил Маркас, как-то смущенно улыбаясь.
«Наверное, бывшая подружка», — подумала я.
— Троица благословляет нашу трапезу, — высказался Ант, при том почему-то недовольно, почти укоризненно взглянув на Марка.
Я покосилась на Анта. Он был абсолютно серьезен. Ну в отношения с богами я не вмешиваюсь, поэтому только спросила:
— Руки перед едой все мыли?
Арсан покрутил перед собой ладошками. Видимо, это означало, что мыли. Остальные промолчали.
— Что ж. Приятного аппетита!
Мы успели позавтракать и перейти в гостиную. Перед этим Марк под моим руководством загрузил посудомойку.
Едва мы успели расположиться в гостиной, раздался звонок в квартиру. Доставка.
— Ой, мне еще нужно одеться на выход. Маркас, пойдемте.
Я вручила малышку целителю.
Забрав пакеты у курьера и попрощавшись с ним, я не стала закрывать дверь в родной подъезд. Её оставили приоткрытой и зафиксировали.
— Маркас, я быстро переоденусь.
Нужно было бы надеть детке подгузник, но я спешила в аптеку за бутылочками и сосками. Иначе, как ребенка кормить?
Перед уходом я оставила целителю для малышки детскую бутылочку с поильником. В нее я налила кипяченую, чуть подслащенную воду. Терпеливая детка пока молчит, если оголодает и начнет плакать, так хоть водички дадут.
Королевство, в которое я въехала вместе со своей квартирой, называлось Синатина. Официальная религия страны — троебожие. Довольно скромный местный божественный пантеон и давал стране название: богиня Тина и два ее мужа Син и Нат — Светлый и Темный как две стороны медали, и жена их — Жизнь, примиряющая обе стороны. Вот так — Син, Нат, Тина — получилось Синатина.
Это мне рассказал Марк, пока мы прогулочным шагом (а быстрее я и не могу, дыхания не хватает) направлялись к аптеке и к магазину «Все для семьи». О последнем заранее я говорить не стала, чтобы не пугать спутника. Не знаю, как к магазинам относятся мужчины-синатинцы, поэтому ориентировалась на нелюбовь к магазинам земных мужчин. Не могу сказать, что сама люблю зависать в магазинах, но ребенка нужно было одеть.