В чем шалость? А в том, что нужно было натереть морковь и смолоть в фарш мясо. И не руками.
На глазах внимательно наблюдавшего Арсана, я установила электро-мясорубку, подключила к розетке. Пока почистила несколько морковок, расспрашивала мальчонку о его житье-бытье.
— Как вы с отцом вдвоем управляетесь? — о маме спрашивать не стала, чувствовала, что там мамы нет, и есть нечто трагичное. — Кто за тобой присматривает, когда папа занят? Кто с тобой занимается? С тобой же занимаются? Читать умеешь? — я не ждала ответа на каждый вопрос, просто вызывала его на разговор.
— И у отца, и у меня есть камердинеры. А еще есть дядька, он все время со мной, и учитель. Он приходит. Я умею читать. Умею писать, но не очень хорошо. А еще со мной часто бывает Марк, он меньше занят, чем отец.
Вот так. Он запомнил все вопросы и на все дал ответы. Поразительно разумный и организованный ребенок.
Начистив и вымыв морковь поставила миску рядом с мясорубкой. Подтащила к себе табурет, поставила на него Арсана и прижала его к своему боку, теперь глаза у нас были почти на одном уровне.
— Смотри, я сейчас буду на этой штуке тереть морковку. Она орет страшно. Не морковка. Машинка. Не пугайся.
— Она живая?
— Нет. Она электрическая. Видишь провод. Я подключила к электричеству.
Заметив вопросительное выражение на его личике, как могла, пояснила:
— Это что-то вроде магии, но без магии. Готов?
И я, плотно закрыв дверь в кухню, включила эту адскую машинку…
Через пять секунд все мужчины были на кухни. Как можно так быстро перемещаться? Не представляю.
Арсан сначала вздрогнул, но теперь с восторгом переводил взгляд с меня на мясорубку и обратно.
— Что здесь происходит? — перекрывая вой мясорубки, раздался голос Анта.
Тон был такой, что мы с мальчишкой хихикать не стали, поджав губы, удержались.
Я выключила шайтан-машину, чуть повернулась, чтобы оценить боевую композицию: мужчины держали руки перед собой, видимо, собираясь кастовать какие-то заклинания.
Хотелось ляпнуть: «Не шалю, никого не трогаю. Примус починяю»*, но я удержалась. Это было бы явной насмешкой, поэтому собралась и спокойно сообщила:
— Ужин готовлю. Сейчас натру морковь, потом смелю мясо.
(* «Не шалю, никого не трогаю, починяю примус» — цитата из романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. Её произносит один из второстепенных персонажей произведения — кот Бегемот.)
У всех троих магов брови полезли к линии роста волос.
— Почему с таким звуком? — все так же властно и холодно поинтересовался Ант.
Я пожала плечами. Надо же, как мужчина умеет. На вид модель из Вога, но харизмой может раскатать как танк.
— Мотор так работает. И да, он исправен.
В общем, так себе шутка получилась.
Тут я заметила, что Марк тоже пытается не хихикать.
— Маркас, а где малышка?
Переключила внимание на него, и он быстро слинял из кухни.
Дальше было не интересно, правда морковь прыгала, когда Арсан пытался засунуть ее в жерло мясорубки, но это уже мелочи.
И все равно я была довольна — думаю, пылесос не произвел бы такого убойного впечатления. Дело в том, что, когда я в первый раз включила новую мясорубку, я так испугалась — чуть не описалась, от неожиданности дернулась и смела со стола миску с нарезанными мясом и луком, едва не уронив орущую машинку на пол. Трясущимися руками не сразу попала по кнопке выключения и случайно включила реверс, который орет еще громче. В общем, был ужОс кромешный. В дальнейшем уже такого ужаса не было, но каждый раз внутренне готовилась к этому реву.
Арсан помогал мне толкателем запихивать кусочки мяса в мясорубку и тоже был доволен.
Н-да. Что-то со мной не то. У меня мама всегда любила устраивать подобные безобидные пакости, и я в детстве на нее иногда страшно обижалась. Да, я называла это пакостями, мама, естественно, называла шалостями. В себе такой склонности прежде не наблюдала. Интересно, я теперь всегда такая буду? Меня будто из смирительной рубашки выпустили. Как-то так?
Где-то на заднем плане шевельнулась мысль: «Что скажут отец и дети?»
И во время ужина, и после мне услышать продолжение истории не довелось.
После еды мне невыносимо захотелось спать. А времени всего-то было начало восьмого вечера. Поэтому я занялась детским питанием. Договорилась с Марком, что он повозится с малышкой, когда она проснется, а потом покормит и принесет ее ко мне.
У себя в спальне я рухнула, как подкошенная, даже не переоделась, просто сняла верхнюю одежду и натянула на себя край одеяла. Предпоследней была мысль, что проснусь я среди ночи, и у меня собьется режим сна. Последней была мысль: «А где они все будут спать?»
Но я уже как-то смирилась, что у меня общежитие, и задерживаться на этой мысли не стала. Пусть сами разбираются.
Снилась мне полная дичь. Причем дичь эротического характера.
Однажды у меня был поклонник, который долго меня выхаживал, а потом не выдержал и решил взять нахрапом. Ситуация была идиотская: он не был агрессивным, но очень настойчивым. Я пыталась его убедить, что ничего не выйдет, что мне ничего не хочется. И на самом деле, его я совсем не хотела и не собиралась идти у него на поводу. Только он полагал, что я просто счастья своего не знаю. И его шаловливые лапы были везде, я их отцепляла, а они появлялись в самых неожиданных местах. И тогда мне казалось, что это не мужчина, а какой-то осьминог с ненормальным количеством щупалец. В конечном итоге мне удалось его остановить. Больше мы с ним не встречались. Он обиделся, а мне такого экстрима даром было не нужно.
И вот, во сне повторилось это ощущение, что тентакли везде, потому что снился мне осьминог с двумя головами. Одна голова принадлежала Анту, а вторая Марку. Осьминог не был скользким и холодным, его конечности были сухими, теплыми и бархатистыми. И во сне это меня не удивляло и не пугало.
Тентакли невесомо и нежно касались губ, шеи, проскальзывали между ног и интимно прижимались к промежности, оплетали талию, скользили вдоль позвоночника к ягодицам и охватывали осторожными сжатиями груди.
И если мужик-осьминог не будил во мне никаких эротических ощущений, то от вкрадчивых бархатных касаний тентаклей меня бросало в жар, и, когда прикосновения стали более настойчивыми, я и не подумала возражать. Смущало и очаровывало выражение лиц этой ласковой двухголовой твари: затаенная, сдержанная страсть, которую выдавали трепещущие ноздри, приоткрытые губы и проблески знойных взглядов из-под опущенных ресниц. Тентакли сжались, лица приблизились, глаза открылись, и в меня впились два опьяненных жарким желанием взгляда. И…
Я проснулась. Надо же, ведь приснится такое!
Почему осьминог и тентакли? Сюр какой-то! Почему две головы — ясно, и к психологу ходить не надо — мне оба мальчика симпатичны. Но…
Во-первых, как эротический объект я ни одного из них не рассматривала. Не до того было. Значит, мое подсознание зафиксировало все их заинтересованные взгляды, непрозрачные высказывания и само провело тонкую настройку. Н-да, и эти глазки кота Шрека то у одного, то у другого периодически. У Маркаса это особенно выразительно получается.
А во-вторых, эти мальчики старше меня, только хорошо сохранились. К сожалению, я сохранилась плохо.
Повернулась на бок, попыталась снова уснуть. Не-а. Глаза закрываться не хотят. Раз так, надо вставать. И почему мне до сих пор не принесли малышку?
Я надела домашний халат. Кстати, мой халат — это отдельная песня. Я сама его сшила из плотной, толстой, мягкой бархатной ткани с бирюзовыми и черными вертикальными полосами, вперемежку с тонкой белой полоской. Длинный в пол, с большим запахом, слегка расширяющийся к низу и с длинным поясом, который я дважды оборачивала вокруг талии. Когда я в него запаковывалась, чувствовала себя дамой в корсете и выглядела, как на королевском приеме.
И мне не стыдно в нем рассекать по дому при посторонних мужчинах.
Заглянула в гостиную.
Малышка спала. Ее уложили в сдвинутых креслах, а их подлокотники как бы образовали бортики импровизированной кроватки.
Марк в одиночестве смотрел какое-то документальное кино по телевизору. Интересно, куда еще трое подевались? Но спрашивать Марка я не спешила — засмотрелась на него.
Еще неделю назад, рассматривая картинку к любовному роману, я думала, что, как ни печально, но у меня с мужчинами все закончено. Мой «брачный сезон» давно позади. И, если честно, сейчас я жалела, что не позволила себе, пока была возможность, хотя бы секс без обязательств.
Автор романа взяла в качестве иллюстрации внешности Главного Героя слегка переработанное фото Клайва Оуэна — вполне в моем вкусе — не красавчика, но и не урода: интересного, статного. Тогда я неожиданно для себя почувствовала зависть к возможным подружкам этого образчика мужественности, сексуальности и харизмы уверенного в себе мужчины.
А теперь? Мне что, себе позавидовать? Мужчины в моем доме! Один из них, оседлав стул в паре метров от меня, внимательно впитывал события, происходящие на экране телевизора. И был он не хуже того, кого я оценивала на иллюстрации в книге. Даже сказала бы, что этот привлекательнее во всех отношениях.
Мелькнула пошлая мыслишка, подсказанная идиотским сном и отнюдь не спящим, несмотря на мой возраст, либидо: «Интересно, сколько ему нужно выпить, чтобы смог меня тр… х-мм, чтобы смог со мной заняться любовью?». Тут же хихикнуло мое альтер-эго: «Ой-ё, идиотка, а сколько нужно тебе выпить, чтобы пойти на это? М-да. Я столько не выпью! Да и он, только если будет в хлам» — заключила, улыбнувшись своему разыгравшемуся воображению.
Не то чтобы я была ярой поборницей традиций и предубеждений против разницы в возрасте в отношениях и прочее. Нет. Например, я с удивлением, но без негатива восприняла случайную инфу из интернета о браке актера — восемнадцатилетнего парня и режиссера — дамы сорока трех лет. Родили в браке двух девочек, живут одиннадцать лет. Как говорится, совет да любовь. Только это не мой вариант. Не для меня такой экстрим.