— Сначала слушаться, а вопросы задавать, когда позволяет ситуация.
Я поразмыслила. В общем, он снова прав. Я и так медленная, а если я еще буду выяснять, что к чему, а не реагировать адекватно, то можно все прохлопать.
— Хорошо. Я согласна.
После чего мы принесли клятвы. Он о том, что не причинит мне вреда ни сам, ни с помощью третьих лиц, более того, обязуется меня оберегать и ничего не предпринимать вопреки моему желанию. О последнем я как-то тоже не подумала, ведь вред и безопасность можно понимать по-разному. «С ума сойти!» Я в ответ поклялась, что в опасных для жизни ситуациях буду его слушаться беспрекословно.
Наши клятвы сопровождались странным тихим, но гулким вздохом. У меня все это вызывало сомнения, ведь если он маг, то подпустить спецэффекты ему ничего не стоит. Этот цирк я восприняла со скепсисом, правда говорить ничего не стала. Другими словами — «на Б-га надейся, но сам не плошай». За мной, конечно, не заржавеет оплошать, но я от ответственности и за удачи, и неудачи не отказываюсь.
— И вот еще что. Я прошу называть меня по имени. Вы ведь в курсе, что я не «леди»? Я полагаю, что это у вас сословное общество. А у нас нет. И, возможно, вы — аристократ, но я не обращаюсь к вам по титулу. И я не хочу усложнять.
— Но вы и не простолюдинка. И вы сами объяснили разницу обращения на «ты» и на «вы».
— В этом нет противоречия. Обращайтесь ко мне по имени и на «вы», и я буду делать так же.
На этом неожиданности дня не закончились. Раздался звонок в квартиру.
Ант дернулся, но я его порыв удержала.
Да, я помню о нашей договоренности, но это же звонок, а не стук в дверь. Я сразу поняла, что в чужом мире кнопка звонка отсутствует, так что оттуда и звонить нечем. Опасность там. Оттуда стучат. А из моего мира звонят, и, кроме курьеров и работников ЖЭКа, мне ждать некого.
Кстати, нужно не забыть спросить, что будет за несоблюдение клятвы. Я ведь и об этом не догадалась спросить.
Сама пошла к двери, только он упорно крался за моей спиной. М-мм, да. Не то чтобы крался. Просто я его чувствовала, но не слышала шагов. Глянула в глазок, в сумраке подъезда увидела человека с невнятным ворохом непонятно чего, спросила:
— Кто там?
— Это доставка.
— А разве не завтра?
— Получилось сегодня. Я звонил вам, чтобы предупредить. Вы не брали трубку.
И в самом деле, давно не видела свой телефон. Я повернула ключ и уже отперла замок, но гость оттеснил меня и дверь распахнул сам. Довольно резко.
Посыпались на пол мягкие чехлы, выбитые дверью из рук курьера. Ойкнул и растеряно застыл с пустыми руками молодой парень. Совсем обычный и абсолютно безопасный.
— Простите, — совершенно бесстрастно произнес Ант и уступил мне «сцену».
— Еще раз извините, мы вас не ждали. Заносите, — скомандовала я.
На лице парня застыло выражение: «Интересно, кого вы так гостеприимно ждали?»
Примерять я ничего не стала, просто проверила соответствие цвета и комплектацию и быстро отпустила курьера.
— Ле… Ева, я могу полюбопытствовать, что это?
— Ах, да, — я уже была в гостиной и увлеченно распаковывала наряды. — Это платья по вашей моде. Ну приблизительно, чтобы было, в чем выйти на улицу, и не вызвать видом своей одежды у местных жителей культурный шок.
— Я могу посмотреть?
— Да пожалуйста.
Я распаковывала и раскладывала предметы одежды по дивану и креслам.
— Ой, давайте, свет включу.
Я привыкла жить с маленькой настольной лампой, которая светила в стену рядом со столом, на котором стоит комп. Она давала теплое рассеянное освещение. Чтобы что-то рассматривать нормально нужно было освещение поярче, вот я и предложила включить потолочные светильники.
— Да, можно.
И тут мне пришло в голову: а не будут ли мои окна сиять на всю улицу? О чем я и спросила Анта.
— Нет, Ева, не беспокойтесь. На дом наложена качественная иллюзия.
Я с пульта включила светильники над центром комнаты, прямо над диваном и креслами, где были разложены обновки. И залюбовалась.
Пара: жакет вельветовый в крупный широкий рубчик винно-красного цвета со вставкой на груди из бархата цвета топленого молока в мелкий цветочек в тон к вельвету; того же винно-красного цвета юбка, но из вельвета в мелкий рубчик. Под жакет две батистовые блузки: одна — с глухим на одной пуговке воротничком-стойкой с крошечной оборкой, но с каплевидным глубоким вырезом, вторая — с декольте в край выреза жакета. Обе цвета жирного молока. Нижняя юбка просто из бежевого хлопка с широким кружевным подзором понизу.
Платье из атласа глубокого цвета индиго с вытканными по всему полю мелкими перышками и цветочками. Оборки, шемизетка и вставки в складках юбки спереди из матового мягкого шелка цвета лаванды. Нижняя юбка из тонкого светло-розового шелка, край которой будет чуть выглядывать из-под верхней юбки. Петлями из шелкового толстого шнура были отделаны шемизетка, вырез и край рукава.
Юбки платья и пары — объемные за счет кроя и заложенных встречных складок. Нижние юбки, естественно, тоже добавляли объем. На жакете и лифе платья по бокам шнуровки, чтобы можно было подогнать по фигуре.
Красота! Я была ужасно довольна. Я уже представляла, как оденусь, какой макияж сделаю. Шляпки есть, перчатки есть, баретки на среднем каблуке есть. Как пройдусь!
Ант внимательно осмотрел наряды и пощупал ткани.
Выглядело это занятно. На моей памяти знакомые мужчины совсем тканями не интересовались и не разбирались в них. У меня даже были два «клиента» из приятелей — мой кум и бывший сотрудник, которым я помогала обновлять гардероб, так как они не только в тканях, но и в одежках мало что понимали. Для них все— просто рубашка, просто брюки, просто джинсы, просто пуловер. С обувью примерно так же.
Ант же ткани платьев даже обнюхал, разве что только не облизал. Хотелось спросить: «Съедобно?» Ну, в самом деле, по моим представлениям мужчины в еде разбираются куда лучше, чем в тканях. Спрашивать не стала, ждала резолюцию.
— Ева, а вы куда-то собрались?
«Какой-то неправильный вопрос. Чувствую подвох».
— Ну надо же осваиваться. И любопытно мне, что и как там, снаружи. Я уже третий день сижу взаперти. Я же могу прогуляться? К тому же, вот ведь странность, я без посторонней помощи не могу выйти в свой мир. Вы что-нибудь об этом знаете?
Последний вопрос он будто не услышал.
— Вы собираетесь в этом гулять по ремесленному посаду?
Я насторожилась.
— А в чем проблема?
— Леди, это очень дорогие наряды и очень неподходящие для прогулок здесь.
Судя по тому, что Ант забыл о нашей договоренности обращаться ко мне по имени, он был взволнован.
— Что? Правда дорогие?
В общем-то, я понимала, о чем он говорит. Синтетические и полусинтетические ткани выглядели зачастую эффектнее натуральных тканей: и окраска ярче, и цвета более чистые и насыщенные, и фактура ткани более затейливая и богатая. Я прекрасно помню время, когда кримплен стал писком моды, особым шиком, а потом превратился чуть ли не в синоним провинциальности. И машинной вышивки здесь нет, а ручная, думаю, очень дорогая, как те модели, на сайтах, которые я обошла вниманием, стоившие сотни тысяч именно из-за натуральных тканей и ручной работы.
— Некоторых тканей у нас нет совсем, те, что есть, другого тканья, и ваши выглядят очень дорого. Возможно, это не сразу заметят, но присмотрятся, и вопросов не избежать. А нужно ли вам пристальное внимание?
— Откуда вы знаете? Вы не портной вроде, а воин. Или я ошибаюсь?
— Я не портной, но я владею мануфактурами королевства и знаком с образцами тканей и наших, и привозных.
«Это ж кто он такой, что владеет мануфактурами королевства?»
Я растерялась, но отступать не собиралась.
— Но внешне платья похожи на те, что я видела за окном. Что же делать?
— Ничего.
— В смысле?
— Леди… Ева, вам в ближайшее время все равно нельзя выходить из дома.
— Что? Как?
— Ева, вы давали клятву слушаться меня.
Опа. Приехали. Это та самая забота о моей безопасности?
Видимо, я так красноречиво молчала, пытаясь держать себя в руках, что Ант ответил на мой не заданный вопрос:
— Ева, не сердитесь. Ваши платья только на первый взгляд такие же, как у местных. На самом деле, поверьте, эти ткани выглядят очень дорого. Вы будете вызывать не только любопытство. Люди будут относиться к вам очень насторожено и как к новому лицу, и как к странной и непонятной персоне. Может возникнуть конфликт. У ваших местных соседей, как вы говорите, случится культурный шок.
— Не понимаю. Какой конфликт?
— Вас могут задержать, и хорошо, если позовут местную стражу.
— Могут обобрать, избить, убить?
— Обобрать, избить, убить вряд ли, но напугать напором могут. К тому же языка вы не знаете. То есть одной вам выйти я позволить не могу, а в сложившихся обстоятельствах не могу и сам сопровождать вас, и приставлять к вам охрану — это, значит, привлекать внимание к этому дому.
Я совсем расстроилась. Казалось бы, с одной стороны, я и так не часто выхожу, вроде сидеть дома привычно, а с другой стороны, даже не чувство противоречия, а нестерпимый зуд, как в юности, неуемное желание устроить себе приключение.
У меня такое регулярно бывало на первом курсе института до замужества. Если я опаздывала на электричку до нашей дачи в Подмосковье, то вместо того, чтобы дождаться следующую, я выходила на шоссе и добиралась автостопом. Чаще всего я тормозила фуры. Не знаю почему, но с дальнобойщиками я чувствовала себя в большей безопасности, чем с автомобилистами на легковушках. В отличие от владельцев легковушек добрые дядьки-дальнобойщики не пытались меня клеить, а довольствовались тем, что я щебетала на разные темы все полтора часа, разбавляя скуку их многочасовых переездов, я даже песни пела. О том, что безопасней было бы вообще никуда не ехать, а сидеть на вокзале и ждать следующую электричку, я почему-то не думала.