Парень отошёл к дверям, но повернулся лицом в конюшню. «Ну, и черт с тобой! — подумала я. — Стейк, миленький, отзовись!»
Я пошла вдоль стойл. Благородные кони выглядывали за решетчатые двери, шумно дышали, фыркали и тянули губы в ожидании угощения, но я старалась держаться подальше от них: мне и утреннего приключения хватило. Вдруг мне показалось, что я слышу сдавленный писк. Я напряглась, но вокруг были обычные звуки.
«Мыши, наверное", — выдохнула я.
Но облегчения это открытие не принесло. Не нравилось мне то, что происходило вокруг. Внутренний голос кричал, нет, вопил: "Убирайся немедленно отсюда!"
И тут снова писк, но только в моей голове.
— Стейк, это ты? Что случилось?
Я внезапно замёрзла. Зуб на зуб не попадал от страха. Если кот не может со мной общаться, но я его слышу, значит, случилось что-то серьезное. Ноги сами понесли меня вперёд. Ангар закончился сеновалом. Горы сена возвышались передо мной до самого потолка, и оттуда раздавались эти приглушённые звуки. Я схватила вилы и стала разбрасывать сухую траву.
— Дама Виолетта, что вы делаете? — закричал подбежавший страж.
— Помоги, там кто-то есть!
Что-то вжикнуло у меня над ухом, я повернулась посмотреть и замерла: в горле стража торчала стрела. Он захрипел, упал на колени и ткнулся лицом в сено.
— Помогите! — закричала я и побежала к выходу, но мою шею тут же перетянула петля.
Я задергалась, захрипела, меня опрокинули на спину и поволокли по сену вверх. Я чувствовала колкие травинки, которые набивались в рот и ноздри, задыхалась от поднявшейся пыли, колотила воздух руками и ногами. Мысли в панике метались в голове. Мозг, не получавший притока крови, дал сбой, сознание помутилось, и я провалилась в черноту.
Глава 35
Бертан сидел в лохани, закрыв глаза. Ароматные лепестки щекотали кожу. Запах благовоний призван был волновать душу и будить страсть. Правитель знал, что рядом почтительно стоят слуги с теплыми простынями наперевес и ждут сигнала Гербада.
Но Бертан не торопился.
Сегодня уже второй раз нужно проводить обрядовую ночь. Он должен войти в покои к молодой жене. Казалось бы, что может быть проще для мужчины, чем выполнить свою детородную обязанность? Он представил стройное обнаженное тело девушки, длинные волосы, закрывавшие грудь и живот до талии, трепетный, зовущий взгляд, и ничего не почувствовал.
Не вызывала желания прекрасная Тина ни светлыми локонами, ни изумрудными глазами, ни стройной фигурой.
Еще бы! Отбор невест завершился без участия правителя, занятого расследованием. Оба Советника неожиданно втайне договорились, и племянница Первого Советника, дочь его брата, жившего в провинции, была принесена в жертву власти и жадности. После исчезновения Виолетты девушка прикладывала все силы, чтобы не стать женой правителя, но старшие уже решили ее судьбу.
Юную жену сегодня напоили специальными отварами, чтобы она прогнала страх и испытала вожделение, умаслили ее тело кремами, чтобы правителю было приятно прикасаться к коже нареченной. Девушка томилась в ожидании, когда наконец Бертан под неусыпными взорами жрецов покроет ее собой, и соединятся воедино их соки, чтобы зародить новую жизнь.
Бертан знал, что на несколько месяцев это будет самое приятное воспоминание для обреченной жены, в потом настанет конец. Он уже пять раз наблюдал за процессом зарождения и угасания жизни и видел всегда одно и то же: чувственную страсть во время соития и ужас в глазах перед смертью.
Он не хотел, чтобы еще раз подтвердилось древнее проклятие, потому и отклонил первую дату обряда. Сослался на сломанную ногу. С каждым таким подтверждением слабела его власть, а страна, подогретая словами, вложенными в свободные уши, погружалась в пучину ненависти к правителю, который не может родить наследника.
Но сейчас нога уже зажила, а Бертан по-прежнему не чувствовал ни желания, ни потребности заниматься прямыми своими обязанностями на глазах у бдительных сановников.
Он думал о ней, о Виолетте, и чем больше проходило времени, тем мучительнее были эти мысли.
* * *
Закончился второй месяц, как пропала чужестранка и ее кот, а Бертан все не может успокоиться и мечется с одного конца страны в другой в ее поисках.
Тогда, у конюшен, он только на несколько минут потерял ее из виду: отпустил в здание, чтобы закончить допрос без нее. Он видел, как переживает девушка за слуг, и не хотел, чтобы она считала его свирепым чудовищем.
Но как только потерял ее из виду, сразу ощутил такую пустоту в груди, что спохватился и отправил следом за ней Кисо. Верный страж вернулся с перекошенным лицом. Он не нашел в конюшне ни Виолетты, ни охранника.
— Как ее нет? Так ищите! — закричал Бертран все себя от ярости.
Слуги, конюхи и стража разбежались по двору и окрестностям. Срочно вызвали дознавателей. Они работали внутри, а Бертан отказывался возвращаться в покои. Он чуть с ума не сошел от мысли, что чужестранку могли убить. И дело было не в наследнике, которого он надеялся заполучить. Сама Виолетта так прочно вошла в каменное сердце правителя, что без нее там образовалась звенящая пустота, наполненная криком души.
Дознаватели вышли с расстроенными лицами и топтались перед ним, не смея начать рассказ.
— Ну, что там? Что случилось?
— Мой повелитель, — начал один. — А не могла девушка сбежать сама? Отбора испугалась и дала деру.
— Нет. При ней был охранник. Он тоже, хотите сказать, сбежал?
— Может быть, она его соблазнила? — робко предположил другой.
В груди Бертрана словно что-то взорвалось. Правитель размахнулся и ударил его кнутом, который вертел в руках. На щеке у дознавателя появился кровавый след. Он упал на колени и завопил.
— Простите, мой повелитель. Я не то сказал! Пощадите!
Это еще больше разожгло в правителе желание уничтожать. Он снова замахнулся…, но Кисо перехватил его руку и покачал головой. Он был прав: не время сейчас поддаваться гневу, который только затуманивал мозги. Нужно подумать и выяснить, что случилось.
Взмахом руки Бертан отпустил дознавателей, но сам категорически отказался покидать конюшенный двор.
— Кисо, все случившееся неспроста. Это заговор. Прикажи всей страже быть наготове. Отнесите меня в конюшню.
Слуги поставили носилки у входа, не решаюсь войти внутрь. Бертан сердито постучал кнутом. Тогда вся процессия направилась вдоль стойл. Рядом семенил старик конюх. Остальные работники остались снаружи.
— Здесь в нас чистокровные скакуны, мой повелитель, — рассказывал старик.
— А в стойлах можно спрятаться?
— Нет. Благородная текинская порода не терпит рядом с собой постороннего человека. Зашибет!
— А там что? — Бертан показал рукой на самый конец огромного амбара.
— Там мы храним сено, мой повелитель.
— Отнесите меня туда.
У исполинской кучи сухой травы носилки остановились. Внешне все выглядело нетронутым. Не было видно ни крови, ни брошенных вещей, ни капель воды, а Бертан помнил, как Виолетта трясла мокрыми волосами, а с ее одежды текло. Высохнуть так быстро она бы не успела.
— Кисо, нужно пошевелить сено.
Слуги и конюхи дружно взялись за вилы и грабли. Еще полчаса они перекидывали огромные пласты травы, но ничего не находили.
— Странно, — пробормотал Кисо. — Не могла же дама Виолетта улететь в небо, как птичка?
— Могла, — вдруг раздался голос, и все обернулись.
Сзади стоял молодой конюх, который помогал раскапывать сено.
— Поясни.
— Вверху есть разборный лаз для сена. Мы открываем его, когда привозим сено и забрасываем его снаружи сразу с повозок. Что можем, сваливаем в кучу, а когда она становится большой, несколько человек забираются наверх и начинают принимать сено с улицы. Поднимаем его на вилах и скидываем в лаз. Потом его снова закрываем. Внешне здание выглядит нетронутым.
— Ты думаешь, кто-то разобрал часть стены, втащил даму Виолетту и охранника на гору, спустил вниз и, пока мы суетились, спокойно вывез их из замка незамеченным?
— Да, — кивнул молодой конюх.
Кисо мгновенно подхватился и кинулся вон из конюшни. Все выглядело так, как сказал парень. В стене под крышей зияла дыра, а рядом стояла деревянная лестница. Один из стражников спокойно поднялся по ней и исчез в амбаре.
— Ничего не понимаю, — нахмурился Бертан. Комок в душе все больше сжимал сердце. Казалось, что сейчас он не выдержит и распадется на мельчайшие осколки. — Разве можно так продуманно спланировать похищение? Ведь сначала они хотели даму Виолетту убить.
— А если не убить? — опять тихо сказал паренек.
— Мой повелитель, нельзя ему доверять, — шепнул на ухо Кисо. — Может, он сам все это и подстроил. Откуда знает такие тонкости?
Но Бертан отмахнулся. Дознаватели, которым он платит жалованье, ничего не нашли, а сопляк-конюх вдруг разобрался. Здесь было отчего сойти с ума. Мысли в голову лезли только две: или дознаватели подкуплены Первым Советником, или они зря едят свой хлеб.
— Говори! — приказал он.
Все уставились на конюха.
— Понесшая лошадь могла девушку сбросить, тем более, что в конюшнях прошел слух, что она не обучена конной выездке. Оглушенную даму, возможно, планировали украсть.
— Но зачем?
— Мой повелитель, вы отличали эту девушку своим вниманием, — неожиданно поддержал эту мысль Кисо. — Все видели ваш интерес и волновались по этому поводу. Вот кто-то и организовал нападение, чтобы убрать самую опасную из кандидаток с пути.
— Ты полагаешь, что раз дама Виолетта справилась с трудной ситуацией, то на ходу придумали новый способ.
— Нет, — вперед вышел старик. — Разобрать лаз не так-то просто. Нужно время.
— Тогда почему никто не заметил? — Бертан уже кричал от злости.
— Простите. Я хотел сказать, что этот вариант заранее спланировать сложно. Но судьба помогла.
— Чт-о-о-о! — взбешенный правитель приподнялся на носилках.
— Мы как раз сегодня привезли сено, и стена была разобрана, — заторопился старик. — Этим и воспользовались злодеи.