Хоть я и отвлеклась на пикировку со питомцем, но мне все равно было тревожно. Если спонтанная ночь принесет нежелательную беременность, мои намерения вернуться домой накроются медным тазом.
— Идиотка! — ругала я себя, трясясь в повозке Первого Советника, которую позаимствовал Кисо.
— А то, — поддакивал Стейк.
— И ты меня не остановил, зараза?
— От заразы и слышу. Как же! Остановишь тебя! Прешь как танк, не разбирая дороги. Дел натворила, теперь не ной!
Да, кот был прав. Стони, не стони, а уже ничего не исправишь. Зачем раньше времени голову пеплом посыпать? Дождусь месячных, а там видно будет.
Кисо сопроводил нас в столицу. Я опять поселилась в крыле Микаэля. Мальчик так обрадовался, словно уже не чаял меня увидеть. Мы играли, складывали пазлы, учились говорить. Ребенок на лету схватывал все, что я ему рассказывала, и через две недели мог уже составлять предложения и маленькие истории.
Он оказался удивительно талантливым художником. С того момента, как я показала ему, что можно рисовать на песке и на дощечках, он не расставался с палочками и кистями. Риса, которая по-прежнему преданно служила мне, сшила мальчику специальную сумку, куда положила полую трубку с чернилами и принадлежности для рисования.
И вот наступил тот день, когда Микаэль пошел на Совет не просто поиграть в камушки, а по делу: хотел представить исторические события в лицах (кстати, моя идея!). Он вернулся ко мне с деревянными книжками, сплошь покрытыми рисунками.
Время летело быстро. Я завела себе дощечку, на которой отмечала дни, и каждое утро прислушивалась к себе: нет ли тошноты, не налилась ли грудь, не тянет ли на солененькое. Но признаков беременности не наблюдалось, а через три недели месячные пришли в срок.
Я думала, что буду плясать от счастья, но разревелась, как дура, в подушку, не пронимая, что происходит в моей жизни. Кто я в этом мире? Няня, призванная ухаживать за чужим ребенком? Возлюбленная правителя? Просто случайная спутница жизни здешних господ? Появилась на миг и исчезну опять. Никто и не заметит.
— Ну, что ты Виолетта! — крутился вокруг моих ног кот. — Потерпи немного. Скоро домой вернемся и забудем это приключение, как наваждение. Представь, что тебе приснился сон, длиною в полгода.
— К-как вернемся? Меня даже за ворота не выпускают, — выла я.
Бертан забыл ко мне дорогу. Прошло уже два месяца после нашего возвращения, а он не появлялся. Первое время я вздрагивала от каждого шороха и стука, бросалась к двери, как только она начинала отворяться, надеясь, что это он.
Однажды, мне показалось, что я вижу его в саду. Я кинулась туда, но никого не застала. От разочарования я опять заплакала и провела бессонную ночь, воя в подушку. Но постепенно пришло осознание того, что меня бросили. Просто оставили век вековать вдали от царственного тела.
А от отчаяния еще больше хотелось домой, чтобы не видеть, не слышать, не переживать…
До меня доходили слухи, что правитель занимался важными государственными делами. Риса иногда приносила сплетни, которые рассказывала шепотом при закрытых дверях.
— Моя госпожа, представляете, вчера был суд над Первым Советником. Его приспешников казнили. На площади висят их головы.
— Так им и надо! — кровожадно воскликнула я. — Нечего заговоры за спиной Бертана строить. А дама Гера с ними?
Я вспомнила, что уже давно не видела эту злобную стерву.
— Нет, что вы. Ее и семью Первого Советника сослали на остров Смерти.
— Почему?
— По закону казнят предателей, а все их семьи, даже детей, продают в рабство.
— Какой кошмар! А детей за что?
— Чтобы не возникло желания мстить, когда вырастут. Жена правителя из того же рода, потому наш повелитель не смог казнить Первого Советника.
— А в чем проблема?
Вобла ревности ворочалась в груди и не давала мне покоя. Конечно, зачем Бертану распутная девка, которая сама прыгает на него. Нет, женой правителя должна быть истинная леди, пусть даже племянница врага, но своя в доску.
— Правитель не может убить Мать всего народа, начнется неразбериха.
— Как у вас все сложно!
Отчаянные мысли сменялись на надежду.
Я не понимала, почему Бертан сторонится меня, но была уверена в том, что не такой он человек, чтобы бояться необычной девушки, наделенной магическими способностями. Наверняка есть другая причина. Но меня испугало, что, когда я попыталась выйти со двора, мне преградили дорогу стражники и вежливо, но настойчиво попросили остаться в замке.
Со мной так нельзя. Терпение у меня не железное. Естественно, я не выдержала и позвала Стейка.
— Котик, можешь подслушать мысли Бертана? Не нравится мне, что происходит вокруг.
— Э-э-э…, — замялся кот. — Для этого надо к нему подобраться.
— Стейк, миленький, попробуй. Не люблю неясность. Даже если я сбегу и вернусь домой, хочу точно знать, что сделала это не зря.
Кот долго не появлялся, а когда прибежал, принес неутешительные новости.
— Виолетта, нам надо тикать отсюда и побыстрее.
— Что случилось? — я схватилась за сердце, которое застучало как безумное.
— Мадан сбежал.
— Как?
— У него был подручный Гвидо. Так вот, он и организовал побег.
— О боже! Но причем тут я?
— На последнем допросе перед казнью Мадан выкрикнул правителю, чтобы тот опасался: он обязательно доберется до него и до Всеведы, которая сломала ему жизнь. Бертан не придал его словам значения, но утром Кисо обнаружил убитых стражников, а Мадана и след простыл. Теперь его ищут по всей стране, а тебя держат взаперти и строго охраняют.
— А Бертан сам не мог мне это сказать? — я обиженно поджала губы и нервно огляделась: доверять в этом мире никому нельзя, даже Рисе.
— Он не хотел тебя пугать.
Теплое чувство защищенности коснулось меня крылом и согрело отчаявшееся сердце. Он помнит обо мне, заботится, значит, ему небезразлична чужестранка.
Я твердо решила для себя: остаюсь в этом мире. С ним, с любимым. И черт с ней, с Тиной! Как-нибудь поделим нашего мужчину. Тем более я помнила, что она совершенно не хотела быть невестой правителя.
Но задуманному, увы, не суждено было осуществиться.
Эпилог
Через несколько дней охрана нашего крыла усилилась настолько, что носа нельзя было высунуть из комнаты, чтобы не наткнуться на стражника. Я жила в постоянном страхе. Куда-то пропал и Микаэль. Однажды утром он не пришел на занятие, и больше я его не видела. Служанки молча убегали от моих вопросов, даже Риса стала сторониться меня, словно я была прокаженная.
— Стейк, что происходит?
— Не знаю, но надвигается что-то тревожное, чувствую.
— Хоть ты не бросай меня. Будь рядом, иначе я инфаркт получу от страха и переживаний.
Сегодня Риса накрыла роскошный ужин. Стол просто ломился от разнообразных вкусностей. Она сновала туда-сюда с подносом, а я удивленно наблюдала за ней, не понимая, что происходит. Ответ появился собственной персоной.
Хлопнула дверь, я оглянулась: сзади стоял Бертан.
Я замерла на секунду, растерявшись, а потом сорвалась и кинулась к нему на шею.
— Как ты мог? Как ты мог бросить меня одну? — всхлипывала я, уткнувшись в его грудь. Сердце зашлось безумном ритме, как только я втянула родной мускусный запах теплой кожи, почувствовала, как крепкие руки прижимают меня к себе.
— Тише, тише, Виолетта, — он погладил меня по голове, помедлил, а потом мягко поцеловал и отстранился. Его ясные глаза заглянули мне в душу и заставили затрепетать тело. Но рот почему-то кривился, словно Бертан хотел что-то сказать, но не мог выдавить ни слова. Наконец он разлепил непослушные губы. — Моя дама, нам нужно поговорить. Садись.
Он подвел меня к стулу, а сам сел напротив. Пряча от меня глаза, налил в кубок вина.
— Опять судук?
— Да, — улыбнулся краешками нервных губ, которые по-прежнему жили отдельно от хозяина, — тебе же он понравился.
— Ты хочешь остаться у меня на ночь?
— Да.
Я помолчала, обдумывая его слова. В поведении Бертана все казалось странным и непривычным.
— Ты хочешь попрощаться?
— Да.
— Но почему?
— Тебе опасно здесь находиться. Возвращайся в свой мир.
Я открыла рот, чтобы возразить и замерла.
— Ты все знаешь?
— Стейк рассказал. Два дня осталось. Завтра утром уезжаем.
Слезы покатились у меня из глаз и закапали на тарелку. Бертан протянул мне салфетку.
— Неужели расстанемся? Глупо как-то…
— Твоя жизнь для меня дороже, — он произнес эти слова так тихо, что мне показалось, будто это ветерок прошелестел. — Давай выпьем, не хочу грустить в последние минуты.
Я протянула руку за кубком и проглотила напиток залпом: тоже отчаянно не хотела прощаться. Пусть будет апокалипсис, но веселый, безудержный, безрассудный. Выпила, встала и пошатнулась. Бертан бросился ко мне, подхватил на руки, а дальше… сознание погрузилось во тьму.
Очнулась я на мусорной куче. Ровно на том месте, где появилась полгода назад. Я растерянно огляделась. Вот коробка, в которой я спала. А это… Черт! Да это же мой смартфон. И как я его раньше не видела?
— Стейк, ты где? Как я здесь очутилась? Почему ничего не помню?
Кот выпрыгнул из коробки и потерся мордочкой о мою руку.
— Почему молчишь? Я же с тобой разговариваю.
Стейк ничего не ответил, только посмотрел оранжевым взглядом, и мне показалось, что он пожал черными плечами. Издалека донеслись звуки гонга. Я вскочила. Из леса показались всадники. На всем скаку с гиканьем и криками они понеслись к холму.
— Схватить Всеведу! — расслышала я приказ и заметалась в поисках спасения.
Вдруг коробки разлетелись в стороны, и холм мгновенно оказался окружен стражниками Бертана.
— Виолетта, беги! — донесся крик. — Прощай!
Стейк подпрыгнул и ударился о мои ноги. Я дернулась в сторону и… с размаху ткнулась носом в металлическую стенку бака. Слезы брызнули из глаз. Я завыла от боли и сквозь мутную пелену посмотрела вокруг. Душа, казалось, разорвется сейчас на клочки.