В любом случае помолвка ещё не свадьба, и помощник, который избавит меня от очередного навязанного жениха, очевиден.
– Ваше величество…, – изображаю я смущение.
– Ты добродетельная девушка, Нишаль. Я буду рад, если ты станешь моей дочерью. Ты станешь супругой старшего принца.
Что?!
Я смотрю на императора в полнейшем ошеломлении.
Я всё-таки ошиблась? По моим расчётам я достаточно восстановила репутацию, чтобы ко мне не относились как к прокажённой, но в то же время как невеста я остаюсь бракованной. Я допускала, что ко мне посватается кто-то, по положению значительно ниже отца. Избавиться от такого жениха труда бы не составило. Но принц?!
Что я упустила?
– Нишаль, быстро поблагодари его величество за заботу о тебе, – подталкивает дядя, и он прав, не поблагодарить нельзя.
Повторить, что я недостойна? Нет, фокус не пройдёт. Получится, будто я спорю с императором. Можно, конечно, исправить фразу и сказать, что я боюсь не оправдать доверия, страх не аргумент, скажут, чтобы старалась усерднее. Поэтому я произношу ровно те слова благодарности, которые от меня ждут и замираю.
Император удовлетворённо кивает:
– Лорд Ламбрин, – обращается он к дяде, – полагаю, его высочество прибудет с дарами завтра же.
– О? – вырывается у меня.
Давайте не будем спешить? У меня пока только одна рабочая идея, как отвертеться.
– Нишаль, что-то не так? – обманчиво ласково спрашивает император.
– Простите, ваше величество, я слышала, что дары следуют только после того, как будет вручено обещание.
– Что же тебя смущает?
Я себя выдала? Почему во взгляде его величества появилось подозрение?
– Но как же, ваше величество? – изображаю я полнейшую растерянность. – Разве поспешная свадьба с его высочеством сразу после разрыва помолвки с господином Даром не будет несколько несколько неуместной?
Хлоп ресничками, хлоп. Смотрите, какая я наивная и безобидная.
– Поспешность ни к чему, – улыбается император, – но и откладывать излишне.
Понятно…
Главное, формулировка настолько обтекаемая, что сроки император объявит любые, хоть завтра в храм. Но сдаваться рано.
– Я просто беспокоюсь, ваше величество. Дядя говорил, что отец скоро прибудет в столицу. Господину Дару обещание вручал лично отец. Я бы не хотела, чтобы его высочество принял передачу обещания дядюшкой за моё к его высочеству недостаточное уважение.
Да-да, я исключительно о приличиях забочусь.
Сама до конца не понимаю, как фразу закрутила, но вроде бы логично.
– Нишаль, похвально, что ты уже беспокоишься о статусе своего будущего мужа. Естественно, я не допущу никакого неуважения. Я лично от имени твоего отца передам его высочеству обещание. Лорд Ламбрин, доставьте обещание немедленно.
Признаю, в словесной дуэли император меня переиграл. Впрочем, он изначально в более выигрышной позиции, а я была осторожна. Сейчас тот случай, когда следует проиграть сражение, чтобы выиграть войну.
Я снова благодарю императора. Его величество взмахом руки показывает, что мне дозволено вернуться на своё место. Я кланяюсь, а, выпрямившись, всё же бросаю взгляд на принца. Он так и сидит неподвижным каменным изваянием, будто только что не его брак решился. Даже обидно как-то, самую малость, хотя разумных причин для обид нет.
Дядюшка сразу же рванул обратно домой – поручить доставку обещания слуге он не мог, не по статусу. Я же остаюсь за столом, банкет-то в разгаре.
В центральный проходы выходит новая группа танцовщиц и под перебор струн начинают медленный танец. Я отправляю в рот виноградину.
Мысли мои далеко и, как ни странно, совсем не о свадьбе. Его высочество, мой, наверное, уже официальный жених. Обещание ещё не передано, но приказ императора прозвучал. Так вот, у императора яркие золотисто-янтарные глаза. Нечеловеческие. Про магические расы в воспоминаниях Нишаль найти ничего не удаётся, значит, правящая династия потомки… Кого именно, гадать не возьмусь. Вероятно, эффект даёт примесь демонической крови, но возможны варианты. У императрицы глаза обычные, карие. У младшего принца – янтарные, как у отца, выдают в нём породу. Но почему у моего жениха глаза мутновато-коричневатые, как будто выцветшие?
Дядя возвращается где-то через час, входит, останавливается у дверей – центральный проход вновь занят, выступает девушка, признанная мастером иллюзий. Пожалуй, первое выступление, которое мне будет по-настоящему интересно посмотреть. Но сегодня на банкете всё идёт не так, как мне бы хотелось, и даже такая мелочь, как выступление обламывается.
– Лорд! – чуть повысив голос приглашает император.
Иллюзионистка, так и не начав, кланяется и пятится в проход, между столом замужних дам и нашим столом.
В руках у дяди тот самый футляр. Эх, я могла бы достать магией и документ, и прядь волос, но не буду. Во дворце с магией лучше не шутить. Мало ли, вдруг заметят след? Что мне тогда делать? Уходить в подполье я пока не хочу, моё появление не пропустят, начнут по-глупости создавать мне проблемы. Я справлюсь, но зачем? Быть Нишаль при всех недостатках моего нынешнего положения всё же пока комфортнее, а там видно будет.
Дядя торжественно выносит футляр, держа его на вытянутых руках. Принц всё также безразличен. Дядя останавливается перед возвышением, склоняется. Вниз спускается слуга императора – жилистый шатен неопределённого возраста, уверена, чай он подаёт с той же лёгкостью, с которой рубит врагов. Рядом с шатеном дядя смотрится жалко, будто именно он тут слуга. Шатен забирает футляр, открывает, убеждается, что внутри документ и прядь моих волос. Вот интересно, получается, имя жених в документе не прописано? А если бы футляр украли? А если украсть футляр у принца? Какие ко мне претензии, что его высочество за обещанием не уследил? Но это потом, завтра меня ждёт другое развлечение.
Вернув документ и локон в футляр, шатен поднимается на возвышение и с поклоном передаёт футляр его величеству, отступает за трон.
Принц продолжает изображать истукана.
– Ваше высочество, – император не поворачивает головы.
Тенер поднимается из-за стола, подходит к трону, склоняется:
– Ваше величество.
– Ваше высочество, мы, – император переходит на возвышенный слог, говорит о себе во множественном числе, – подобрали вам невесту, девушка не только дочь достойного героя, служащего на благо нашей страны, не только хороша собой и воспитана, но и благословлена богами. Я, – интересно он скачет с «я» на «мы» и обратно, – от имени Гадара Ламбрина даю вам обещание.
Император держит футляр тремя пальцами. Принц принимает обещание обеими руками:
– Ваше императорское величество, благодарю за оказанные мне честь и милость.
Император отвечает лёгким кивком, и только после этого принц выпрямляется, прячет футляр во внутренний карман и возвращается на место.
Теперь можно посмотреть на выступление иллюзионистки?
Оказывается, нет. Чиновники один за другим поднимают тосты, произносят слова поздравления и, что характерно, поздравляют императора. Многие вспоминают моего отца и поздравляют его заочно. Принцу достаются крохи внимания. Ни меня, ни дядю никто не поздравляет, и если меня это не трогает, то дядя постепенно наливается краснотой, будто мякоть спелого арбуза.
Банкет продолжается, одна из девушек вызывается сыграть на флейте, про несостоявшееся выступление иллюзионистки, по-моему, все, кроме меня, забывают, тем более сразу после флейтистки император провозглашает очередной тост, ненавязчиво напоминает, что банкет устраивает императрица и покидает зал.
Я окончательно убеждаюсь, что император приходил только ради моего брака.
Мда… Нельзя было доверять памяти Нишаль. В её представлениях отец служит в отдалённой провинции, дыра дырой, но вмешательство императора ясно показывает, что у провинции в империи особый статус. Впрочем, к принцу стоит присмотреться. Если он и дальше будет изображать безучастного истукана и в упор меня игнорировать, то почему бы и нет? Дворец, уверена, у него не меньше родового гнезда Ламбрин, а значит есть шанс после свадьбы не встретиться ни разу.
Но всё-таки, что у него с глазами? Если бы глаза были просто карие, я бы решила, что императрица нагуляла первого сына на стороне. Но у него глаза ещё и мутные.
Глава 20
Экипажи останавливаются у дома далеко за полночь. Широко, неэлегантно, зато в удовольствие зевнув, я киваю Ате, что можно открывать дверцу. Горничная поднимает фонарь повыше, впрочем особой необходимости в освещении нет, из дома уже высыпали служанки, и у каждой в руках большой светильник.
Дядя скрывается в доме. Мог и подождать будущую принцессу, лично проследить, чтобы не споткнулась ненароком. И нет, это не я вредничаю, это пресловутый этикет. При всей ярко выраженной патриархальности местного уклада, старший мужчина обязан позаботиться о юной родственнице. И о пожилой, кстати, тоже, с той лишь разницей, что в отношении пожилой дамы правило вместо «желательно» звучит «обязательно».
Я ускоряю шаг, вхожу в холл:
– Дядюшка?
– Нишаль…
Иногда лучший способ получить ответ – спросить прямо.
Я бросаюсь к дядшке, смотрю на него влажными глазами, беспомощно приоткрываю губы?
– Дядюшка, его высочество действительно прибудет завтра?
– Да, Нишаль, ты же слышала императора.
– Дядюшка, я не понимаю… Хотя Небеса даровали мне второй шанс, прошлое не изменить. Я была вульгарной, в храме моя репутация была окончательно разрушена. Как император может принять такую невестку, как я?
Дядя тяжело вздыхает, но отмахнуться от моих вопросов не может, я спрашиваю по-настоящему важное.
– Нишаль, император ценит твоего отца.
Скорее, не отца, а провинцию. С географией у Нишаль также худо, как со всем остальным, но навскидку провинций не меньше десяти, считая столичный округ. Принцев двое или трое. Кстати, сколько именно? Даже если четверо, то на всех губернаторов не хватит, а ведь есть ещё казначей, министры, генералы…