Но это было не самое страшное. А вот тот факт, что я была в белье и рубашке на довольно огромной постели, на которой я, скорее всего, спала не одна, меня испугал. Я даже перепроверила наличие трусов, как в тех заграничных фильмах. Но все было на месте, я пощупала. С трудом пыталась восстановить события того вечера и поняла, что единственный человек, кто может мне хоть что-то пояснить, — это Антонио. А его в палатке нет. И я даже не поняла, хорошо это или плохо. Помещение скорее было шатром, а не палаткой, так как тут можно было смело стоять в полный рост. Пол застелен мягким ковром, а я лежала на вполне даже нормальной кровати с подушками, матрасом, одеялом и постельным бельем. Шатер делился на две части. Одна представляла собой что-то вроде гостиной с диваном, заваленным подушками, столиком, на котором стоял поднос с едой, и письменным столом с удобным представительным креслом. Если у главы Тайного отдела такая роскошь в полевых условиях, то представляю, что творится у короля с фавориткой. Их быт вряд ли отличался от дворцового. Около кровати я увидела свой чемодан и быстренько его открыла в поисках свежего белья и платья. Я нашла и то и другое. Марта, как всегда, была неимоверно предусмотрительна и сшила мне еще парочку комплектов, на этот раз из кружева и шелка. Явно белье не для простой служанки, но решила побаловать себя и примерить новый комплектик. Оглядела еще раз палатку в поисках места для уединения и гигиены. И обнаружила, что есть отгороженный плотной тканью, да еще и ширмой закуток, где оказался таз и кувшин с водой. Привела себя в порядок, переоделась и даже простирнула бельишко. Вот только не придумала, куда его повесить, потому перебросила через край ширмы. Надеюсь, не испорчу дорогую вещь. Это я про ширму, конечно же, говорю. И никого не шокирую своими труселями и топиком. Не на улицу же мне вывешивать свое белье на всеобщее обозрение, а здесь я могу шокировать только Тошу.
Посмотрелась в зеркало, оценив свой вид, и поняла, что в срочном порядке надо что-то делать с лицом, которое после моего экстремального загара стало реально рябым. После вчерашней прогулки на солнцепеке все усугубилось веснушками. Вспомнила про мазь, что приготовил мне мэтр Глобе, но решила ее приберечь. Просто действие у мази было специфическим. Ее после определенного времени надо будет распаривать и смывать по типу скатывания. По идее, при скатывании должна будет и уйти та обгоревшая кожа. Все это я смогу провернуть лишь после того, как построят баню. А если судить по стуку и мужским голосам, то стройка в самом разгаре.
Выходить из палатки было ужасно стыдно. Мне казалось, что все в курсе, что я спала в одной постели с Антонио. Я так и не поняла, почему и как это произошло. Потому первым делом, как выскользнула из шатра, словно тень, отправилась его искать. Но долго мои поиски не продлились, так как он был в гуще событий. Баня уже была практически готова, и там оставались, скажем так, отделочные работы. А вот основная стройка была рядом. Там строили двухэтажный коттедж и сразу же отстраивали хозяйственные постройки. Сарай для дров построили тут же, недалеко от домика сделали что-то вроде пляжа к озеру и сразу же соорудили мостки и мини-пристань. На мостках, кстати, развалившись на средневековом подобии шезлонгов, возлежали фаворитка и венценосная особа. Естественно, они были одеты, и их прогрев на солнце нельзя назвать загаром, так как над ними были установлены несколько зонтов и навесов, чтобы не обгорели важные персоны. Правильно, пусть принимают солнечные ванны, а потом пусть в баньке как следуют пропарятся. Надо будет, кстати, веничков сделать и показать, как ими пользоваться, если они не умеют. “Из меня выйдет тот еще банщик”, — я усмехнулась своим коварным планам, но меня отвлек мужчина, который наорал на меня, чтобы я не путалась под ногами и не мешала. Вот как раз в этот момент на меня и обратил внимание господин Маттиоли, который тут же утащил меня куда-то в сторону.
— Тебя сейчас зашибут, — отругал меня мужчина. — Ты же совершенно не смотришь по сторонам.
— Засмотрелась, извините, — не считала, что претензии оправданы, но извиниться все же решила. — Я проснулась и немного не поняла, где я и как там оказалась, — промямлила, смутившись.
— Это моя палатка, — Антонио был невозмутим. — Эй, вы! Ну кто так делает? Первый раз бревно видишь? — вдруг закричал мужчина, а я даже вздрогнула оттого, насколько резко он переключился с меня на бревно, что крутили-вертели два строителя.
— Это я поняла, что ваша палатка. А как я там оказалась и почему? — все же решила продолжить допрос.
— Потому что я тебя туда отнес. Будешь там спать, пока мы здесь, — категорично заявил глава Тайного отдела. — Ты ела? Я там завтрак оставил на столе.
— Нет, не ела, — категоричность тона и вообще вся ситуация начинали не на шутку меня раздражать. — А меня вы не забыли спросить?
— О чем? — и Антонио так удивленно и недоуменно на меня посмотрел, словно я его жена и тут решила взбрыкнуть и потребовать себе отдельную опочивальню.
— О том, что я буду спать с вами, — мои слова прозвучали отчего-то слишком громко во вдруг повисшей тишине. И были они немного двусмысленными, из-за чего я вмиг залилась краской.
— Мне кажется, что вам лучше пойти позавтракать, — мужчина смотрел пристально на меня. Он говорил достаточно тихо, и уверена, что окружающим не было слышно, но от этого им стало еще любопытнее. Тут такая затравка, и потом тишина. Естественно, все начали к нам потихоньку подползать, якобы по очень важным делам.
— Я не голодна, — брякнула, чтобы хоть что-то возразить, но мой желудок возмущенно заурчал.
— Да, я слышу, — Антонио не смог сдержать улыбки. — Иди в палатку и поешьте. А я приду в скором времени, и мы обсудим все, что вас интересует, — уже более миролюбиво добавил глава Тайного отдела. — Я не хотел бы, чтобы обсуждение некоторых вопросов стало достоянием общественности.
Красная, словно вареный рак, я развернулась и направилась в палатку. Умом я понимаю, что мужчина прав, но гордость и внутреннее чувство противоречия, которое очень часто в моей жизни подталкивало меня на опрометчивые и глупые поступки, кричали, что надо было там высказать все мужчине в лицо. И пусть бы я выглядела как истеричка, плевать. Главное, что я б сказала все, что думаю об этой ситуации. Зашла в палатку и села на диван, оглядывая стол. Остывшая каша с ягодами, слегка поджаренный хлеб и две вазочки с вареньем и медом. Графин то ли с морсом, то ли с компотом и немного увядший букетик полевых цветов. Сперва я на автомате все это перечислила у себя в уме, ни на чем не остановившись, но спустя мгновением взгляд вернулся к букетику. Он совсем маленький, буквально пять-семь полевых ромашек и незабудок, внизу скрученных стебельком одной из ромашек. Но он явно не мог быть стандартным украшением завтрака. Откуда он здесь? Кто-то из служанок оказывает знаки внимания господину Маттиоли? Скорее всего, это какая-нибудь служанка, приставленная к леди Фрие, решила приударить за главой Тайного отдела. Вот же озабоченные прохиндейки! Хватаю букетик и со злости рву его. Как раз в тот момент, когда в палатку входит Антонио, который смотрит на гибель несчастных, ни в чем неповинных цветочков, и его брови неумолимо, но верно ползут к переносице.
— И чем же вам не угодили цветы? — мужчина сурово смотрит на меня. — Или вы предпочитаете роскошные букеты?
— Я предпочитаю? — растерянно посмотрела на то, что осталось от букетика.
— Да, вы, — и смотрит в упор.
— А я-то здесь при чем? — и лишь произнеся эти слова, до меня дошло, кому предназначался этот букетик. — Так это было… мне? От… вас? — я таращусь на мужчину, который стал еще смурнее, чем был прежде.
— А кому, по-вашему, были предназначены эти цветы? — Антонио сел на кресло и сцепил в замок руки.
— Вам, — призналась, так сказать, от неожиданности. Но, видимо, мои слова перевернули всю картинку, которая была до этого в голове у главы Тайного отдела, и морщинки, что собрались гармошкой на лбу, разгладились, а взгляд посветлел. — Я действительно подумала, что эти цветы вам подарили вместе с завтраком. Кто-то же принес это поднос сюда.
— Этот поднос сюда принес я, — еле сдерживая улыбку, произносит мужчина, а меня смущают и ставят в тупик его перепады настроения. — Вы еще спали, и я не стал вас будить, а оставил на столе. И кто, по-вашему, мне мог бы подарить цветы? Плотники, что строят дом и баню, или солдаты, что охраняют короля?
— Нет, я просто подумала, что какая-то служанка или горничная фаворитки, — мямлю в оправдание и замолкаю.
— Хорошо, — мужчина встает со своего места и приближается ко мне, садясь рядом на диван. Его движения плавные, кошачьи, а когда он сел рядом, то и вовсе взял меня за руку, смущая еще сильнее. — Так почему вы порвали букет, когда подумали, что его подарили мне?
— Я… — и только тут до меня доходит, к чему он клонит и почему так изменилось его настроение, когда он понял, что я перепутала адресата букета.
— Вы приревновали меня? — и мужчина подается ко мне всем телом, отчего я оказываюсь зажатой в угол дивана между спинкой и подлокотником. Минутное замешательство, и я взрываюсь эмоциями.
— Да с чего вы взяли?! Делать мне нечего кроме как ревновать вас! — я даже попыталась вскочить, но лишь уперлась в широкую мужскую грудь. Мужчина и с места не сдвинулся, а лишь еще ближе придвинул меня к себе.
— А мне понравилось. И ваша ревность, и ваше теплое тельце рядом со мной ночью, — еле слышно произносит Антонио мне на ухо, щекоча и одновременно возбуждая меня горячим дыханием.
— Да, давайте обсудим, почему мы оказались в одной постели? — я еле могу говорить, так сильно на меня давит мужская аура.
— Вы уснули, и очень крепко. Вот мне и пришлось вас раздеть и уложить спать, — мужчина и не думает отодвигаться. — А как вы заметили, у меня тут другого спального места не предусмотрено.
— Почему? — я не понимаю, чего добивается мужчина.